Вернемся к мятежвойне.
Еще несколько цитат великого русского военного стратега Евгения Месснера, который в середине 20 века описал то, как будут воевать с нами в 21 веке:
Пропаганда действием не состоит только в победном применении оружия и в террористических актах: удавшаяся генеральная забастовка увеличивает самоуверенность рабочего класса, стабилизация отечественной валюты подымает авторитет правительства. Бушующие ныне по всему свету волны нетерпимости и партикуляризма возвели прямое действие в культ.
Прямое действие может иметь пропагандный успех: захват Суэца поднял значимость Насера, Египта и арабского мира. И даже блефирование может дать пропагандный барыш: Берлинский ультиматум Хрущева открыл ему двери Соединенных Штатов.
Агитация во время войны должна быть двуличной: одна полуправда для своих, другая - для противника. Но и двуличия мало - требуется, так сказать, многоличие: для каждого уровня сознания, для каждой категории нравов, склонностей, интересов - особая логика, искренность или лукавство, умственность или сентиментальность.
В мятеж-войне нет ни организационно-административной, ни психологической границы между страной и театром военных действий, между народом и воинством, а поэтому только воинская дисциплина побуждает войско мужественнее переживать горести и тяготы войны, нежели переживает бок о бок с ним воюющий народ. Но и эта мужественность несколько ограничена: уже в мирное время антимилитаризм, свободно проповедуемый в народе, подрывает в воинстве веру в святость своего назначения, демократизм ослабляет в нем почитание командирского авторитета, материализм убивает в нем уверенность в победительности духа над материальными факторами войны, а отмена прежней казарменной изолированности ведет к тому, что нервность городов врывается в казарму. Врываются и оппозиционные ветры, дующие в общественности. Все это не делает, конечно, войсковую часть психологической толпой, но заставляет командиров командовать психологичнее прежнего и каждый боевой приказ, каждое задание преподносить психологически, а при выполнении его психологическим зондом определять состояние войсковой души.
Нельзя не прийти к заключению, что устарела формула: для войны нужны деньги, деньги и деньги, устарела потому, что для мятежевойны нужны нервы, нервы и еще раз нервы. Ни одна из войн новейшей истории не прекратилась вследствие недостатка денег. А вследствие истощения духа сдалась Россия в 1905 г. и в 1917 г., Франция в 1940 г., Югославия в 1941 г., Германия в 1918 г. Истощение в 1945 г. германских ресурсов людских, оружейных, продовольственных и паралич железных дорог имели решающее значение, однако немаловажны были и психологические надломы: от уверенности в победе к надежде на победу, от борьбы за победный мир к борьбе за какой-нибудь мир, от надежды на мир к неизбежности капитуляции.
Война на нервах в эпоху, когда народы неврастеничны, требует от стратегов весьма продуманного обращения с главным фактором войны - с психикой воюющего народа...
...Как прав Месснер, проиграть мы можем только истощением духа. А лучший ответ на мятежвойну против России - развязать мятежвойну против Запада и Украины. Воевать с ними по лекалам Месснера, добиваться истощения духа нашего противника. Не нужно убивать врага физически, если мы сломим и убьем его дух. А Победа России и русского мира поднимет наш авторитет в мире до небес. Поражение же покончит с нами... Ведь как писал другой классик, Крылов: "Если русские проиграют украинцам, с ними можно делать все, что угодно".
У нас есть все ресурсы для победы даже над Западом, была бы воля и возродился бы боевой Русский Дух.
Еще несколько цитат великого русского военного стратега Евгения Месснера, который в середине 20 века описал то, как будут воевать с нами в 21 веке:
Пропаганда действием не состоит только в победном применении оружия и в террористических актах: удавшаяся генеральная забастовка увеличивает самоуверенность рабочего класса, стабилизация отечественной валюты подымает авторитет правительства. Бушующие ныне по всему свету волны нетерпимости и партикуляризма возвели прямое действие в культ.
Прямое действие может иметь пропагандный успех: захват Суэца поднял значимость Насера, Египта и арабского мира. И даже блефирование может дать пропагандный барыш: Берлинский ультиматум Хрущева открыл ему двери Соединенных Штатов.
Агитация во время войны должна быть двуличной: одна полуправда для своих, другая - для противника. Но и двуличия мало - требуется, так сказать, многоличие: для каждого уровня сознания, для каждой категории нравов, склонностей, интересов - особая логика, искренность или лукавство, умственность или сентиментальность.
В мятеж-войне нет ни организационно-административной, ни психологической границы между страной и театром военных действий, между народом и воинством, а поэтому только воинская дисциплина побуждает войско мужественнее переживать горести и тяготы войны, нежели переживает бок о бок с ним воюющий народ. Но и эта мужественность несколько ограничена: уже в мирное время антимилитаризм, свободно проповедуемый в народе, подрывает в воинстве веру в святость своего назначения, демократизм ослабляет в нем почитание командирского авторитета, материализм убивает в нем уверенность в победительности духа над материальными факторами войны, а отмена прежней казарменной изолированности ведет к тому, что нервность городов врывается в казарму. Врываются и оппозиционные ветры, дующие в общественности. Все это не делает, конечно, войсковую часть психологической толпой, но заставляет командиров командовать психологичнее прежнего и каждый боевой приказ, каждое задание преподносить психологически, а при выполнении его психологическим зондом определять состояние войсковой души.
Нельзя не прийти к заключению, что устарела формула: для войны нужны деньги, деньги и деньги, устарела потому, что для мятежевойны нужны нервы, нервы и еще раз нервы. Ни одна из войн новейшей истории не прекратилась вследствие недостатка денег. А вследствие истощения духа сдалась Россия в 1905 г. и в 1917 г., Франция в 1940 г., Югославия в 1941 г., Германия в 1918 г. Истощение в 1945 г. германских ресурсов людских, оружейных, продовольственных и паралич железных дорог имели решающее значение, однако немаловажны были и психологические надломы: от уверенности в победе к надежде на победу, от борьбы за победный мир к борьбе за какой-нибудь мир, от надежды на мир к неизбежности капитуляции.
Война на нервах в эпоху, когда народы неврастеничны, требует от стратегов весьма продуманного обращения с главным фактором войны - с психикой воюющего народа...
...Как прав Месснер, проиграть мы можем только истощением духа. А лучший ответ на мятежвойну против России - развязать мятежвойну против Запада и Украины. Воевать с ними по лекалам Месснера, добиваться истощения духа нашего противника. Не нужно убивать врага физически, если мы сломим и убьем его дух. А Победа России и русского мира поднимет наш авторитет в мире до небес. Поражение же покончит с нами... Ведь как писал другой классик, Крылов: "Если русские проиграют украинцам, с ними можно делать все, что угодно".
У нас есть все ресурсы для победы даже над Западом, была бы воля и возродился бы боевой Русский Дух.