What does the author say

Даже и не знаю, смеяться тут или плакать

«Миф о красоте» Наоми Вульф я не осилила, каюсь. Я прочту, не умею не дочитывать, но та быстрота, с которой разгоралась моя тревога - будто сухих еловых веток набросала, - заставила меня отложить книгу до лучших времён. Всё же мне бы хотелось здраво и во всеоружии встретить то, о чём говорит Вульф, и иметь возможность как и оспорить, так и смочь согласиться. Но сейчас никакого диалога с автором у меня не случилось, так что мучить себя не буду.

«Всё хреново» Марка Мэнсона - мой фаворит. Меня люто раздражает тон автора, но, возможно, это результат маркетинга, который показал, что аудитория заинтересована во всё новых видах бичевания (ну да, люди же слушают автотюн), нежели невероятно снобистское эго писателя. В общем, придётся мириться с фонтанирующим ЧСВ, но опять же помним, что можно отойти в сторонку и под брызги не попадать. А мириться, право, есть зачем.
Во-первых, книга удачно легла на занятия с психологом и, более того, даже кой-чего подсказала. Дело в том, что обычно я могу сказать, что надо сделать, что не надо, логично это обосновав. Рациональная моя часть хочет и могёт перевести на язык слов всё, что ей охота. А вот чувственная часть... помните мем “genius” (на всякий прикрепляю ниже)? Вот это она. Она исправно чувствует, даже слишком, но как и папа попугая из песни Высоцкого сказать не может.
“А пааааапааа Фернаааандеее не мооог отвечааать. Не мог, не умел отвечать.”
И тут я читаю, что это нормально! Йеееееей! Эта долбанутая чувственная часть и не должна уметь, потому что разговаривает на языке эмоций (но её можно научить). Ура-ура, я не псих (да кого я обманываю, псих, конечно.) Но это так, история о том, как бывают приятны подсказки из внешнего мира, когда ты их совсем не ждёшь; то самое ощущение, будто Вселенная с тобой разговаривает.
Да, так вот, главное то, что книга даёт шпаргалки, как научиться разговаривать с самим собой, не отрицая ничего.

А во-вторых, что, собственно, и заставило меня взять и открыть “Всё хреново” и откуда и вы тоже, может быть, знаете эту книгу - это тот самый блестящий пассаж, опубликованный на “Ноже”: о том, что такое взрослый. Благодарности моей с Ниагару - спасибо автору, что так толково и в легкорастворимой и быстродоступной форме (бестселлеры, они обычно такие) просветил о такой, казалось бы, простой вещи!

“Ребенок крадёт мороженое, потому что оно вкусное, и он не понимает или не принимает в расчет то, какие последствия это может повлечь. Подросток не станет красть мороженое, потому что знает, что это приведет к плохим последствиям, и его решение – это, по сути, сделка с будущим собой: я не буду потакать своим желаниям сейчас, чтобы не создать себе проблемы потом.
Но взрослый не будет красть лишь по той простой причине, что красть плохо. Он знает, что если он украдет и ему даже ничего за это не будет, он сам в себе разочаруется."

Всего взрослого, до свидания.

P.S. Это ещё не всё, но две другие я просто не могу, не осмелюсь поставить рядом с описанными выше. Расскажу о них следующим постом.

#не_канон

Лето я люблю и за то, что можно читать где угодно. Практически весь подростковый период я проводила уткнувшись в книгу, сидя не у своего подъезда. Так я сбегала не только из дома, но и из реальности. Двойной эскапизм, приправленный фигантропией, пожалуйста.

(Возможно, подросток, мирно сидящий с книгой в руке - слишком подозрительная картина для наших широт, помните, как в “Man in black” главный герой выстреливает в девочку - хаха, какая ирония - с книжкой, стоящую посреди хаоса из пришельцев; так вот, одну женщину мой идиллический вид настолько смутил, что помимо брани я получила угрозу в виде вызова милиции. Никто так и не приехал, увы, а было даже интересно.)

Вернёмся к лету. Это, увы, не задалось. А в плане чтения уж точно. После «Карениной» я лечилась «Мёртвыми душами» Гоголя, проглотила, не заметив, так что придётся перечитывать. Знаете, как бывает, когда ооочень голодный и заказываешь себе две порции вкусненького, первую - махом, вторую - смаковать.

А после я уже понимала, что ни времени, ни сил не будет на нашу годненькую литературу, поэтому возьмусь-ка за тот самый научпоп, о которым вы все так или иначе слышали, или видели, или уже прочли.

