Блог между ног

Диоген мастурбирует на площади.

Киническая провокация - жест, высказывание. Философия телом.
Провокация. От латинского - вызов. И манипуляция, и выходка.
Для хлопка нужны две ладони. Никакое действие не провокация без реакции.

Иисуса, как известно, убили за оскорбление чувств верующих и выходку в храме.
Или всё-таки за манипуляцию?

Манипуляция - понимание правил игры, связки стимул-реакция.
«Щёлкни кобылу в нос - она махнёт хвостом».

Правила реакции на некоторые вызовы являются частью системы. Дебош в охраняемом помещении запускает цепочку отработанных действий. Внутри Ситуации манипуляция не может стать Событием. В отличие от выходки.

Провокация-выходка – положить на шахматную доску вишни. Коан.

Диоген мастурбирует на площади. Очередная выходка полоумного деда. Афиняне беззлобно относятся к юродивому старику.

Терроризм – манипуляция. Подстрекательство – манипуляция. Нарушение статьи закона в присутствии уполномоченных следить за порядком – манипуляция. Всё это не нарушает статус-кво. Предъявляет структуру.

Кажется, глупо открывать глаза на то, что и так очевидно всем присутствующим. Или не всем? Безоценочно. Выбор стратегии, играющего в эту игру.

***
Как профессиональный художник, получавший эту позорную профессию двенадцать лет, работавший в этой профессии в том числе педагогом, я воспитан в культе провокации. В мифологии, где провокация была едва ли не единственной добродетелью. Каждый диалог. Каждое созданное.

В 13 порнографические коллажи-плакаты на Невском, призывающие не голосовать за Матвиенко.
В 14 сбежав с уроков, разгуливали по Литейному в женской одежде.
В 16 участвовал в пошлейшей околоэротической фотосессии с мамой.
Уже будучи отцом, расклеивал по городу прокладки, на которых были изображены пейзажи с православных икон.
Участвовал в конкурсах с порнографическими текстами-жестами на библейские мотивы, в том числе с образами, которые по новым законам были бы отнесены к экстремизму, с текстами, стилизованные под мусульманские молитвы, с текстами, где образы ислама смешивались с историями о кроссдрессе. Страшный грех в исламе.

Это не дурь вседозволенности. Это вообще не про свободу. Если бы свобода была, провокация стала бы невозможна. Свобода уничтожает провокацию. Провокация возможна только изнутри несвободы.

И как манипуляция - использование в своих интересах законов системы.
И как выходка - привнесение в систему несвободы чего-то извне статуса-кво.

***
Диоген мастурбирует на площади. Киники. Псы. Мостик между Сократом и Иисусом. Самое странное ответвление сократической философии, оказавшее огромное влияние на раннее христианство. Провокаторы, совершающие выходки.

Выходка, совершенная дважды - уже манипуляция. Такова мифология искусства.

Если кто-то скажет, что точно знает, каковы будут последствия у выходки - этот человек говорит самонадеянную глупость.
Если кто-то скажет, что не может знать, какие последствия будут у манипуляции - лукавит.

Впрочем, реальность всегда может удивить манипулятора. Проблема Хайека.
Но тот, кто совершает выходку - открыт ко всем возможным ответам.

Манипуляция высокомерна. Ты относишься к другому, как к кобыле. Не как к хаосу человека напротив.

Выходка относится к другому, как к субъекту. Твоя реакция может быть любой, и я не стану даже пытаться её предугадывать.

О чём это? О возможности другого проявится в своей реакции на стимул. Диалог. Пока мы играем в шахматы, мы не более, чем две стратегии, две функции внутри системы.

Я кладу вишни на шахматную доску. Что ты сделаешь? Разозлишься? Закончишь партию? Объявишь себя победителем? Угостишься и улыбнёшься мне в ответ? Не знаю. Но когда ты это сделаешь - ты предъявишь себя. Покажешь свою индивидуальность на моё вопрошание.

