В РФ ещё доезжают (силами
РИВГОШ) новые релизы — например, от американцев
D.S. & Durga, которых люблю за дизайн и нейминг, но иногда раздражаюсь на неоднородность линейки: в ней много самоцитат и далёких от цельности концепций.
Среди фаворитов у них — недооценённый
Freetrapper (цитрусы, османтусовый ветер, лёгкий ладан, и немного бобровой струи в бульоне из
Iso E Super) и радиоактивная кожа
Amber Kiso (бобровая струя, поток бобровой струи, тяжёлая бобровая струя, много бобровой струи в бульоне из бобровой струи). Ещё люблю их свечи — льются на маленьком производстве
Joya Studio в Бруклине. Кстати, именно ребята из Joya (а конкретнее их эксперименты с керамическими флаконами) вдохновили Пашу Никандрова на создание
HOLYNOSE.
Новый
Grapefruit Generation неожиданно не про
bittersweetness грейпфрутов, а про цветочный воздух и перламутровое сияние. Есть такой парфюмерный материал,
Hedione, волшебный филлер и блёр-фильтр для композиций самого разного характера, по запаху — пар от жасминового чая. Его активно используют с 60-х и по сей день, а относительно недавно стал доступен (перестал быть запатентованным “каптивным” компонентом компании-производителя душистых веществ
Firmenich) для всех участников рынка его ещё более диффузный собрат —
Paradisone.
Впервые я столкнулась с этим ингредиентом в 2014-м, когда вплотную работала с аргентинской маркой
Fueguia 1833: близкими отношениями с наследницей ревнителей “инклюзивного капитализма”
Алексой Фирмениш, доступом к каптивам и парадизоном в составе своего аромата
Suprematisme тогда вовсю хвалился отец бренда
Хулиан Бедель.
(Оффтоп: во время последней нашей встречи он хвалился японской машинкой для шинкования древесины на листы в волос толщиной, до этого — покупкой дорогущего CO2-экстрактора и ТГК-маслом собственного производства, ещё раньше — (why tho?) длинными формулами на 150+ компонентов. Забавный, в общем, персонаж).