мизуки ВРЕМЕННО она/ее. без ссор. перезалив с фб. #мизуэна #фанфик
Зимний ветер дует в лицо, снег сыпет за красный шарф, а мороз обжегает щеки – и повезло же в метели потеряться. Курточка не спасает от продувания, она еле-еле чувствует свои руки, крепче сжимая катану.
"Я дойду. Обязательно дойду!" обещает она себе, почти падая от голода.
Она не помнит такой сильной слабости у себя за всю ее жизнь. Точнее, всю жизнь она росла в огромном клане. С деньгами достаток, с едой тоже, беспокоиться и не стоит – сказали бы другие. Восхищаясь тем, как ее отец размахивал катаной и учил тому ее младшего брата она давилась завистью от недостатка внимания и скрывала свое лицо за японской маской, сильнее натягивая на себя кимоно. Она плакала в подушку по ночам и резала себе руки своей дешёвой катаной, а потом получала по этим же больным ладоням от отца за мозоли и дело, которым женщина овладеть не может.
Она хотела. Тлеюще на пороге зимы хотела быть как самураи. Хотела достать признания отца.
Но сейчас она пробирается в лесу, средь одиноких деревьев и сугробов. Зимой плакать нельзя, замёрзнет только больше, а ей, как и всем самураям, нельзя терять бдительность. Даже от холода. Даже в полном одиночестве. Так отец учил ее брата.
В ее глазах зрение мутнеет, скрип снега под ногами затихает гулом в ушах, а руки бессильно роняют катану в снег, девушка падает туда же, прямо по колени в снег, содрогаясь от попыток заплакать. Слезы не текут. Некак. Ее ватные ноги больше не выдерживают, она даёт себе пощёчину и встает, опираясь за катану, которую она поставила лезвием вниз, а потом уставше плетется, оставляя за собой дорожки следов.
В тумане виднеется чей-то дом, кажись, она наконец попала в какую-то деревню. Девушка стискивает зубы, направляясь вперёд. Падает на ступеньки у дома с шумом, вскрикивая от боли – неприятно биться руками и ногами, которые и так в синяках, прямо о деревянный подъем.
– Помогите, – слабо срывается ее голос, – пожалуйста, – шепчет та еще тише.
Глаза почти закрываются, она наконец отпускает катану и позволяет себе всем телом упасть на ступени сзади себя, всхлипывая от боли.
"Я заслужила такого конца, папа?" – спрашивает та у самой себя, глядя в небо и до конца закрывая глаза.
***
– Мама! – в ужасе вскрикивает девушка, замечая девчонку на пороге. Сзади подбегает старая женщина, замирая. Девушка с персиковыми волосами в одном лишь кимоно выбегает на порог, хватая самурая. Она поднимает ее на руки, занося внутрь простенького дома, и кладёт ее на футон внутри комнаты, пробуя пульс. – Она жива, но видимо, без сознания, – бубнит та. – Я принесу ей одеяло, она вся замёрзла, – мать кивает девушке в ответ и присаживается рядом с девушкой, пока дочь убегает в коридор.
***
Первое, что звучит в голове – где я? Девушка слабо поднимается на локтях. Голова раскалывается от боли, но она чувствует себя, на удивление, тепло. Неужто кто-то догнал ее и забрал обратно в резиденцию? Только не это, отец убьет ее, а брат...
– Ты очнулась, – слышится чей-то радостный голос и она замечает перед ней девушку с персиковыми волосами и высоким хвостиком слева ее головы, на конце которого волосы живо завиваются. Она одета в стандартный костюм жрицы, но девушка не воспоминает ее в работниках храмов в Киото, по которым отец водил ее в детстве. Все работницы оттуда гадко улыбались ей в лицо лишь при отце, не имея никакого уважения на одиночестве, а если и имели, все оно принадлежало статусу "папы" и его деньгам, власти. Всему клану, но не ей.
– Где я? – хриплым голосом спрашивает та, потирая висок.
– В деревне куда ты пришла. Я нашла тебе на пороге нашего дома без сознания. Ну и напугала! – девушка перед ней недовольно скрещивает руки на груди, хмурясь. Самурай коротко кивает, присаживаясь на футоне.
– Простите за это, госпожа ...
– Акияма. Госпожа Акияма. Но ты можешь звать меня просто Мизуки, – девушка солнечно улыбается, склоняя голову на бок. – А как я могу обращаться к тебе?
– Шинономэ Эна. Но лучше просто Эна, – тихо бубнит та.
***
