burmistrova book review

мы привыкли думать, что природа — это место, куда приходится выезжать: это парк/лес/поле/озеро, желательно дикое, безлюдное и за чертой города. свою квартиру мы представляем как стерильное пространство, где мы хозяева, а значит можем все контролировать. разумеется, ниче мы не можем. цель всего живого — занять пустующие экологические ниши, и в действительности рядом с нами обитают около 200 тысяч видов бактерий, грибов и насекомых, которые влияют на нашу повседневную жизнь вне зависимости от того, видим мы их или нет. плохая новость в том, что изучение этих соседей — маргинальная тема, и этим занимается совсем небольшая группа ученых. хорошая новость в том, что на свете есть такие отлетевшие энтузиасты, как эволюционный биолог роб данн.

как человек, столкнувшийся за последние пару месяцев с голубем в своём навесном потолке, агрессивными мухами-убийцами и разными другими членистоногими, я ОБЯЗАНА была прочитать нонфик данна про жилые дома как новые экосистемы. с одной стороны, я узнала кучу интересных вещей: тараканы страдают от синдрома изоляции, у муравьев есть свои домашние животные, и, судя по всему, весь производимый гипсокартон заражён чёрной плесенью, провоцирующей у нас галлюцинации. с другой стороны — оказалось, эта книга обьясняет, как вообще нужно относиться к своей работе. данн начал научную карьеру с того, что отказался лететь с другими учеными ловить редких коста-риканских бабочек. вместо этого он стал разбираться, какие твари обитают в обычных американских квартирах рядом с ним. запасся терпением и ватными палочками, организовал сбор проб из десятков домохозяйств, секвенировал днк и узнал, что наши оконные рамы, дверные ручки и подушки полны абсолютно неклассифицированной жизни. ну и дальше понеслось: изучение бактериальных плёнок на душевых насадках, эксперименты с подвальными кузнечиками-мутантами. данн долго не получал признания от научного сообщества, но брался за любой проект: странный, рискованный, долгий, — если тот мог приблизить его к главной цели — пониманию биоразнообразия наших жилищ. очень в этом смысле мотивирующая книжка, при этом по-хорошему безумная.

на русском впервые выходит «копенгагенская трилогия» тове дитлевсен — классическая датская серия, написанная в конце 60-х. первая из трёх автобиографических повестей «детство» уже опубликована, и это с о в с е м не слезные стенания николеньки иртеньева, скажу я вам..

девочка из семьи рабочих учится в школе, читает приключенческие романы, пишет стихи, по-мелочи ворует. и чувствует вселенское одиночество. как и в некоторых других книгах с названием «детство», тут от лица ребенка говорит взрослый: в 1967 году дитлевсен — состоявшаяся поэтесса, страдающая от психических расстройств и опиоидной зависимости. позади — три развода и рехаб, впереди — одна неудачная попытка суицида и одна удачная.

зачем она пишет про своё детство? вероятно, чтобы найти точку отсчета, поворотный момент, когда она впервые почувствовала себя лишней. может быть все началось в школе, когда мать не защитила тове от злой директрисы? или дома, когда брат высмеял ее секретный альбом в поэзией? единственного эпизода дитлевсен не находит, все детство целиком и есть тот груз, с которым писательнице предстоит разбираться до конца жизни. короче! мрачно и красиво, все как мы любим, вот лучшая цитата:

«Из детства не вырваться, оно липнет к тебе, будто запах. Он исходит и от других детей, и у каждого детства он свой, особенный. Но собственного запаха не замечаешь, и иногда становится страшно, что у тебя он хуже, чем у других. Стоишь, разговариваешь с другой девочкой, от детства которой тянет копотью и углем, а она не­ожиданно отходит в сторону, потому что почувство­вала страшную вонь твоего детства. Незаметно на­блю­даешь за взрослыми, чье детство затаилось внутри, драное и дырявое, словно проеденный молью половик, о которым все позабыли и больше им не пользуются. По ним не скажешь, что у них вообще было детство, и не решаешься спросить, как им удалось вырваться из него без глубоких шрамов и отметин на лице. Впору заподозрить, что они воспользовались потайным ходом и облачились во взрослую форму многими годами раньше».

будет ещё две части: про юность и по замужество. я полезла в инстаграм no kidding press проверять, когда они выйдут (обещают в декабре), и наткнулась на фото краша. внимание на геотег! вестербро — ровно тот район копенгагена, где выросла дитлевсен! мда заставляет задуматься как изменилась дания за сто лет, но также заставляет задуматься есть ли в копенгагене другие районы.

оливия лэнг остаётся для меня загадочной фигурой, как пожалуй всякий человек со степенью по фитотерапии. «одинокий город» и «к реке» меня не особенно зацепили, но вот crudo (с итальянского «сырой, необработанный») — по-моему, одна из лучших книг года. это художка, но главная героиня вполне реальный человек — американская писательница кэти акер. панк- и квир-икона, она умерла в 1997 году, когда ей было пятьдесят лет. но в книге (к)акер жива, и летом 2017-го ей всего сорок.

кэти готовится выйти замуж, и ей очень тревожно. с одной стороны, ее нервируют миллион организационных мелочей: от необходимости выбрать глазурь для свадебного торта до рассадки гостей. с другой — ее пугает распад европейской цивилизации. brexit, трамп, путин, подъем неонацистов, глобальное потепление, постправда и прочее, — все это ежедневно появляется в ее ленте, и заставляет кэти усомниться — а возможно ли вообще личное счастье в мире тотальной нестабильности и фейков? в оригинале книга вышла ещё в 2018, и за два года она только набрала актуальности. хотя сами заголовки новостей изменились, вызываемое ими ощущение «нас всех тошнит» осталось. crudo составляют как раз два этих мотива: бесконечные душевные метания и стремление из них вырваться, остановиться, побыть в моменте.

роман написан как поток сознания, вообще мы сейчас наблюдаем возрождение этой формы: см. кнаусгор, рейчел каск, крис краус. даже классики — лев николаевич, например, толстой — заново актуализируются именно за счёт дневников, где видно всю чувственную изнанку, а нарратива никакого не видно. откуда такой тренд? можно сказать, что попытка собрать все-все переживания на бумаге и тем самым установить над ними контроль — примета кризисного времени. а может просто стало модно, не знаю, предлагайте свои варианты.

так вот, crudo. если вы тоже чувствуете, что интернет подрывает вашу экзистенциальную гармонию, если вам тоже кажется, что мир в огне и конец света близко, если при этом вас тоже почему-то тянет на художественную прозу, то это маст.