«Мой лучший друг желудок» Елены Мотовой как научпоп с серьёзными намерениями очень даже хорош. Аккуратно, по полочкам, походя ещё рассказывая, чем отличаются советы из злачного журнальчика и/или очередная диета в стиле «типичной анорексички» от адекватного питания. Основная информация о химии пищеварения и кто за что отвечает несколько суховата, да и её вообще много, а мне как читателю, несведущему особо в биологии, было легко перестать следить за тем, что есть липопротеиды высокой плотности, а есть низкой, и где оказываются фосфолипиды - на поверхности ли, внутри ли чего-то там. Но для таких как я - спасибо автору огромное - в конце параграфов были даны понятные выжимки, написанные человеческим языком. То есть не надо будет перерывать всю книгу, чтобы наконец-то найти нужную рекомендацию. Особое наслаждение - садистко-мазахисткое - я получила, читая развеивание идиотских мифов о, например, чудо-ягодке годжи или о детокс-диетах с “пожуй ростки да выпей же травяного чаю” и проч. и проч. И помимо этого там есть ещё один весьма приятный бонус - автор рассказывает, что же такое научный подход или научный эксперимент и как проводятся тесты, да и вообще даются ссылки, ссылки, ссылки на исследования! Благость.
Минусом же для меня стали смертные приговоры, поджидающие чуть ли не каждой странице (по моим впечатлениям), не начни я правильно питаться. То есть автор решила - раз не умом, так измором возьму. Окееей, моя тревожность отозвалась на обещание трагической гибели удовлетворённой переливчатой трелью, так что теперь переживаю ещё и из-за еды.
Помогите.
⏬⏬⏬

Хмм… хорошо, а почему бы мне самой не проработать анно-каренинские кейсы, чтоб я такое придумала, ведя урок по “Карениной”?

Например, мне было бы интересно обсудить то, какие параллели видят ученики с романом и современностью и какие различия? Я бы точно озвучила со своей стороны такую мысль, что транслируемые социально одобряемые нормы до сих пор задавливают внутренние чувства и желания, от чего человек в итоге часто остаётся нереализованным и несчастным.
Также, думаю, мне было бы любопытно порассуждать, почему - если такие ребята в классе есть - не сочувствуется Карениной (“мужик есть, дитё есть, деньги есть, чё ещё этой бабе надыть?” ахахах).
Или как они - ученики - думают, точно ли страсть и сильные эмоции дОлжно рассматривать как бесовское (“Да, что-то чуждое, бесовское и прелестное есть в ней,” - думает про Анну Китти, наблюдающая за ней на балу), как что-то нехорошее. Если бы история Анны и Вронского кончилась бы хорошо, осуждались бы их сильные порывы друг другу в начале? Да нет, это была бы очередная стародиснеевская сказка с принцессьим хэппи-ендом.

Короче, скучно, товарищи. И вроде в нужном русле рассматривают, да всё как-то соскальзывает у них, не дотягивают, вот как с тем опросом.


#Толстой #Анна_Каренина #рецензия

Дратути.
Хах, как вы могли заметить, я устроила себе каникулы.
И, как это часто бывает, полностью отдаться блаженному растюлениванию мне не давали мысли о последней обещанной части по “Анне”. Идёшь себе довольный под дождём в летние плюс четырнадцать и спотыкаешься: “Никак об Толстого!”, а потом - шаг дальше - и опять: “Мерзопакость какая! Отдохнуть не дадут. Опять об “Анну Каренину”!
Короче, совесть меня замучила.

При этом неоднократно мною открывались уроки, читались, закрывались, а потом как-то пусто вздыхалось. Честно скажу, они никакие. Впечатление такое, будто не припиши Лев Николаевич в начале этот несчастный эпиграф, то далее разбор романа было бы куда живее и откровеннее. Да, Толстой исследует жизнь в своих произведениях. Да, Анна не стала играть по правилам лицемерного общества, а искренне и напоказ любила. Да, Каренин тот ещё жучара получился. Вронский то так себе, то вроде и ничего так. Да, Лёвин это Толстой, смотрите, какой молодец, наверное. Анна любит и Серёжу, и Вронского, и от того разрывается. Да, Долли несчастна, ах-ах. Эгоистка ли Анна? В общем, круговерть тусклых вопросов и блёклых ответов.

