— Ты!
Он запустил пальцы в волосы, сжимая, оттягивая, и почти закричал, уставившись на сжавшегося в углу дивана Антона.
— Как у тебя, блять, получилось?! Залез в мою голову и сидишь там! Твои эти глаза, волосы, голос! Блять, даже твой запах. Сидишь и не хочешь вылезать ни-ху-я!
— Валер...
— Молчи, блять! От тебя никуда не скрыться, нигде блять. Все, все носятся с тобой как с писанной торбой! Курск, Белгород, Елец, все наши блять! Дарен вон тоже не отстаёт, написывает мне, сука, вк, — Воронской мрачно передразнил: — Как там Тоша? Вы хорошо общаетесь? Хорошо общаемся, замечательно блять, просто нахуй ахуенно! Если не считать того, что я в тебя пиздец как влип годов с девяностых! Вот объясни мне, Липов, как это сделал? А?
Оказался в два шага у дивана и встряхнул Антона за плечи, заглядывая в глаза, сжимая пальцы так, что тому наверняка стало больно. Дыхание сбилось, прядь чёрных волос упала на лоб. Снова заговорил, но уже тише:
— Что ты со мной делаешь-то, Тош? Отпусти меня уже.
Антон прикусил губу, поднимая руку и укладывая Воронскому на грудь, стараясь не смотреть в глаза, чтобы не поехала крыша совсем от того, как много всего в чёрной глубине.
— Валера, Валер... Валерк, я же ведь тебя не держу. Совсем. Это ты...
#воронецкиdmgh