Друзья Кабельо

Константин Стригунов

Целое стадо идиотов-пораженцев взялось за своё любимое дело обсасывать Запад. Дескать, и Россия не ответила на теракты против "Северного потока-2", и Иран не ответил за недавние налёты на стратегические объекты. Вон, даже президент Раиси типа ничего определенного не сказал.

Так вот.

Ответ не обязательно должен быть симметричным и мгновенным. Это не так.

Более того, враг может ждать такой предсказуемости от того, кого он атаковал, ставя его в своеобразную ловушку: ответишь сразу и так, как ожидает агрессор — станешь предсказуемым, а значит, управляемым; не ответишь — будешь выглядеть как трус, не решившийся на повышение ставок.

Кроме того, кретины-пораженцы забывают, что быстро подготовить ответ сопоставимого масштаба крайне трудно, причем ответ, который был бы не только соразмерен, но и не нанёс самим себе урона большего, чем врагу. Другое дело, что нужны заранее продуманные сценарии ответа — как раз на случай по типу атаки на СП-2 или иранские военные объекты. С этим — да, проблемы есть. Но сказанное не повод выть, что-де мы проявили трусость. Это вообще что за бред? У нас, в отличие от США, есть масса болевых точек и жёсткий и быстрый ответ на теракт против СП-2 означал бы для нас повышение эскалации против Калининграда, Приднестровья, Закавказья, Средней Азии и т.д, и т.п. В таком случае нам бы пришлось постоянно идти по нарастающей эскалационной лестнице.

Кто-то скажет: на так и пусть! Надо бить, отвечать!

Однако всё не так просто.

В том-то и дело, что на один наш ответ врагу, нажатием на одну его болевую точку, тот может ответить нам в двух-трёх местах и запас ещё останется.

Что нам тогда делать в такой ситуации?

Первый вариант — жёстко отвечать и давать себя втягивать в эскалационную гонку, уже масштабно участвуя в СВО. А враг-то не обременён чем-то подобным. В таком случае нам к СВО прибавится необходимость отвечать в одном-двух-трёх местах, на что требуются ресурсы. Очень много ресурсов. Допустим, мы на каждый из этих случаев найдём ответ. Тогда нам создадут ещё больше болевых точек, а мы симметрично и быстро ответить не сможем, просто потому, что у врага нет стольких болевых точек, как у нас. Ему объективно проще нас раздёргивать, чем нам его. Помним, что задача врага — заDDoSить Россию, заставить реагировать сразу на множестве направлений сразу, чтобы мы ресурсно и организационно надорвались, чтобы спровоцировать внутри России массовые акции недовольства, дестабилизировать ситуацию в стране. Понимают ли лица, принимающие решения (ЛПР) в России, эти аспекты? Уверен, что да.

Теперь второй вариант. Мы сознательно не отвечаем на СП-2, даже несмотря на все политические, экономические, стратегические и репутационные потери.

НО!

Мы концентрируемся на самом важном — на СВО. Просто потому, что Победа в СВО с лихвой перекроет все наши потери, а главное — отвернет от нас фундаментальную угрозу, исходящую от укронацистского режима, что само по себе результат самого высокого порядка.

Так бывает, что, жертвуя чем-то меньшим, можно выиграть нечто гораздо большее и важное.

Сказанное, разумеется, не значит, что не должны искать ответ враг, но ответ должен быть непрямой, там, где враг его ожидает меньше всего и будет наиболее болезненным для него. У нас есть вариант такого ответа. Да, это более долгий путь, но зато он — не лобовая атака, которая нас ослабит неизмеримо больше, чем оправдывает успех.

🇰🇵Северокорейская тема (окончание).

Приведенный выше анализ позволяет сделать итоговый вывод о том, что северокорейская проблема не будет решена в среднесрочной перспективе. Позитивные тенденции от диалога между двумя странами временное и, во многом, медийное явление. Крайне высока деградация американо-северокорейских отношений ниже уровня, существовавшего до начала переговоров. Одновременно с этим стоит отметить существующую высокую устойчивость КНДР к разного рода технологиям государственных переворотов, включая и цветные революции. Ряд стран после распада Советского Союза испытал на себе их разрушительное воздействие, однако северокорейский строй демонстрирует значительные резистентные свойства при мощном и системном давлении извне. При всех проблемах и трудностях, сформированные внутри КНДР условия, собственная идеология и наличие ядерного оружия, серьезно снижающее возможности потенциального агрессора для вторжения извне, позволили северокорейцам не последовать за государствами, десуверенизированными вследствие осуществленного на их территории переворота, в т.ч. с применением технологий цветных революций.

Наконец, отметим, что гипотетический распад чучхейского строя под действием внутренних противоречий и санкций может длиться многие годы и прогноз о его устойчивости, даже при ужесточении санкций, будет всегда сопровождаться большими погрешностями вследствие влияния огромного количества факторов, часть из которых скрыта при внешнем анализе. Кроме того, КНДР и ее руководство демонстрирует высокую степень адаптивности при долговременном воздействии исключительно неблагоприятных внешних условий, чему способствует и экономическая поддержка КНР. Наибольший риск военного решения "северокорейского вопроса" достигнет максимума в случае прихода к власти радикально антипхеньянски настроенных политиков в США и РК. Немаловажную роль играют и отношения в треугольнике Россия-Китай-США. Таким образом, наибольший риск конфликта, при условии наличия синергетического воздействия вышеупомянутых негативных факторов, приходится на период между 2020 и 2024 годами. Прогнозирование обстановки на более отдаленный период крайне затруднительно вследствие существенного роста неопределенности, обусловленного увеличением числа неизвестных факторов.