В одном из отчётов уже проведённого урока давались занимательные результаты социального опроса (ученики, кстати, делали - что здорово):
“На вопрос «Что нужно сделать, чтобы спасти женщин от самоубийства?» получены следующие ответы:
• обеспечить материально – 42%
• защитить от несовершенного общества – 21%
• оградить от одиночества – 17,5%
• любить – 11,5%
• помочь найти себя – 8%”

И, что думаете, сделан был потом вывод какой-нибудь? Нет. Они просто вбросили статистику и даже не обговорили!
А ведь этот результат - прекрасный показатель того, что сколько бы людей не проходило и не читало “Анну Каренину” в школе али ещё где, всё равно верят в чудодейственность материального положения для женщин. В плане, обратите внимание на вопрос, это не про счастье речь, не про удобоваримость жизни, нееет, это про спасти от самоубийства! Самоубийства, КАРЛ!
⏬⏬⏬

Разумеется, в «Анне Карениной» всё беды от светского общества с его двойным моральным дном (из-за чего ж ещё-то у Толстого!). Так что вопрос «кто козёл» в общем-то актуален и законен, но то, что две столь противоположные темы: «не судите да не карайте» и «ату кого-нибудь!» - стоят так близко и подобно двум магнитам брезгливо отталкиваются друг от друга, не терпя столь интимной близости, что практически видишь, как они выпрыгивают из текста урока, желая оказаться подальше.

Может, неточность в переводе и некорректный выбор фразы кажутся не столь важными, чтобы тратить на них столько текста - равно как и вашего внимания. Но мне бы хотелось указать вот на что. У ребёнка в среднем мир ещё не очень большой. И поначалу то, что он видит и встречает - это так и есть, так и должно быть. Ребёнок, которого бьют родители, будет думать, что всех детей бьют родители и это нормально. Это раз. А два, если ему говорят родители, а потом и следующий - предполагаемый - авторитет в виде учителя какие-какие-нибудь противоположные вещи? “Я тебя люблю” - “Я тебя в детдом сдам, ты мне не нужен”. “Ты такой инициативный” - “Выскочка”. “Мстить и судить нельзя” - “Давайте найдём виноватого”. Если честно, меня - взрослую - противоположные словеса от одного человека за короткое время ставят в тупик до сих пор - будто по голове ударили и она гудит и вибрирует как в мультфильме. Но я хотя бы могу себе объяснить, почему так происходит, то есть хоть как-то отрефлексировать и перескочить. А ребёнок, даже подросток (вы же все помните этот чёрно-белый период, да?) ещё не обладает достаточным количеством инструментов, историй и объёма мира, чтобы себе рассказать и успокоить. И он научается вычёркивать и не замечать. А это уже, ребятишки, рождает проблемы. Например, игнорировать несоответствия не только чужого поведения, но и своего тоже.

Как страшно жить.

P.S. Это ещё не конец - уроков-то я не разобрала. Просто стало очень грустно от того, что написала, и решила отделить.
Вы, разумеется, заметили, что посты выходят не так чтобы уж часто, хе-хе, мягко говоря. К сожалению, у меня очень загруженный период, я выползаю из-под компьютера не выжатым лимоном, а уже цукатом.

To be continued

#Толстой #Анна_Каренина #рецензия

Наверно, я могу привести шестьсот семьдесят одну причину в защиту того, почему стоит корректно выбирать фразы - в зависимости от окружения, разумеется. Их я им вам называть, конечно, не буду. Так, намекну.

В репосте выше заметили ли как аккуратно написана заметка о задержании Голунова?
«Могли быть подброшены» - нет, это не неуверенность. У этой фразы сразу две абилки- «честность» и «плюс к защите». Во-первых, ребята на «Меле» там не были и утверждать что-либо не могут. А во-вторых, тогда это не будет обвинением/оскорблением и чем там может быть ещё на чокнутом юридическим языке после экспертизы текста (а вы ещё не параноики, как я, не? И не надо, наверно. Я, правда, надеюсь, что в этой стране время Поля чудес с выигрышем поездки в пансионат пониженных удобств на несколько лет закончилось, достаточно напугали. Если я не права, извините, я новости не открываю уже год. По причине тревожности. Ну так вот, если адская рулетка выберет вас, то вы хоть будете знать, что написали так, что хоть с гуся вода. Пожалуй, небольшой экскурс в экспертизу текста стоит провести… так, на всякий. Как раз чтиво на лето).

А ещё было бы неплохо, как любили мне говорить учителя - так что отбиваю обратно, хехе (простите, не сдержалась) - «довести до автоматизма» навык подбирать соответствующую смыслу словесную форму в тех же поурочных разработках. Ща расскажу.

