Невротический Журнал

Где-то между неврозами и литературой не могу не написать о том, что великий Фредерик Малль объявил, что покидает свой абсолютно легендарный Editions De Parfums Frederic Malle.
По этому поводу щупаю свои сразу теперь немножко музейно-ценные флаконы и думаю о том, какое это удивительное ускользающее искусство — парфюмерия. Время сохраняет для нас тексты и даже порой заложенные в них именно авторами смыслы, живопись сохраняет, архитектуру и скульптуру в том виде, в котором они были созданы. Не важно, как мы их поймём или почувствуем — мы видим их сегодня такими же, какими их увидел автор и его современники. А с запахами такое невозможно. Всё равно через поколение до нас дойдёт только описание чужих ощущений, пусть даже и очень достоверное.
В общем, если у вас в коллекции есть какой-то из «Маллей», занюхните сегодня историю.

В мучительных поисках очень, как оказалось, одной редкой бумажной книги Ильфа и Петрова (расскажу о ней, когда найду и прочту), чтобы унять зуд, взялась за первое нечитанное, что оказалось под рукой. И такая пролилась на меня с первой же главы благодать. Возможно потому, что юмор-ирония-сарказм-сатира, сколько бы я ни «терапировалась», так и остаются моей основной [прасцици] копинговой стратегией. Даже в самые тёмные моменты Зощенко, Аверченко, Бабель и Ильф с Петровым включают в моей голове свет. Вот вам парочка жемчужин, вырванных из превосходного контекста.

…вынул из кармана заранее заготовленную жалобу и опустил ее в горчичный ящик. Проделывал это Филюрин ежедневно, так как был человеком с общественной жилкой.

…очутился в освежающей тени конной статуи Тимирязева.
…Удивительный монумент украшал город с прошлого года…Весь город, а вместе с ним и скульптор Шац, думали, что Тимирязев – герой гражданских фронтов в должности комбрига... Только во время приема памятника комиссией выяснилось, что Тимирязев был человек партикулярный. Саблю заменили большой чугунной свеклой с длинным хвостиком, но грозная улыбка воина осталась. Заменить ее более штатским или ученым выражением оказалось технически невыполнимым. Так великий агроном и скакал по бывшей Соборной площади, разрывая шпорами бока своего коня.
…исчез в ослепляющей печи заката…

…Вечером предстояла дружеская вечеринка с танцами и оргвыводами…

И тревожными августовскими ночами падают звезды – очевидно, сокращенные по штату.

Войдя в баню, Филюрин еще не знал, что выйдет оттуда великим.

Двадцатишестилетний молодой человек, исправный служащий, отличавшийся завидным здоровьем, одновременно потерял все, что у него было… Осталось только то, в чем Филюрин до сих пор совершенно не нуждался. Осталась душа.

…сел на избрызганный подоконник…

Как-то на одном из очередных развивающих занятий, которыми я себя то и дело бодрю, преподаватель попросил нас сочинять в день по одному хокку. Хокку — жанр созерцательный. Выводам, размышлениям и оценкам в нём не место. Только наблюдение и созерцание, что называется, наблюдённого. По сути, преподаватель учил нас полезнейшему навыку — выныривать из своей буйной головы и смотреть по сторонам. Обращать внимание на то, какой богатый непредвзятый мир нас окружает, опираться на его красоту и бескрайнюю интересность, исцеляться об это всё, быть шире и больше наших маленьких личных сует. Как минимум для того, чтобы не так страшно было потом возвращаться обратно в свою голову. Наблюдать, короче, учил.
Вспоминаю его с благодарностью — он проговорил вслух и тем самым легализовал для меня, чему я долго не могла найти названия.
С самого раннего детства, стоило мне открыть глаза, окружающий мир растворял меня в себе. Люди, запахи, краски, поверхности, свет, звуки… Нестерпимо прекрасные или ужасные, или обезоруживающе бесцветные, но такие всепроникающие, окружающие и опутывающие меня сверху, снизу и со всех сторон, что я часто боялась, что от их неусвояемого множества у меня вот-вот лопнет грудь.
С годами я это неистовство оседлала: научилась запускать руки в бурлящее месиво, от которого распирает грудь и раскладывать аккуратненько — что-то в тексты, что-то — в фотографии. Пока училась, поняла, какой драгоценный у меня вообще-то дар — какой шторм ни бушевал бы в моей голове, я всегда могу на время «выйти из комнаты», переключиться на внешний мир и найти там для себя что-то красивое. Или любопытное. Или необыкновенное. Или умиротворяще обыкновенно. Найти, созерцать и об это успокоиться. Всегда. В любом месте.
Мой дар больше не набрасывается на меня внезапно, не мешает дышать и не сбивает с ног. Просто мои глаза всегда открыты. И готовы помочь пылающей голове отвлечься.
Хокку я, кстати, к своему арсеналу так и не добавила. Посочиняла к занятиям и бросила. Вот вам вместо них мой любимый жанр — фото-хокку.