О манипуляциях, в том числе художественных или политических, можно говорить на языке теории игр. Обозначить цель игры и способы её достижения. В том числе через провокацию.

Выходку не посчитать. То, как ты реагируешь на выходку - всего лишь говорит что-то о тебе.

Спасибо, что показал. Мне было важно увидеть твоё лицо.

#семейный_альбом

Танцуйте, красные башмачки.

Мать мелкого дала бесплатный урок живописи в предвыборном штабе верховного главнокомандующего. Писали акриловыми красками на холстах абстрактные композиции в стиле “камуфляж”. Мелкий прибежал с радостным криком: Смотри, маму в новостях показали.

Некоторые говорят, что после главной битвы за стул, станет полегче. Другие не верят.

Отец мелкого дал интервью радиостанции-инагенту, внесённой сразу после интервью в реестр нежелательных организаций. Теперь вот донимают другие иностранные издания. Об этом мелкий не узнает.

Сделали с Луной набег на Порядок слов. Взял себе книгу по рыночному анархизму и толстую научную монографию двадцать первого года о расстройствах гендерной идентичности и психосексуальных проблемах у детей и подростков.

Я хочу лучше понимать своего сына, не боящегося в свои без месяца девять лет, живущего полнедели в патриархальной семье матери, учащегося в кадетской школе, открыто позиционировать себя девочкой. Вернее так. Я хочу чуть более аргументированно защищать его от всех шипящих на меня родственников, каждый раз, когда он задаёт мне взрослые вопросы, а я отвечаю.

***
Держи, друг. От моей жопы - твоей.
Папа, а что ты такое сейчас подарил баркеру?

Следовало прямо сказать: Массажёр простаты. Стушевался. Массажёр. Просто массажёр.

И всё-таки. Хотя бы на уровне манифеста. Ничто от ребёнка не стану скрывать. Не будет никаких кинорейтингов, пометок на книгах 18+, запретных для обсуждения тем. Наркотики, человеческая сексуальность, расчленёнка и политика. О чём бы ни спросил мелкий, насколько могу, стараюсь отвечать честно - как считаю сам. Не забывая добавлять, что это всего лишь моё мнение, и оно на равных с почти всегда противоположным мнением его матери.

Опасно? Да. Может ребёнок посмотреть фильм о насилии и наркомании и, подобрав в парадной грязный шприц, разыграть сценку из просмотренного фильма? Всё может быть.

Но когда вру ему - мне хуёво. Просто массажёр, - ответил я. И мне стало до тошноты дурно. Гадко от вранья сыну.

***
После Порядка слов сидим в небольшом подвальной ресторанчике. Звонит мелкий. Радостно хвастается вторым местом на городском танцевальном конкурсе.

Ты же знаешь моё мнение. Я не могу порадоваться твоему второму месту.

За неделю до того.
Всё оплачу, малой. И буду рад, что ты поедешь выступить на большой сцене, что для тебя важно. Но если у тебя получится, не предавай никакого значения местам и рейтингам. Всякое соревнование, особенно в творческих конкурсах - это очень опасная хрень. Я участвовал в творческих конкурсах, побеждал в творческих конкурсах и даже имел неосторожность судить творческие конкурсы. Участвуя в таком слишком высок риск стать говном. Почему? Начинаешь желать своему оппоненту проигрыша, радоваться неудачам другого, проживаешь обиду, если кто-то обошёл тебя, желаешь унизить и обойти всех. Постарайся уберечь себя от этих чувств.

Это не значит, что не нужно стремиться к успеху. Лучший успех - это найти своё место. Твоё место не может занять никто, кроме тебя. Если тебя не будет - не будет и этого места. Никто тебе не конкурент, и ты ни с кем не конкурируешь. Ты никому не завидуешь, потому что никто не занимает твоё место вместо тебя. Малый или большой успех весь твой. Понимаешь?

Это сложно, но, кажется, у меня начало получаться.
Я не стану радоваться победе сына на конкурсе. Это тоже про честность.

Я радуюсь, что он танцует.
Папа тоже танцует.