Вот взять, к примеру, эпиграф к “Анне”. Во многих уроках походя переводят: “Мне отмщение и аз воздам" как "Не вам судить и карать её."
Я, конечно, не мастер-славист, да и по старославу и древнерусскому так себе отметки были, но и без углублённых знаний чуется подвох. Да, я придираюсь, смысл в принципе таков: не занимайтесь отмщением, это моё божеское дело, сам всех порешаю. Но! Ладно бы не дотянуть где-то в середине, приврать там али присочинить чевось. А тут вопиющая неточность в зачине! Непорядок. При этом судить нельзя отчего-то только Анну («она» эт про неё, я полагаю), а всех остальных, значится, можно. Какой вольный, однако, перевод.

После зачастую шустро следует вопрос, мол, кто виноват-то? Вот прям только что покивали в сторону древней цитаты, да-да, негоже самосудничать, и сразу же: ну так кто? а? Этот, с ушами? Или эта, в буклях? а? Не? Кто гадина такая?
Вот так, ткнуть обличающим пальцем и пойти себе дальше, довольными. Вернёмся к размышлению о форме для смысла. В одном приятно грамотно составленном уроке вопрос звучит иначе: «каковы причины трагедии». По-камердинерски флегматично, без горячечного поиска козла отпущения. Круто же!
⏬⏬⏬

Кстати, забавный факт: как вы могли заметить, роман называется “Анна Каренина” (полагаю что в параллель к вдохновившему “Евгению Онегину”), а глав, посвящённых Анне всего 103, а Лёвину - 117. Но несмотря на то, что её история довольно банальна и даже несмотря на то, что Толстой её кокнул в конце (что тоже довольно затаскано, не зря потом дописывает восьмую часть, чтобы эту тривиальность сбить и добавить мысль, что жизнь-то всё равно продолжается), Анна манит, Анна привлекает, Анна влюбляет в себя и автора тоже (неспроста Лев Николаевич приводит Лёвина к Анне в конце, практически признаваясь во влюбленности в неё). Задуманная для того, чтобы разыграть преступление и наказание, Анна несёт знамя с девизом: “Жить, а не существовать”, - победившая самого Толстого, даже и под морфием, который он ей подсунул.

А вот источник жизни по правилам, тот, кто должен был быть ориентиром нравственности - я говорю об Алексее Каренине, разумеется - вышел высохшим, неспособным на глубокое чувство. Мне не хочется его судить и вешать ярлык “плохой” или “хороший”, мне просто жаль его, в том числе и потому, как Толстой превращает его в сектанта. Сломанная игрушка в пыльном углу.

Вронскому тоже кой-где несправедливо досталось. Как только Костя Лёвин мелькает рядом - так Алексей молодец-удалец, славный парень. Они ведь соперники, а соперник Лёвина не может быть жалким. А как Константин исчезает с горизонта, так Толстой стразу ябедничает, Вронский, мол, маму не любит! Лёвин, конечно же, любит хоть и “не помнил своей матери” (чуется мне, это как-то не так работает, ну да ладно). Мне Алексей Вронский мил тем, что именно через него подсвечивается этот грустный лейтмотив непонимания, неверных интерпретаций в отношениях, особенно таких важных, ярких, близких. Он устал объяснять, он не знает, как сделать это правильно, так, чтобы другой понял (тяжко-то как семейных психологов).

А в следующих постах про “Каренину” в школке, ох, боюсь термоядерных реакций.
Читайте и любите!

To be continued

#Толстой #Анна_Каренина #рецензия

Мне хотелось написать тут, в следующем посте, что-то ого-го да эге-гей, разбирая персонажей. Но с каждым разом как я готовилась приступать, мысли сворачивались в брецель (спасибо, Нь., за фразу!).
Потому что у Толстого если и есть загадки и лабиринты, то короткие, несложные. Наверно, все помнят эту “головоломку” с руками Анны и их трансформацией. Думаю, у большинства это вызывало вполне законный ступор. Ну руки, ну и чо. Вот здесь она довольная и беды не чует, а тут ужо всё, в тревоге и бессилии - тут не только руки, всё тело будет выглядеть иначе! Если б Толстой добавил туда ещё синяки под глазами да впавшие щёки, такого восторга, конечно, не было. В такие же простые загадки летят раздавленный поездом мужик, двойные сны Анны и Вронского, намёк на одинаковость для Вронского Анны и Фру-фру и проч.

