#зарисовка
слышен глухой стук обуви об пол, оповещающий об выходе одного из участников соревнования на сцену.
тилл поднимает свои с виду безжизненные глаза и пробегается взглядом по миллионам пришельцев – кто-то огорчен, что такой как он прошел вместо привлекательного и послушного... соперника, кто-то сменил свое мнение и ныне относится к парню более терпимо, кто-то до боли жалко прогнулся под результаты и с восхищенными глазами болел за талантливого питомца, но как бы они не разнились, тилл чувствовал только холодящую внутренности злость, которая медленно подступала к горлу и вызывала тошноту – все они были лицемерами и трусами от странных нечеловеческих конечностей до собственного мозга и эту мысль тилл вбил себе с самого раннего детства, когда плакал в пропитанные кровью от побоев рукава.
сжав до побелевших костяшек микрофон, парень посмотрел на появившегося элегантно идущего соперника, облаченного в невинное белое. словно ангел, спустившийся с небес, готовый принять на себя все твои грехи. но ангелы, несмотря на общеизвестную светлость, лишь соблюдают и потакают воле бога – как и лука своей... своеобразной аудитории.
звучит начало песни и тот изящно касается губами микрофона, смотря прямо на тилла. мерзость, да и только. слышатся громкие и восторженные аплодисменты, явно предназначенные для фаворита публики, но тому, по всей видимости, было все равно на свое «божество» и его внимание было направлено на понурого соперника напротив.
куплет луки начинается, и тот подходит до неприличного близко к тиллу. свободная от микрофона рука невесомо проводит по шее от верха до ключицы, после останавливаясь на середине и несильно сжимая ее, слабо ограничивая поступление кислорода.
и в тот момент внутри тилла что-то громко щелкает – глаза сужаются, а рука со всей силы – хотя это было далеко необязательно, ведь его соперник до смешного физически слаб, – сжимается около запястья луки. он не будет примеренно ждать своей смерти от чужих рук, как в прошлый раз, не будет обессиленно смотреть на пришельцев, понимая, что никак не сможет противостоять им, он будет продолжать жить и бороться ради... ивана, человека, которого он любил, наверное, всю жизнь, но был слишком подавлен чувством вины из-за невышедшего побега и собственной зацикленности и попытках найти успокоение в хрупкой и невинной, – какой она не была, – мизи, ради человека, который пожертвовал своей жизнью ради того, чтобы сердце тилла снова забилось в присущей ему манере – не готовой сдаваться.
но как бы он ни пытался зациклиться на воспоминаниях и рассуждениях, картинка перед глазами начинала расплываться и перед ним стоял уже не ангельски-невинный парень, преданный своему «божеству», а тот, кто от этого «божества» отрекся в последние минуты жизни – наверное, поэтому его волосы и глаза были в разы темнее.
рука ивана ласково прикоснулась к щеке тилла и тот уже готов был по-быстрому отступать, ведь что-то здесь было явно неладное, но сделать ему это не дали – губы нежно и аккуратно, не как в прошлый раз, прикоснулись к губам парня и на этот раз он не собирался сопротивляться. утонув в ощущениях и тоске, тилл собирался ответить на поцелуй, но иван сразу отдалился. а когда парень захотел самим поцеловать другого, галлюцинация рассеялась, и перед ним предстал ехидно ухмыляющийся лука с чуть покрасневшими губами.
– с ним ты не был таким нежным. может, потанцуем?
