#мвил
Когда человек тебе близок, ты можешь рассказать ему всё что угодно. Про то, как у тебя прошёл день, про то как твоё самочувствие, как чувствует себя твой кот, можешь поделиться какими-то мыслями, планами, задумками, может даже переживаниями — возможность поговорить о чём угодно ведь и характеризует людей как близких, так ведь? Способность обсудить то, что гложет тебя и мешает обычной жизни не первый год ведь тоже входит в это?
Но.. А если у тебя не получается заставить себя говорить об этом, получается ли так, что вы не так близки как тебе кажется?
Лабус искренне считает, что они с Хайди близки. Они постоянно проводят время вместе, да и знают друг друга как облупленные, всё что можно было уже давно рассказано.
Наверно.
Всё же было в их общении что-то, что мешало наступлению полной идиллии. Иногда происходили такие моменты, в которых какая-то недосказанность повисала в разговоре холодным молчанием, неловкими вздохами и потерянно отведёнными в сторону взглядами. И виновником этого всегда был Арлабус. Он и его холодное поведение в отношении некоторых вещей часто могли задеть его более открытого собеседника. Парень даже прекрасно понимал почему так происходит, но ничего не мог с этим сделать.
Хайди, в свою очередь, всегда старался закрывать глаза на это, они не первый год знакомы, стоило привыкнуть. Но иногда такое поведение просто не получается воспринимать как обыденность. Хочется чтобы человек оказался рядом, но всё что он делает, так это сидит поодаль, даже не смотря на тебя. С одной стороны, кто и кому что-то должен, но с другой... Обидно. Подобные претензии тяжело сказать в лицо, ведь начинает казаться, что это просто у тебя слишком высокие требования. Но иногда даже самые терпеливые люди не сдерживаются. Особенно когда сами в упадке.
Хотя, всё что Хайди тогда сказал звучало более печально, нежели как-то злобно. Было ясно, что безразличие друга его не обижает, оно его расстраивает. Этот диалог Арлабус ещё не раз прокручивал в голове. Теперь всё, что парень может рассказать в будущем может выглядеть не как объяснение, а как оправдание, попытка надавить на жалость.
Холодный весенний вечер, солнце уже почти зашло за горизонт. Снег только только сошёл, вокруг лужи, да и ночами морозы бьют. С того разговора прошло больше полугода, но Лабус помнил всё как вчера. Слишком глубоко это засело в голове. Да ещё и как назло, они снова оказались на этой детской площадке. Почему именно тут постоянно происходит то, что хотелось бы забыть, но всё никак не получается?
Хайди окинул взглядом местность:
— Блин, под качелями этими такая грязь, даже садиться не хочется, – посмотрев на своего собеседника, тот продолжил, – Всё, значит в этот раз без шансов.. Пошли хотя-бы на лавочку тогда!
Не дожидаясь ответа, он взял Арлабуса за руку и повёл в сторону такой же в грязи стоящей скамейки.
Раз уж на этом месте постоянно происходят неприятно-памятные события, может это повод всё же сделать этот последний шаг? С одной стороны он может просто испортить этот прекрасно идущий вечер: они где только не погуляли, бедолага акулёнок так и не нашёл ни турников, ни качелей, которые не стояли бы в болоте. Но с другой стороны этот разговор должен сделать легче.
Копошась в своих мыслях он случайно вспомнил про письмо, которое сегодня на кой-то чёрт прочёл. От отвращения, злости и легкой паники свело челюсть.
— Всё хорошо? Ты чего-то опять недовольный, надо было идти домой тогда, да? – Хайди тут уже и на скамейку уселся и даже другу своему место рядом протёр.
— Нет, всё хорошо, – он медленно сел на скамейку и повернулся прямо на акулу, словно собрался что-то говорить.
Смотрел и молчал. Думал.
— А... А ты уверен, что всё хорошо?
Ничего страшного от рассказа не случится. Зато в душе станет легче. Все эти мысли стали слишком сильно мешать отношениям.
И вот, Арлабус снова на этой злосчастной площадке воротит осиное гнездо:
— Ты не против, если я кое-что расскажу?
...
..
.