Или, вот, возьмём Левина-Лёвина. Хммммм… Кто же был прототипом? Хмммм… Чьи же рассуждения, хождения вокруг да около Толстой в него вложил?
Ну да, ну да. Толстой и есть оригинал, конечно же, не трудно догадаться. “Лёвин” - изначально, потому что фамилия образована от домашнего “Лёв Николаевич”. Лёвин-Левин - это Толстой без таланта. А без оного персонаж стал под стать гомункулам Достоевского, умозаключения, а не человек. Да, Лев Николаевич очеловечивает его сценками из жизни (не только банальные как косьба, охота, но и например, передача дневников Кити-Софье до бракосочетания), более того, думаю, что в паре Лёвин-Кити изначально хотел показать ту самую счастливую семью в ряду одинаковых счастливых семей (с чем совершенно не согласна, по этому утверждению тоже хочу проехаться). Получилось ли у автора? Натянул ли он нужную идею? Мне очень понравилось как в “Игре в бисер” участники единодушно увидели Костю Лёвина, бредущего на станцию Астапово, как и будет тащиться Л.Н. Толстой - какая горькая ирония - отрёкшийся от своего таланта.

Кити, хоть я и нахожу эту героиню блёклой и хилой тенью от Софьи Андреевны, будет пореальнее того же Лёвина. То, как она оживает из “совершенства” и “существа превыше всего земного”, живущего в том женском “таинственном мире”, где “все, что там делалось, было прекрасно…” (меня немного подташнивает от этого голографического розового взгляда на женскую часть Щербацких-Берс) до спокойной и уравновешенной матери, которую не особо-то парит, что папаня не воспылал любовью к дитяте:
“Ну, я рада, что ты начинаешь любить его, — сказала Кити мужу, после того как она с ребенком у груди спокойно уселась на привычном месте. — Я очень рада. А то это меня уже начинало огорчать.”
Непробиваемо.

Кити как и Долли больше всех досталось от Толстого. Чего стоит описание “истощённой, состарившейся” Долли, не имеющей сил себя защитить не только от мужа, но и от автора тоже (мужа-то её он не ухайдохал!). Или отвратительная сцена с доктором и Кити, где Лев Николаевич исторгает желчь на медицину, ведь “здоровье - ничто, стыд - всё!”. Сволочь. Ах да! Он ещё Кити выдал за Лёвина - наибольшее несчастье, как по мне. Лучше уж под поезд.
⏬⏬⏬

Или тот эпизод, когда Каренин приходит к адвокату узнавать про развод:
“Он (адвокат) указал на кресло у письменного уложенного бумагами стола и сам сел на председательское место, потирая маленькие руки с короткими, обросшими белыми волосами пальцами и склонив набок голову. Но только что он успокоился в своей позе, как над столом пролетела моль. Адвокат с быстротой, которой нельзя было ожидать от него, рознял руки, поймал моль и опять принял прежнее положение.”

Замешательство из-за этого момента - бесценно. Сидели бы рядом с Карениным - растерянно переглянулись бы с ним.


Или меткая черта счастливого смирения-балдения Левина при подготовке к свадьбе:
“Он думал, что его сватовство не будет иметь ничего похожего на другие, что обычные условия сватовства испортят его особенное счастье; но кончилось тем, что он делал то же, что другие, и счастье его от этого только увеличивалось и делалось более и более особенным, не имевшим и не имеющим ничего подобного.”


А вот описание того, как скучает Вронский по дофаминовому безумству, когда он влюбился в Анну (конечно, Толстой и знать не знал про то, какую роль играет данный гормон в делах сердечных, но заметил же!):
“Сколько раз он говорил себе, что ее любовь была счастье; и вот она любила его, как может любитъ женщина, для которой любовь перевесила все блага в жизни, — и он был гораздо дальше от счастья, чем когда он поехал за ней из Москвы. Тогда он считал себя несчастливым, но счастье было впереди; теперь же он чувствовал, что лучшее счастье было уже назади.”

И вот ещё небольшая прелесть, так, бонусом:
“Протодьякон, как бы напоминая о ценности своего времени, нетерпеливо покашливал, заставляя дрожать стекла в окнах.”
Как бы напоминая! Это ж как дохать надо, чтобы стёкла тряслись. Обворожительно.

Эти и подобные им отрывки - а их много, к счастью - мудрые, меткие, донельзя откровенные, моменты, изъятые из самой толстовской жизни, кропотливо им запомненные, рассмотренные до малейших щербинок.
“Вызвать в себе раз испытанное чувство и, вызвав его в себе, посредством движений, линий, красок, звуков, образов, выраженных словами, передать это чувство так, чтобы другие испытали то же чувство, - в этом состоит деятельность искусства,” - писал Л.Н. Толстой в эссе “Что такое искусство?” и поистине следовал этому девизу.


Временами мне нравится обращаться к Набокову, когда, например, я отчаиваюсь и уже не могу видеть прекрасное. Но в случае с Толстым, увы, не нашла поддержку: Владимир Владимирович говорит, мол, смирись с ханжеской ипостасью Толстого. А я не могу.
Нравственность, лишённая сострадания - морализаторство, бездушное проповедование.

