Коноров Федор | гештальт-терапия

Я хотел бы кратко прокомментировать тенденцию аналитических мыслителей, включая саму Кляйн, превозносить депрессивный режим и очернять параноидно-шизоидный режим. Как указал Эйген (1985), депрессивный режим слишком часто рассматривается как полная реализация человеческого потенциала. Считается, что при депрессивном режиме у человека развивается способность к абстрактной символизации, субъективности и саморефлексии, заботе о других, чувству вины и репаративным желаниям, которые приводят к созданию произведений культуры. С другой стороны, параноидно-шизоидный режим понимается как порождающий психологическое состояние, в котором индивид полагается на расщепление и проективную идентификацию с целью эвакуации чувств и отрицания реальности. Такое понимание этих режимов основано на диахронической концепции отношений между ними и не учитывает фундаментальную диалектическую природу их отношений. Параноидно-шизоидный и депрессивный режимы являются ключевыми для процесса негативации и сохранения контекстов друг для друга. Депрессивный режим — это режим интеграции, урегулирования и контейнирования, и, если ему не противостоять, он ведет к несомненности, застою, закрытости, высокомерию и мертвенности (Bion, 1962, 1963); (Eigen, 1985). Параноидно-шизоидный режим обеспечивает необходимое расщепление связей и открытие замкнутости депрессивной позиции, тем самым устанавливая возможность для новых связей и свежих мыслей. Интегративная направленность депрессивного режима, в свою очередь, обеспечивает необходимую противоположность параноидно-шизоидному режиму, ограничивая хаос, порождаемый фрагментацией мышления, разрывностью опыта и расщеплением селф и объекта.

Концепции параноидно-шизоидного и депрессивного режимов [порождения опыта] представляют собой идеи, заимствованные преимущественно из работ Кляйн и Биона. Концепция диалектики опыта [формирования опыта на основе переключения], основанной исключительно на этих двух режимах, является неполной, поскольку она не учитывает более примитивный досимволический, сенсорно-доминируемый режим, который я буду называть аутистически-прилегающим.
[...]

Аутистически-прилегающая позиция — это примитивная психологическая организация, действующая с самого начала и порождающая наиболее примитивную форму человеческого опыта. Это сенсорно-доминируемый режим, при котором самое зачаточное чувство селф строится на основе ритмичности ощущений (Tustin, 1984), особенно ощущения на поверхности кожи (Bick, 1968). Аутистически-прилегающий режим — это досимволический, сенсорный режим, и поэтому его чрезвычайно трудно описать словами. В этом режиме, ритмичность и опыт сенсорного прилегания создают самую раннюю психологическую организацию. И ритмичность, и опыт прилегания поверхностей являются фундаментальными для самых ранних отношений с объектами: опыта кормления грудью, опыт когда вас держат на руках, покачивают, разговаривают и поют. Этот опыт «связан с объектом» в очень специфическом и очень ограниченном смысле этого слова. Отношение к объекту в этом режиме, конечно, не является ни отношением между субъектами, как в депрессивном режиме, ни отношением между объектами, как в параноидно-шизоидном режиме; скорее, это отношение формы к ощущению окутанности, биения к ощущению ритма, твердости к ощущению резкости границы. Последовательности, симметрии, периодичности, «прижатие» кожи к коже — все это примеры прилеганий, которые являются ингредиентами, из которых возникают зачатки рудиментарного селф (self).