Мы научимся прятаться на виду. Как украденное письмо.

О привыкших трахаться не по тёмным углам, не прольют слёз. Всё, что было у нас – от избытка.

Группы лиц, ощутившие страх за свою идентичность, за ними стоит их правда. Нам запрещают быть, - говорят они. А что написали бы мы? Что больше не можем арендовать ночные клубы для рейвов-оргий в ночь на субботу? Всё, что было у нас – от избытка. И никто не заплачет. И слава богу, что не заплачет. У нас было всё и даже больше. У нас есть утрата, но нет тех, кто посочувствует в нашей утрате. Бедненькие извращенцы.

Мы не занимались спасением. Не давали убежище. Не боролись за большое будущее. Индустрия развлечений не для тех, кто прячется в карнавале от страха. О нас не заплачут. Но через несколько десятков лет снимут красивое документальное кино. Жизнь извращенцев в эпоху реставрации благочестия. Бродячая собака первой трети двадцать первого века. Секс-диссиденты двадцатых годов.

За несколько лет избыточное стало необходимым. Кому нужны вечеринки, если всё самое интересное всё равно происходит в маленьких кружках за закрытыми дверьми? И взаимопомощь тоже. Та, которой нет в индустрии развлечений, но есть между человеком и человеком в беде. Вечеринки организовывали пространство. Это были события, вокруг которых складывались отношения.

Никто не поплачет об извращенцах, и это прекрасно. Мы научимся прятаться на виду.

Помню, как массажисты были кем-то в десятом ряду мастеров. Главные звёзды размахивали плетьми и подвешивали обнажённых людей к потолку, поливали горячим воском и били током, разрабатывали пизду бейсбольной битой с надписью “Бог простит, а я нет”. И где-то в углу, для самых пугливых, стоял массажный стол.

Между событий массажисты ютились по своим маленьким студиям и закрытым школам, скромно принимали на дому или въёбывали на большие сетевые бренды.

Вчера мы сделали первый шаг к созданию новой большой песочницы. Мы будем делать фестивали. Мы будем собирать вечеринки. Сотни людей снова смогут проводить один волшебный вечер друг с другом. Не боясь нового благочестия.

В массаже можно остаться обнаженным. Можно отыгрывать власть. Можно делать нежно и больно. Танцевать или лишать подвижности. В массаже никто не посмотрит на какие гендерные пары вы разбились. Мужчина мнём мужскую спину. Женщина проминает трапецию персоне Икс. В массаже никто не осудит вас за множество рук на вашем теле.

Здесь есть место для споров об этике и насилии. Для сложных правил и многолетнего оттачивания своего искусства. Для приглашенных экспертов из мира медицины и психологии. Здесь есть всё, что составляло наш мир. Нашу повседневность. И ни одна тварь не посмотрит на нас косо.

Я не буду плакать и жаловаться. Не буду расшибать голову о красный кирпич на площадях. Я просто делаю всё от меня зависящее, чтобы сохранить наш мир для своих людей. Спрятать его у всех на виду.

А кто к кому и в каком составе уедет домой – это уже отдельная песня.
Мы создаём новую субкультуру. От избытка любви и свободы, которые хрен вытравишь.

Прошло четыре месяца после последнего этического расследования.
Тогда меня обвинили в бесчестности, и моя репутация, аккуратно выстраиваемая в течение пяти лет, обрушилась. А вместе с ней ушло и право говорить.

Свободой слова обладает тот, кто имеет на неё моральное право. Четыре месяца спустя вновь занимаюсь этикой. В самом первоначальном греческом смысле этого слова - правилами совместного проживания.

За четыре месяца я уже привык к изгнанному голосу. К бесправию говорить. Молчание умиротворяет. Свобода молчать. Люди, пришедшие ко мне за тем, чтобы я разобрался в их ситуации, хорошо знают то, что творилось в тот раз. Не от незнания пришли. Вернули мне право говорить. Спасибо нахуй.

