Книжку вот тут неплохую прочитала, спешу поделиться. У писательницы
Аси Володиной в 2022 году вышло аж два дебютных романа:
“Часть картины” и
“Протагонист”. Второй отхватил какую-то премию и был восхвален критиками. Так что выбора-то у меня, считай, и не было.
Студент философского факультета Академии (в которой без труда угадывается МГУ), выходит из окна общаги. В записке он обвиняет в своей смерти руководство факультета и преподшу по немецкому — за то, что не дают вторых шансов. Самоубийство вызывает у окружающих острый приступ рефлексии: роман состоит из монологов студентов, преподши, сестры и матери героя, декана и даже секретарши декана.
Сольники декана и однокурсников нужны лишь для того, чтобы поупражняться в стиле ловко приравнять Академию к авторитарному государству: неравенство, кадровая селекция, слежка в соцсетях и 70-летние ректор и декан (старые друзья), лица которых лоснятся от ботокса. Весь жир романа скопился в истории матери — страшной сказке про принцессу и бандита. И это вот как раз то самое место, где зарыт литературный клад.
Вывихнутая логика обиды, которой пропитана каждая строчка мамашиной исповеди, передана мастерски. Её рассказ похож на спираль: на каждом витке она не забывает обернуться и вновь упрекнуть, обвинить, напомнить. Чтобы у нас не оставалось никаких сомнений — во всех её ошибках и неадекватных реакциях виноват тот, другой. И да, он виноват. Но где же та грань, за которой начинается её личная ответственность за свои поступки? Она, вообще, есть?
Мать ведёт монолог, адресованный мужу, но в “копии” стоят дети, перед которыми она пытается оправдаться. У всех нас в какой-то момент состоялся этот разговор с мамой, в котором мы сыпали претензиями, а она отчаянно защищалась. "Время было такое, что не приведи Господь. Жрать было нечего, в стране бардак. Отец твой — урод и аномалия". И обида, обида, обида. Обида — слово женского рода не только грамматически, но и по существу. Потому что у мужчины есть 1001 способ обидеть женщину. Изнасиловать, избить, уйти, не платить алименты и издевательски сострить: “корми детей своей кровью”. Всему этому женщина, обездвиженная ребёнком и ограниченная в средствах, может противопоставить только своё отчаяние и обиду. Но это тоже оружие — массового поражения и замедленного действия.
У, простите,
Лабковского в новой книге
“Привет из детства” есть прямое утверждение, что многолетняя обида сродни хроническому заболеванию. И как любое заболевание, она снижает качество жизни. Всё так. Обида превращает людей в инвалидов, не способных адекватно оценивать ситуацию, себя и окружающих. И отравляет жизнь им и их близким. История матери из “Протагониста” богато иллюстрирует этот сценарий.
На мой взгляд, это настолько самодостаточная тема, что ей можно было бы и ограничиться. Но Ася же дебютант, а дебютанты любят надеть всё красивое сразу. Поэтому тут тебе и хламида с цитатами из греческих трагедий. И перчаточки с масками из эпохи пандемии (смешно сегодня читать про пандемию, как про что-то остросоциальное). И даже лохматый парик
Стаса Круглицкого, виртуоза паронимических каламбуров типа “делу время, а потехе щас”. Секретарша декана сыпет похожими исковерканными фразеологизмами, называя себя “серым координатором”. И эта лексическая проработка манеры речи персонажа — очень классный приём, обожаю такое. Но его бы, вместе с цитатами из "Ифигении в Тавриде" и мальчиками с модными психическими расстройствами, можно было приберечь для пары-тройки других романов.