Но и не видеть переливы литературного фаворского света в текстах Льва Николаевича Толстого - это, пожалуй, оскорблять себя, не его.


To be continued

#Толстой #Анна_Каренина #рецензия

А ещё имеются Толстой-дотошный-наблюдатель, Толстой-реалист, Толстой-выверну-душу-наизнанку. И именно складное плетение этой троицы и порождает дышащий и весьма самостоятельный художественный мир “Анны Каренины”.

Уже с колыбели он (мир) проявил свой нрав - избавился от изначальной замысла Льва Николаевича: роман задумывался под впечатлением от “Евгения Онегина” и как примерное продолжение; только отчего-то вместо кроткой Татьяны “я другому отдана” Ларины, перед моралистом-Толстым вульгарно-жантильно зашуршала юбками Татьяна Ставрович (прототип Анны), облапошившей и бросившей смиренного мужа и упорхавшей к любовнику Балашову (прототип Вронского). Ставрович к концу романа винит себя в разрушении жизней этих двух мужей и топится в Неве.
Бултых.
Какая пошлость.
Спасибо тебе, художественность, что не допустила такого.

Что же получилось?
Посмотрите, вот восхищающая меня сцена, где Анна в поезде по дороге домой всё никак не хочет себе признать, что Вронский заинтересовал её:
“Герой романа уже начал достигать своего английского счастия, баронетства и имения, и Анна желала с ним вместе ехать в это имение, как вдруг она почувствовала, что ему должно быть стыдно и что ей стыдно этого самого. Но чего же ему стыдно? «Чего же мне стыдно?» — спросила она себя с оскорбленным удивлением. Она оставила книгу и откинулась на спинку кресла, крепко сжав в обеих руках разрезной ножик. Стыдного ничего не было “Она перебрала все свои московские воспоминания. Все были хорошие, приятные. Вспомнила бал, вспомнила Вронского и его влюбленное покорное лицо, вспомнила все свои отношения с ним: — ничего не было стыдного. А вместе с тем на этом самом месте воспоминаний чувство стыда усиливалось, как будто какой-то внутренний голос именно тут, когда она вспомнила о Вронском, говорил ей: — «Тепло, очень тепло, горячо». «Ну что же? — сказала она себе решительно, пересаживаясь в кресле. — Что же это значит? Разве я боюсь взглянуть прямо на это? Ну что же? Неужели между мной и этим офицером-мальчиком существуют к могут существовать какие-нибудь другие отношения, кроме тех, что бывают с каждым знакомым?» Она презрительно усмехнулась и опять взялась за книгу, но уже решительно не могла понимать того, что читала. Она провела разрезным ножом по стеклу, потом приложила его гладкую и холодную поверхность к щеке и чуть вслух не засмеялась от радости, вдруг беспричинно овладевшей ею. Она чувствовала, что нервы ее, как струны, натягиваются все туже и туже на какие-то завинчивающиеся колышки. Она чувствовала, что глаза ее раскрываются больше и больше, что пальцы на руках и ногах нервно движутся, что внутри что-то давит дыханье и что все образы и звуки в этом колеблющемся полумраке ”

Вспоминается что-то похожее, да? Возможно, одна из первых влюблённостей или то дрожащее чувство к человеку, когда совсем не уверен во взаимности и от того хочется себя обхватить руками и уберечь. Чувство неловкости наедине с самим собой, греющее миг и в момент истыкивающее инеем. Места себе не находишь, ногой лихорадочно болтаешь и даже не замечаешь этого.
Настолько точно описано, что я, перечитывая этот отрывок, ловлю флешбеки, когда чувствовала себя также.
⏬⏬⏬

Писатель - как мне ощущается - это тот, кто создаёт параллельные миры. Они могут быть не похожи на наш временем, условностью, многоголосием, историей. А у настоящего писателя этот мир ещё будет живым, даже несмотря на свою непохожесть на нашу реальность, к примеру.
Живой мир не будет слепо и постоянно подчиняться воле писателя - у него свои взгляды, интересы и желания. Иногда художественный мир да и персонажи его населяющие оказываются настолько самостоятельными, что устраивают с создателем перетягивание одеяла.