Невыспавшийся прусь утром по морозу на другой конец города расспрашивать в комфортной для неё обстановке девушку, пережившую насилие. У разгребателя говна не бывает синдрома самозванца. Просто остальные не хотят в это ввязываться.

У истории ровно два возможных финала. Либо человек, к которому я испытываю большую личную симпатию будет изгнан. Либо мне опять придётся сказать ближнему, переживающему случившееся, что при всём при том никаких оснований соглашаться с этой картиной у меня нет. И то и другое - дерьмо.

***
Первое. Предупредить каждую из сторон о двух возможных исходах. Либо вы принимаете риск оказаться неправым, либо не прибегаете к модерации конфликта. Обращение - есть наделение третьей стороны правом решить. Согласие на то, что у меня есть это право.

Если не согласны, молчите. Идите в другое место. У меня достаточный опыт невмешательства. Я сказывался вне доступа, когда до полусмерти избивали моего брата. Проходил мимо замерзающих на снегу пьяниц на пустынной улице, где никто не пройдёт до утра. Вешал трубку, когда любовница ловила панические атаки и галлюцинации.

Я глубоко безразличен к страданиям другого. Буду признателен взаимности.

***
Сегодня днём еду опрашивать вторую сторону. Не сплю. Нахуй я опять в это ввязался?

Четыре месяца назад из-за очередного этического следствия я сломался, потерял всё: лучшую подругу, любимую женщину, уважение коллег, статус и честь, часть ежемесячного дохода. А ещё понимание того, кто я вообще такой есть. Собирал разбитую вдребезги голову по осколкам в новую мозаику, не узнавая получающегося лица. И сейчас вижу в зеркале - уродца с картин кубистов. Привыкаю к новому отражению. Учусь присваивать его.


Ни один из двух исходов не прибавит мне гордости или выгоды. Да и ни одной из сторон не даст сатисфакции.

Это просто разгребание дерьма, чтобы в общих местах не смердило.

#семейный_альбом

Что произошло с мамой?

Всё, что она получает - несколько дней новогодних каникул, проведённых с ней, бутыль её любимых духов. На этом сыновний долг уплачен. Три невыносимых дня вместе. Плата за то, чтобы забрать младшую в Петербург и провести с детьми - сестрой и сыном - время втроём. Больно, что, уезжая, сестрёнка призналась: это были лучшие несколько дней в её жизни за прошедший год. Вот это простое человеческое - погулять по Питеру, посидеть в промёрзшей от аномальных морозов квартире, поиграть в настольные игры. Я, малая и мелкий.

За год сестра перестала быть квир-активисткой, защищающей перед семьёй и школой права и повестку. У неё появился мальчик, и она первый раз в жизни пытается найти несуществующий баланс между страхом потерять его и чувством “со мной так нельзя”. Удачи на бесконечном пути.

В провинции тоже старался проводить время только с ними. Сестра показала местные достопримечательности. Торговый центр, где год назад отлавливали молодёжные группировки с пауком на одежде. Место, где она попала в кадр телерепортажа.

Четырнадцатилетние подростки, как и все вокруг, активно обсуждают сериал про казанской феномен молодёжных группировок. Боятся. Впрочем, единственное реальное влияние, которое я вижу - в лексикон вошло слово “чушпаны”.

***
Что произошло с мамой?

Последний день в Петербурге мы много говорили с сестрой о ней. У нас разные мамы с одним паспортным именем. Моя - молодая, талантливая, амбициозная, верившая, что во что бы то ни стало займёт своё место в ряду успешных. Её мама - старая и озлобленная на мир за то, что этого не случилось. Мне жаль, что младшая сестра никогда не знала мою прекрасную, красивую, талантливую маму.

Ненавижу новогодние праздники. Я так рад был заблокировать её везде. Но жизнь заложников важнее. Поссорились с матерью, когда я не смог приехать на какой-то очень важный городской концерт, где первое место в итоге взяла сестра.

