Forward from: Арен и книги
Венгерский писатель Шандор Мараи (1900—1989) был широко известен на родине до начала Второй мировой войны, но затем, после прихода коммунистов, бежал в США, и о нем забыли почти на полвека. Мировая слава настигла его после смерти, в конце 90-х, и уже 20 лет по всему миру издаются его романы, дневники, мемуары.
На русском — непонятно почему — Мараи издали отдельной книгой только в конце прошлого года (издательство «Носорог»). Выбор пал на один из самых известных романов венгра «Свечи догорают дотла» — небольшой (140 страниц) роман о гибели старого европейского мира.
События разворачиваются в Венгрии на заре Второй мировой. Главный герой — Хенрик — 70-летний аристократ, генерал в отставке, вдовец и затворник. Живет в замке вдали от городской цивилизации. Его одинокий покой нарушается письмом от лучшего друга, который исчез из его жизни 41 год назад. Лучший друг — Конрад — его полная противоположность: человек смешанных кровей, буржуа, дальний родственник Шопена, космополит и путешественник. В письме он сообщает Хенрику, что по пути домой навестит его. Все, что происходит дальше, — медленное прояснение событий давнего прошлого.
Если отойти от сюжетных подробностей, то в дальнейшем перед читателем разворачивается история падения мира Австро-Венгерской империи на примере конкретных человеческих жизней. Как идеалы старой, аристократической Европы, которым следовали Хенрик, его отец и няня — преданность родной земле, рыцарская верность, чувство долга, — сменились идеалами новой правительницы мира, буржуазии, то есть Конрада, матери Хенрика и его жены — оторванностью от корней, поправками судьбы, странствиями по земле.
Если же чуть конкретнее, то роман «Свечи догорают дотла» образцово модернистский и почти полностью состоит из монолога Хенрика. В этом потоке слов, мыслей и страстей главный герой проводит хладнокровное расследование — почему самые близкие ему люди совершили поступки, уничтожившие старый мир.
В этом потоке сознания наиболее важное место занимают слова «страсть», «Восток», «судьба». Значения этих слов в романе тесно переплетены, и читатель распутывает эту паутину вместе с Хенриком. (Например, Восток символизирует в романе не только жажду чуда или тайны, но и открытие, что люди, не разобравшиеся в своих страстях (как Конрад), обрекают себя и близких на пролитие невинной крови (сцена в лесу).) Хотя роману порой не хватает речевой свежести — не знаю, может, дело в переводе, мне местами хотелось править и переписывать, — но смысл, проступающий за словами, осеняет прочитанное новым светом и умножает удовольствие от книги.
Может, как раз поэтому роман оставляет жизнеутверждающее впечатление. Да, целые страницы пропитаны пессимизмом Шопенгауэра, меланхолией Томаса Манна, желчностью позднего Толстого, но все равно не покидает ощущение, что Мараи сообщил много ценного о том, каково это — прожить жизнь. Писатель Тибор Фишер как-то сказал о нем, что его книги каким-то магическим образом создают у читателя ощущение, что он стал лучше. Полностью с этим согласен.
На русском — непонятно почему — Мараи издали отдельной книгой только в конце прошлого года (издательство «Носорог»). Выбор пал на один из самых известных романов венгра «Свечи догорают дотла» — небольшой (140 страниц) роман о гибели старого европейского мира.
События разворачиваются в Венгрии на заре Второй мировой. Главный герой — Хенрик — 70-летний аристократ, генерал в отставке, вдовец и затворник. Живет в замке вдали от городской цивилизации. Его одинокий покой нарушается письмом от лучшего друга, который исчез из его жизни 41 год назад. Лучший друг — Конрад — его полная противоположность: человек смешанных кровей, буржуа, дальний родственник Шопена, космополит и путешественник. В письме он сообщает Хенрику, что по пути домой навестит его. Все, что происходит дальше, — медленное прояснение событий давнего прошлого.
Если отойти от сюжетных подробностей, то в дальнейшем перед читателем разворачивается история падения мира Австро-Венгерской империи на примере конкретных человеческих жизней. Как идеалы старой, аристократической Европы, которым следовали Хенрик, его отец и няня — преданность родной земле, рыцарская верность, чувство долга, — сменились идеалами новой правительницы мира, буржуазии, то есть Конрада, матери Хенрика и его жены — оторванностью от корней, поправками судьбы, странствиями по земле.
Если же чуть конкретнее, то роман «Свечи догорают дотла» образцово модернистский и почти полностью состоит из монолога Хенрика. В этом потоке слов, мыслей и страстей главный герой проводит хладнокровное расследование — почему самые близкие ему люди совершили поступки, уничтожившие старый мир.
В этом потоке сознания наиболее важное место занимают слова «страсть», «Восток», «судьба». Значения этих слов в романе тесно переплетены, и читатель распутывает эту паутину вместе с Хенриком. (Например, Восток символизирует в романе не только жажду чуда или тайны, но и открытие, что люди, не разобравшиеся в своих страстях (как Конрад), обрекают себя и близких на пролитие невинной крови (сцена в лесу).) Хотя роману порой не хватает речевой свежести — не знаю, может, дело в переводе, мне местами хотелось править и переписывать, — но смысл, проступающий за словами, осеняет прочитанное новым светом и умножает удовольствие от книги.
Может, как раз поэтому роман оставляет жизнеутверждающее впечатление. Да, целые страницы пропитаны пессимизмом Шопенгауэра, меланхолией Томаса Манна, желчностью позднего Толстого, но все равно не покидает ощущение, что Мараи сообщил много ценного о том, каково это — прожить жизнь. Писатель Тибор Фишер как-то сказал о нем, что его книги каким-то магическим образом создают у читателя ощущение, что он стал лучше. Полностью с этим согласен.