Я не люблю Толстого за его лживую нравственность.
Не люблю и за фразу:
“Как я счастлив,.. что писать дребедени многословной вроде "Войны" я больше никогда не стану.” (“Дребедень” потому что выдумано, притворство. Лев Николаевич сразу отзывался о театре как о грубой имитации жизни, как о фальши, вскоре же подобная уничижительная скверна распространилась и на литературу тоже.)
И за ядовитый комментарий к благодарности восхищенного читателя у себя в дневнике:
"Это все равно, что к Эдисону кто-нибудь пришел и сказал бы: "Я очень уважаю вас за то, что вы хорошо танцуете мазурку”.
Не люблю Толстого, потому что он предал то, что в нём было и нём и вправду прекрасного - писателя-художника, создающего живой мир.

Ну да ладно.
Что же такого чудесного в пухлом труде Льва Николаевича “Анна Каренина” (8 частей, 238 глав) спросите вы?
Ща будет.

В “Карениной” мир, безусловно, живой - живее пресловутых зомби, курсирующих по маршруту “работа-дом-работа”. Более того, мир обладает равновеликим толстовским упорством, и я вижу, как оба они - мир и его автор - борются друг с другом. Толстой-моралист фарширует и утрамбовывает в художественное пространство свои заумно моралистические размышления, и полотно романа сразу же обесцвечивается и жухнет, не имея возможности исторгнуть из себя втиснутые лишние части. То же самое происходит и в те озадачивающие читателя моменты, когда Толстой-помещик начинает рассуждать о сельском хозяйстве или обустройстве семейной жизни и отдыха по-левински; тут вянет не только повествование, но и - очень на это надеюсь - внимание читающего, так что даже самый ярый толстолюб нет-нет, да пропустит парочку страничек, может, только при перечитывании, но всё же.
⏬⏬⏬

Дратути.
Нет, не так.

Welcome, ребятишки и ребятессы!
Давайте-ка немного расскажу, что тут происходит.
Я баю про литературу - в основном нашу, родимую, не потому что люблю-не-могу, а потому что от своей культуры так или иначе не убежишь.

(Если я залажу на ютубчик, дабы именно повтыкать в какую-нибудь чушь для мозгопроветривания, то, скорее, предпочту иностранных ребят, загоревшихся балакать на русской мове и, соответственно, видео про их страдания в стиле Достоевского. Наверно, все слышали про мытарства англоговорящих по поводу парадигмы слов со значением добраться куда-либо - “пришёл, ушёл, дошёл, взошёл, ехал, доехал, заехал” и проч. в противовес их ёмкому “to go”? Да, вот видосы именно такого плана меня и греют, особенно зимой, хе-хе.

Но помимо согревающего свойства таких видео, зачастую страдальцы-авторы обладают взглядом извне на наш менталитет. Для нас какие-то вещи али поведение суть само собой разумеющиеся, мы ими дышим, пользуемся, слышим отовсюду, поэтому даже не замечаем. А для носителя другой культуры оные штуки могут быть совершенно необыкновенными.
Например, одна девушка, жившая в России три года - и ей, стало быть, это нравилось - столкнулась с впаянным в её русских друзей нанотубуленным убеждением, смысл которого укладывается в короткую фразу: “сказано - сделано”. Она часто пользовалась первой частью, а вторую не всегда выполняла, что не могло не вызвать цунами возмущения, даже тогда, когда запланированные дела касались только её расписания, а не совместного времяпрепровождения.
Обязательность и ответственность - это, безусловно, хорошо, благодаря им человек предсказуем, а ему легче доверять. Но топотание ногами “надыть и всё тут” по поводу её личных планов - оно как-то… нелюбезно.
Так вот, в литературе и в анализе её (хоть в школе, хоть в универе, хоть на кухне) транслируемых идей - целый воз, нет, грузовой поезд. Они часто воспринимаются как аксиомы, хотя это не так, или не совсем так, или необдуманно так. И вот “это не так” мне ужасно хочется нащупать. Мне кажется, это именно то дерево и та руда, из которых мы сами себе делаем пресловутые грабли.)

Образование у меня филологическое, направление - русский язык и литература, поэтому часто тут вы встретите ссылки на научные статьи, что помогают мне перемалывать не только гранитные булыжники, но и само время. Стезя учителем в школе для меня никогда не была привлекательной - аллергия на столь малые зарплаты и астма на большое количество детей. Пойти в науку… это требует ещё одного большого отступления, давайте-ка в другой раз.

Так как люблю читать каналы с начала, то закрепила самый первый пост, дрожащей рукой напечатанный. С тех пор я несколько поменяла стиль изложения, стала попроще, полотнища текста догадалась разделять вот такими значками ⏬⏬⏬, так что те, кто отважно решился читать с Большого взрыва, не переживайте - дальше будет легче.