Лучше проведу с ней самый обычный выходной, бегая по развлекательно-торговому центру от кинотеатра к магазину игрушек. Попросила купить куклу, которую ей стыдно просить у родителей, ведь она уже взрослая. Целый час собиралась с силами попросить.

***
В её возрасте с друзьями придумали самое страшное, как тогда казалось, оскорбление для некоторых коллег-художников: “какой-то он неталантливый”. Следовало бросать эту фразу вскользь, без каких либо акцентов. Сказать и перевести тему.

Всё детство фокус внимания воспитания был на раскрытии талантов. На интерпассивном наслаждении - “какой у нас талантливый ребёнок”. Засыпали комплиментами и одобрениями каждый раз, когда получилась любая затыкающая остальных за пояс херня. Получалась легко, без усилий. Расплывались в наслаждении. Преподаватели прощали всё. От начальных классов до выпуска с высшим дули в жопу, любили и прощали. Верили и убеждали в большом будущем.

Отец всё ещё сокрушается каждый раз из своей в Швеции, что я бросил живопись.

***
Что хотел сказать автор? - вопрос дураков и школьных учителей.
В подавляющем большинстве случаев, всё что пытается сказать автор, лезет из кожи вон, чтобы это сказать: посмотрите, как я талантлив.

Я неталантлив.
Мне никто ничего не должен.

Я планирую воспитать самого неталантливого сына. А если не получится, мне будет похуй. Если получится - тоже. Просто счастлив проводить с ними время. Жизнь заложников важнее.

Из глубины на поверхность и обратно.

Другой. Человек напротив. Доступный только в том, как он проявляется. Во внешнем. без шансов на заглянуть в глубину.

Молча трахаться, встречаясь в условленный день недели - это внешнее. Всю ночь говорить о философии на кухне - это внешнее. Смотреть в глаза друг другу и прижать грудь к груди до щемящего - это внешнее. И никакого доступа к тому, что происходит в глубине другого в этот момент.

И всё-таки все глубокие.Потому что глубина не синоним мудрости. Она просто есть. Феноменальное сознание. Влияющее на твои проявления, но всегда опосредованно. Через поверхность. Через блики на воде. Под которыми - там в глубине - я.

Непроницаемость густой вязкой бесформенной жижи твоей жизни.
Почему так сложно увидеть в другом человека? Раскладываю пасьянс на столе. Смотрю, как рыба на небо.

Глубина не синоним ума. Нет ни глубоких, ни плоских.

Любое внешнее с любым другим - на поверхности. В проявлениях, не отличающихся неповторимостью. Слова, жесты, прикосновения и удары. Всё, что можно сказать другому - на поверхности. Бликами на воде. Перемигиваясь, как последние люди.

Я всё больше стал любить отстраняться в сексе. Быть далеко. Рассматривать.

До меня доходят только блики. Ты, глубокая, другая, напротив, смотрящая мне глаза-в-глаза из своей глубины, видишься мне только мерцанием. И это взаимно.

Мнимая глубина. Косвенное доказательство того, что там, под поверхностью - есть неповторимы мир, с которым так хочется соприкоснуться. Что хочется научиться видеть этими глазами, пройдя хотя бы какое-то время в связке, вместе, в дружбе. Блики, которые интереснее рассматривать, чем другие.

Из своей глубины, люблю тебя. Но всё, чего я могу желать - лежит на твоей поверхности. Мнимая глубина. И всё, о чём мы можем договариваться, о чём-то принципиально внешнем.

Но тебя нет на этой поверхности. Там есть не ты. О чём мы можем договориться? Чего я могу желать?

Камешки в воду. Камни в колодец, взаимность интереса и любопытства - как игра.
Тебе всё ещё интересно вглядываться в меня?
Уже нет.

Мне интересна твоя поверхность.
Я бросаю камешек в невидимую мне глубину, но завороженно смотрю на мерцание, которое образуется на поверхности.

Я люблю тебя.

#личная_ответственность.

Часть III.
Религия.

