Её прикосновение вызвало табуны мурашек, пробежавшихся по коже холодно и обжигающе одновременно, и я едва сдержал позыв кашля, вовремя сжав челюсти — спугнуть наконец выловленную так рано не хотелось. Изнутри тонко лихорадило, и на мгновение я подумал, что она могла бы заметить реакцию тела (а по мимолетному блеску чужих холодных глаз я уже понял, на чем она заострила внимание), но вынудил себя стабилизировать собственный ход мыслей.
«Ты чего, Хёна», отразилось от тяжелых фасадов. Мы соприкоснулись взглядами, однако я был вынужден разорвать эту нить контакта, чтобы благоверная ненароком не прочитала лишнего; мягко сказать, я и без того был слегка взвинчен — не каждый день приходилось обводить вокруг пальца своих надзирателей и ровно с такой же периодичностью случалось видеться с мятежниками. Я оглянулся с неприсущей тревожностью, но тепло пальцев на плече отрезвило — и я заговорил тише.
«А вдруг они меня узнают?»
Отчего-то при взгляде на некогда близкую внутри горело и изнывало.
«Даю слово, я пошел бы с тобой в самое любое заведение, если бы моя жизнь не была мне по-прежнему нужна. Я не хочу церемоний... Мне просто нужно кое-что от тебя.»
Я звучал так, словно выцепил и без того замороченную проблемами свобод Хёну ради слепого эгоизма, и отчасти оно было так. Но и лукавить с ней не хотелось — слишком уж далеко зашло дело.
«Ты чего, Хёна», отразилось от тяжелых фасадов. Мы соприкоснулись взглядами, однако я был вынужден разорвать эту нить контакта, чтобы благоверная ненароком не прочитала лишнего; мягко сказать, я и без того был слегка взвинчен — не каждый день приходилось обводить вокруг пальца своих надзирателей и ровно с такой же периодичностью случалось видеться с мятежниками. Я оглянулся с неприсущей тревожностью, но тепло пальцев на плече отрезвило — и я заговорил тише.
«А вдруг они меня узнают?»
Отчего-то при взгляде на некогда близкую внутри горело и изнывало.
«Даю слово, я пошел бы с тобой в самое любое заведение, если бы моя жизнь не была мне по-прежнему нужна. Я не хочу церемоний... Мне просто нужно кое-что от тебя.»
Я звучал так, словно выцепил и без того замороченную проблемами свобод Хёну ради слепого эгоизма, и отчасти оно было так. Но и лукавить с ней не хотелось — слишком уж далеко зашло дело.