Большое спасибо всем, кто не отписался (обычно подписчики массово бегут, когда я вешаю тексты после долгого перерыва) и тем, кто подписался после моего призыва сегодня. Это очень мотивирует делать тут что-то небесполезное. Пока я размышляю над тем, какой тут может быть контент — телеграм всё-таки сильно отличается от инсты по атмосфере, согласны? Если есть предложения и идеи — пишите их в комментариях, я всё с интересом почитаю. Пока же хочу отблагодарить вас за внимание нехитрым способом: вот вам парочка (-троечка) моих кинорекомендаций. Для качественного «пореветь светлыми слезами» и не только.

«Гриффин и Феникс»

«Реальная любовь в Нью-Йорке»*(The Kindness Of Stangers)
*Преклоняюсь перед трудом переводчиков, поэтому не люблю ворчать, но тут просто кощунство какое-то приключилось с переводным названием. Пусть оно вас не отпугивает — это не карамельный ромком

«Без Свидетелей»

Если не расписывать, (а этого делать не надо — синопсис вы прочтёте по ссылкам в Кинопоиске, а мнение после просмотра сложите своё), то для меня эти фильмы про любовь, про которую (согласно Википедии) Апостол Павел говорил, что она «долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит».

Моё медитативное утреннее чтиво. Повествование похоже на бешеную параболу: то возносит к высотам тончайших философских смыслов, то бецеремонно тыкает лицом прямо в проституточий сифилис и безысходность. Очень часто — прямо внутри одного абзаца.
Длинная и прекрасная песнь акына об изнанке ночного Парижа, но на самом деле о жизни, судьбе, о времени, которое никто себе для жизни выбрать не может. Без сюжета, но это и хорошо — ничего не отвлекает от созерцания: очень красиво написанное повествование о том, как сложная судьба одних раздавливает, а других делает цепкими наблюдателями за жизнью вокруг и за собой.
Всю книгу не перефоткаешь, пришлось с большим трудом выбрать пару страниц. Но исчеркала я её порядочно.

Книжная рекомендация, которой давно не было.
Очень пронизывающе. Как написано в предисловии «Это книга о людях на войне. В первую очередь о людях, и только потом о войне». В книге художественные тексты-этюды и много настоящих фотографий самых обычных людей, свидетелей эпохи, которую они для себя не выбирали. Всё вперемешку. Ощущается как инстаграм 40-х годов прошлого века, только без самоцензуры. Буднично, суетно, честно и дико.
Книга написана в 2021 году. Как специально для всех нас, свидетелей, как мы думали, принципиально другой эпохи.

Случайно подслушала обрывок чужого диалога. Гениально ёмкий))

Действующие лица:
Немолодая мать
Уже не очень молодая дочь

Дочь: …и я не понимаю, понимаешь, оно меня вообще будет, ну как сказать, наполнять что ли?
Мать: Дочь, чёта тебя волнуют проблемы какие-то непонятные.

Рубрика «чтоб я так жил»)))
Всегда читаю разные духоподъёмные высказывания, чтобы восстановить душевное равновесие или там гору свернуть, если равновесия нет, а свернуть надо кровь из носа. Читаю, вдохновляюсь, иду, сворачиваю. Ну или подпираю хотя бы. Но потом цикл повторяется снова и снова. И я вот думаю…
Наверное, никто никогда не жил так, как написано во всех этих вдохновляющих высказываниях. Ни всю жизнь, ни даже половину. У своих авторов они рождались в моменты душевного подъёма, а всех остальных — земных, пытающихся и несовершенных — утешали или бодрили, когда надо.
Вот и вы сейчас прочтите, взбодритесь, если приуныли. Я уже)