Религиозный иррациональный принцип. Асоциальный. В общении с людьми я стремлюсь искать разделение ответственности, договорённостей, обещаний и надежд. Ищу защиты и мести, если со мной не готовы её разделить. Если наш неозвученный договор был нарушен.

Я обращаюсь в суд, в полицию, к общественному мнению, к лицу принимающему решение, к человеку, который переломает за меня ноги. К тем, кто может перераспределить ответственность. Снять её с меня полность или частично. Особенно, если это будет справедливо. Справедливо не быть одному против всего мира. Власть справедливости вне времени. Власть судьи.

Дело не в том, как я отношусь к третьему. Как часто ты слышишь шутки про то, как хулитель силовиков побежал в отделение, едва у него свистнули кошелёк? Не важно, как я отношусь к полицейскому. Когда я попал в беду, это лишь одно из возможных третьих лиц. Тот, кто может перераспределить ответственность по справедливости. Разве стал бы я отказываться от такой возможности, если уличный разбойник скажет мне: я найду и верну тебе твой кошелёк. Разве должен я после этого оправдывать уличный разбой, как образ жизни?

Что я делаю, когда обратился в суд или к любому третьему лицу, которого назначил в своём уме тем, кто вменит ответственность моему другому, а эта третья инстанция заключила, что я не прав? Что я делаю, когда суд говорит мне: по справедливости ты не прав. Когда полицейский говорит мне: тут нет состава преступления. Разве смиряюсь я? Разве говорю: да, моя картина мира ошибочна. Я передал тебе право распределять ответственность, и ты вернул её мне в полном объёме. Нет. Что сделаю я, если буду взывать к общественному мнению, и раз за разом получу ответ: сам виноват? Разве я успокоюсь?

Нет. Я буду жаловаться на суд, на полицию, на общественное мнение. Я буду один против всего мира, если справедливость мира меня не устраивает. Я назову мерзавцем каждого, кто не на моей стороне. И никогда не успокоюсь. Любая другая стратегия кажется контринтуитивной. Справедлива только моя личная месть.

Я борюсь за свои права.
Я не борюсь за свою ответсвенность.
Разве я идиот поступать иначе?

Но личная ответственность это религия. Здесь поступают контринтуитивно.
Как и каждое религиозное требование, оно опасно, если не направляется человеком Книги. Жрецом.

Трактуя на свой вкус принцип личной ответственности, я могу сойти с ума в диапазоне от самоубийства до массового насилия. И тут на сцену выходит психотерапевт.

Человек, не обещающий разделить с тобой ответственность. Она всё ещё остаётся личной. Мастер толкования священных текстов. Человек Книги и Интервенции. Колдун. Без него даже не пытайся лезть в это дерьмо. Без него ты сумасшедший.

Никогда не был в психотерапии.


Часть IV
Сатисфакция.

Почему месть так редко приносит удовлетворение?
Не потому ли, что мститель - проживает свою боль долго, ежеминутно, напарываясь, как на нож, снова и снова - когда что-то всплывает в его поле зрения. А сама месть - чаще всего оказывается разовым актом, пшиком короткого оргазма после которого - фрустрация. Нанесённым ущербом, после которого обидчик зализывает рану и с уже абсолютно чистой совестью, как отдавший долг, живёт дальше.

Разве сопоставимо это со страданием мстителя? С тем адом, в который он помещает себя пока предвкушает месть?

Если я нанёс ущерб другому, если после этого, следуя ли религии личной ответственности, я признал за собой вину и выразил свою готовность участия в устранении последсвий ущерба, если нанёс себе символический ущерб в знак разделения боли, отрезал мизинец, или мне отрезал его судья, должен ли я и после этого страдать, чтобы покормить мстителя? Разве не ковыряюсь я в его ране тем, что просто живу дальше, перевязав ладонь? Разве это справедливо?

А если место отрезанного мизинца загноилось и приносит нестерпимую боль каждую секунду. Стоит ли мне порадовать моего мстителя?

