Сам акт возведения конструкции национального в статус, в котором становится возможным его дуализм с религиозным, указывает на существование проблемы.

Этнос может формироваться и изменяться под воздействием религиозного, что и происходило в более ранние исторические периоды, когда ещё не было сформулировано само понятие нации. Появление же концепции национального породило на свет идентичности, которые стало важным "сохранять". То есть, если раньше человек из того или иного этноса действительно качественно отличался от человека из другого этноса в силу чисто географических и иных практических различий, то в наши дни человек зачастую чувствует, что должен отличаться от других и быть проводником какой-то уникальной самости его этноса. Однако в нашем всё более урбанизированном мире качественных различий между образом жизни людей становится всё меньше.

Предсовременные люди были донельзя практичны в подобных вопросах. Они не мыслили нашими современными категориями и не пытались искусственно оградиться от изменений, а потому их языки, к примеру, активно вбирали заимствованные слова из языков цивилизационной важности.

Игра в identity politics не даёт обществу претерпевать естественные изменения. И, как показывает практика, попытки сохранить идентичность традиционно исламского этноса в целях укрепления религиозной практики не так уж и эффективны, вдобавок ограничивая сферу влияния общины. Перефразируя замечание моего друга, почему мы должны исламизировать только носителей нашей идентичности, а не вообще всё вокруг?