Я не пишу в соответствии с ходом школьной программы, да и с ходом времени тоже, так как читаю в первую очередь для удовольствия - что захотелось перечитать, то и беру.
Но вскоре в планах подключить телеграф и вот там уже я расположу по хронологическому порядку, а то мало ли, кому-то ещё сочинения писать или в философском баттле участвовать, а на канале чёрт ногу сломит.

Временами я рисую на тему анализируемого, если уж очень заденет; так что Тарас, расплющивающий своих сыновей, и Маяковский без носа - мои работы.

Ииии нет, мои выводы только мои, я осознаю, что это не истина единственная и непреложная; если вас они порадовали - хорошо, если вы не согласны - ещё лучше; хочется высказать? - для связи есть бот и почта.

За всё, что тут происходит, мне никто не платит. Да и, если честно, не очень-то и хочется мне монетизировать этот канал - очень уж жива во мне фраза из дивного и крайне психоделического мультфильма: “Делай добро и бросай его в море”.

Что ещё сказать? Что я вам всем безумно рада!

Быть учителем сложно. Ещё сложнее, когда на тебя смотрят как на божество - например, инстанции сверху, мол, с любым трудным и невменяемым дитёнком справишься, на любую гору проверочных тетрадей взберёшься, железные сапоги в виде программы тоже будут нипочём, а ежели нет (читай: если не всемогущий), то вот заявление на увольнения, пока.

Омерзительно и то, когда ты человек, а родители такого учителя не желают. Им нужен удобный божок - залатать их же косяки в воспитании, пропитать моралью, помимо покраски и декорациями знаниями; да такой учитель, чтоб без всяких там потребностей смертных. Да-да, даже плавать не смей. В купальнике. В бар не ходи. Партнёра не заводи, а то вдруг онижедети увидят как вы милуетесь. Размножайтесь почкованием.

Так вот, вернёмся к началу моего словоблудия об учителях. Быстрая выгода, которую даёт железный преподаватель нередко оборачивается, увы, долгоиграющими проблемами. Так что в голове своей я обрушила мраморную статую.

P.S. Пост этот навеян баталиями вокруг школки, что бушуют как пожар в соборе Парижской Богоматери. Есть такие мезозоистые пласты в нашей личности, до которых мысли просто не доходят, чтобы пересмотреть. Вот моя первая учительница оттуда и первая реакция с возмущением тоже, хотя мне нынешней всё это дико. Скорее всего, и некоторый поведенческий паттерн - слепок воспоминаний о мраморной преподавательнице - тоже восставал из мёртвых, и тогда я вела себя несправедливо жёстко.
P.P.S. Я перечитала “Каренину”, скоро возьмусь.

Так вышло, что я попала в какой-то особенный класс (нееет, не в том смысле, а просто нетипичный) - начальной школы - с погружением во все виды уроков, что были положены с первого по третий годы. Особенность в первую очередь заключалась в учительнице и руководительнице, кажется, она вела все предметы, кроме английского и ИЗО. Она мне нравилась, несмотря на то что и сейчас, и тогда её фигура в моей памяти значится как пугающая.
Статуя. Мраморная высоченная статуя с прямой и широкой спиной. Родители детей класса, достаточно думающие и ощущающие, склоняли головы в благоговении и почтении. Что уж говорить о первоклашках?
Таких преподавателей называют “старой закалки”.

И как-то где-то я нашла статейку-рассуждение о том, что, мол, пора таких учителей старой/советской закалки с парохода современности надо того, за борт. И внутренне возмутилась, потому что моя “МарьИванна”-то ого-го какой была. Кстати, и правда была - после того, как мы выпорхнули из третьего и попали сразу в пятый - класс словно снял маски милых розовощёких детишек и озверел.
Помню, как ещё в первой четверти начала средней школы я пришла домой и просто заплакала. Я не могла объяснить отчего - и до сих пор не могу, - но мама каким-то своим маминым чудом поняла: “хочешь в другую школу?”

Милые очаровашки из моего класса без Всевидящего Надзирателя споро зашагали по тропе зеков. Ясень-красень, что, скорее всего, так и не дошли, немногие даже дотянули до отметки “гопник”. Я понимаю, что тогда мозг начинали штурмовать гормоны и выколупывались прочие прелести сего возраста, но выглядело это именно так - пушистики-могваи обратились в гремлинов.
А были такие, как я - не смекнули, что цепи нет и пора пробовать свои силы на всём, что тебя окружает.

Три года боялся пошевелиться на уроке, дабы не обратить на себя взор Ока. Боялся ответить, потому что вдруг не прав. Потому что постоянно оценивали. Да, ещё второклашка, а тебе уже пророчат будущее дворника, подразумевая, конечно, что такой работой занимаются только третьесортные люди.
⏬⏬⏬