Наслаждайся, добрый человек.
Я буду рад, если осознание этого наконец принесёт тебе спокойствие.

Сарказм?

#личная_ответственность.

Часть I.
Вступление.

Череда событий последних месяцев, не связанных друг с другом на первый взгляд, одновременно с тем сложилась в почти театральную трагедию, где одна беда тянет за собой другую, не как причина следствие, но как нагнетание катастрофы, как требование сюжета, эстетическое требование.

Сплести эту историю в мрачный рассказ, в котором не пришлось бы выдумывать ни одного диалога, ни одного события, связать всё это с начавшейся войной на Ближнем Востоке, было бы самым подлым из возможных решений. Эстетика может отмазать всех. Объяснить - значит наполовину оправдать. Рассказать красиво - оправдать полностью. Истории из детства, истории из прошлого.

Внутри этой маленькой катастрофы, стечением обстоятельств я оказался на пересечении всех сюжетных линий, слышавший самые откровенные признания и тайны практически каждого из участников. Хранитель чужих тайн. И не только тех, в сокрытии которых меня сейчас обвиняют, вытаскивая на свет искаженные и с мясом вырванные из контекста слова, но и тайн самих обвинителей. Напомни мне через дцать лет рассказать и эту историю.

Легко рассуждать о личной ответственности, когда это пустое сотрясание воздуха возле телевизора. Принципы ответственности не масштабируются. То, что верно в истории десяти людей внутри маленького сообщества, не применимо никуда далее, как требует того подлая эстетика.

Не знаю, зачем нужна личная ответственность. Не вижу никакой выгоды, если не привлекать аргумент религиозный. Избавиться от ответственности, передать её другому - кажется самым выигрышным решением. Потому-то и заводят речь о личной ответственности чаще всего не те, кто готов её на себя брать, но только вменяющие. Это твои проблемы, меня ебать не должно. Я не твой родитель, а ты не мой ребёнок. Вот что буквально значит, когда о личной ответственности говорят тебе, а не ты. И чаще всего - в полном праве сказать именно так.

В ответственность вбрасывают, отказывая тебе в помощи, в эмоциональном обслуживании, в спасении, в справедливости, в ожиданиях. Не для того ли вообще мы вступаем в отношения, вступаем в сообщество, настаиваем на своей принадлежности чему-то большему, говорим “мы”, чтобы разделить ответственность?

Всё, что ниже сказано о себе и только о себе. Без чужих тайн, без личных оправдывающих и объясняющих что-то историй. Как религиозный кодекс неверующего человека, сформулированный для себя самого. С той скоростью, с какой я смогу сложить мысли одну к другой.

***
Часть II.
Принятие вины.

Взять на себя вину не товар, не предмет бартера. Если есть ситуация, в которой моя вина частична, никогда не стану я требовать от другой стороны сделать симметричное принятие.

Я могу взять свою часть. И отказаться брать то, что не моё, кто бы ни вменял мне лишнее.

Если я говорю: вот здесь, здесь и здесь - моя вина. Раскаиваюсь в ней и готов сделать всё от меня зависящее, чтобы минимизировать нанесённый ущерб тем, кому я его нанёс, не перекладывать её на другого, это не значит, что я сделаю это только, если движение будет взаимным.

Личная ответственность - иррациональное немасштабируемое требование к себе. Самодисциплина, не обещающая даже душевного спокойствия. Не готов вменять её другим. Ни из обиды, ни из чувства несправедливости, ни ради примирительного бартера, ни ради мести.

Выявить в ситуации те действия, которые совершил я по отношению к другому.

Не оправдывать и не объяснять их ничем.
Абсолютно ничем. Как бы до того ни поступил со мной другой, как бы ни соотносился ущерб, нанесённый мной, с ущербом, нанесённым мне, каким бы ни было моё детство или душевное состояние, как бы ни сочувствовал я любимым, я мог поступить иначе, а поступил - так. Контекст вспомним через много лет.

Принести извинения и предложение участия пострадавшей стороне. Не более, чем в меру своей вины. Примет она их или нет. Согласна она или нет с этой мерой.

И не ждать ни от кого и никогда, что с тобой поступят так же.

Волк моего сердца присылает мне видео.
Волк - садист-порнограф.

Позавчера он не пришёл на встречу, где, как и каждую неделю, собирались в одном месте мастера и лидеры мнений, секс-маркетологи и те, кто планирует строить личный бренд вокруг своих половых органов. Адалт-бизнес.

У волка была своя. Десять девочек должны были собраться в круг и рассказывать, как сильно они его хотят. У каждого свои извращения. Больше всего люблю свою работу. Больше чем тему, вокруг которой она вертится. Или нет?

Волк присылает мне видео. Волк смеётся в камеру.

Ты знаешь, о чём мы тут разговаривали? Мне тут два часа рассказывали, как хотят тебя! Ты в курсе, что они хотят тебя? Два часа они метафизически насасывали твой хуй, Арс. А знаешь ещё что? Разница между нами в том, что к тебе страшно подойти. Они боятся смотреть тебе в глаза.

***
Магия места. Я знаю, что ничем не заслужил того желания, кроме какой-то почти безраздельной власти-свободы, которую мне дал мой наниматель.

Честный визирь - так я хочу это мыслить. Не обманывать, не плести интриги, не делать пассы за спиной, не мечтать создать своего. Последнее особенно важно. Так я помог собрать волку моего сердца гарем. Так я помогаю строить моему нанимателю сообщество. Честный визирь. Между встречей с любимой женщиной и рабочей встречей во имя интересов нанимателя, я выберу второе.

Снова и снова я слышу, как люди завидуют моему волку. Как он их раздражает. Потому что делает то, что хочет. Говорит то, что думает. Я подбираю слова для чужих мыслей, но я не завидую тебе, волк. Это приятное чувство. Смотреть, как завидуют тебе другие.

***
Кого я хочу?

Я хочу двух любимых женщин, которые сейчас со мной. Бонусы старости. Могу всю ночь лежать обнаженным, целовать грудь и лобок новой нежной знакомой, наслаждаться и не почувствовать никакой физиологической реакции. На утро думаешь: ну вот и всё. Отбегался. Но стоит почувствовать запах одной из этих двух, увидеть, как кто-то из них наклонился над низким журнальным столиком.

Я хочу своих бывших. Каждую из тех, кого я один раз полюбил, я хочу сейчас, также сильно, как тогда, когда мы были вместе. Бонусы старости: я могу не строить отношения даже с тем, кого так сильно люблю. Рядом с тобой мне больно, любимая. Но ты всегда можешь приехать.

Я хочу нескольких очень успешных и знаковых в моём мире женщин. О, как меня возбуждает заслуженный успех! Самое возбуждающее качество человека - когда он на своём месте и чертовски хорош в этом.

Иногда я мастурбирую на фото девушек из круга знакомых. Тех, что строили глазки. Тех, что писали и звали на свидание. Магия места. С каждым месяцем их становится больше, но на моём месте мог быть другой.

Почему на них? Прямо за стенкой сейчас спит - одна из любимых женщин, выбравших меня. Почему на них, если я точно знаю, что окажись девушка из телефона сейчас на кухне, я бы физически не возбудился? Почему на одну из них, если я не завидую волку моего сердца?

Насильник в ремиссии, я знаю, что никогда не позволю себе совершить ничего против воли тех, кого люблю, кто любит и любил раньше меня, кем восхищаюсь на расстоянии. Сидеть и работать в пять утра, почти не обращая внимания на эту, другую, если бы она и вправду сейчас была под столом, как я представляю. Ни в чём не виноватую, кроме того, что я хочу не её.

По меркам греков, я пожалуй, достоин своей власти. Тем, что она мне не нужна. Тем, что не напишу ни одной из них.

Пять утра. За стенкой любимая женщина.
Ушёл на кухню работать, потому что начал рычать во полусне от того, как сильно хочу её спящую.