Полагаем, при формировании политики в Северо-Восточной Азии российскому руководству целесообразно прежде всего просчитывать два типа неблагоприятных сценариев развития военно-политической обстановки в данном регионе: ограниченного конфликта, который удастся купировать на его начальных стадиях, и полномасштабной войны.

🇰🇵Продолжение северокорейской темы.

Другой проблемой стоит назвать паралич шестистороннего механизма (КНДР, КНР, Россия, США, РК и Япония) в урегулировании северокорейской проблемы, сохраняющийся на протяжении длительного времени, прогресс которого напрямую связан с успехом или провалом в двусторонних переговорах между Д. Трампом и Ким Чен Ыном. Примечательно, что текущая ситуация отчасти схожа с "Соглашением високосного дня" 2012 года, когда Пхеньян воспользовался двусмысленностью в договоренностях, согласно которым северокорейцы должны были отказаться от испытаний ракет, однако они запустили спутник, в связи с чем возникло подозрение, что это связано с ракетной программой.

Не лучшим образом обстоят дела и в двусторонних отношениях между КНДР и РК. Как отмечают специалисты, в период правления в РК президентов Ли Мён Бака и Пак Кын Хе общественная поддержка союза с США достигла исторически самого высокого уровня и военно-политическая напряженность между Севером и Югом являлась главной причиной, почему Сеул опирался и продолжает опираться на поддержку со стороны США. Однако избрание главой государства Мун ЧжэИна от Демократической партии "Тобуро" продемонстрировало отличие прогрессистов от консерваторов в истеблишменте РК. При Мун Чжэ Ине была возрождена идея президентов Ким Дэ Чжунаи Но Му Хёна, выступавших за развитие отношений между Севером и Югом с одновременным ослаблением зависимости от Вашингтона.

К КНДР новая власть оказалась настроенной куда более терпимо. Поэтому еще одним негативным фактором, способным отрицательно сказаться на ситуации вокруг северокорейской ракетно-ядерной программы, может стать окончательный провал переговоров между Д. Трампом и Ким Чен Ыном. Неспособность достичь компромисса, по всей видимости, ослабит позиции кандидатов с умеренными взглядами на выборах 2022 года в РК, схожими с взглядами нынешнего президента РК Мун Чжэ Ина. Например, к власти могут прийти правоконсервативные политики, близкие по мировоззрению к экс-кандидату в президенты Хон Чжун Пхё от партии "Сэнури" ("Свободная Корея"), ранее призывавший США вернуть тактическое ЯО на полуостров. Импичмент и назначение тюремного срока для бывшего президента Пак Кын Хе подорвал позиции консерваторов и провал переговоров между Д. Трампом и Ким Чен Ыном способен вернуть им прежнее влияние.

В РК присутствуют враждебно настроенные к КНДР силы, поэтому приход их к власти, при провале американо-северокорейских переговоров, усугубит ситуацию.

🇰🇵Продолжение северокорейской темы.

Вывод третий. Выведение американцами своих войск и демонтаж военных баз в Северо-Восточной Азии в кратко- и среднесрочной перспективе исключен независимо от того, возможен договор между Вашингтоном и Пхеньяном или нет. Гипотетический (и практически недостижимый) успех на данном направлении не означал бы готовность США вывести свои силы из региона.

Не имеет значения, что в таком случае для дальнейшего военного присутствия в регионе американцы бы лишились основного повода; в силу его стратегической важности Вашингтон не согласится вывести оттуда свои войска. Здесь наблюдается аналогия с обещаниями НАТО не распространяться на восток после распада Советского Союза, т.е. отсутствие декларируемого повода в виде "северокорейской угрозы" не станет препятствием для сохранения военного потенциала в Северо-Восточной Азии. В крайнем случае, его создадут искусственно. С учетом же растущей мощи Китая, его окружение базами и недружественными режимами (Япония, Тайвань, некоторые страны ЮВА и др.) останется одним из ключевых геостратегических императивов для Вашингтона, особенно при Д. Трампе или президенте со схожими взглядами и интересами.

Неизбежное столкновение интересов двух мировых держав обусловлено ростом экономической и военно-политической мощи Китая при одновременном стремлении США (точнее частью ее элит) сохранить за собой статус единственной сверхдержавы. Значит, возможный конфликт с КНДР используют как часть комплексного плана по сдерживанию Китая и, в определенной степени, России. Ключевыми рисками для Москвы и Пекина в гипотетическом конфликте, даже если им удастся сохранить нейтралитет, будет не только угроза радиационного заражения территорий, но и миграционный удар, способный применяться как социальное оружие гигантской разрушительной силы (об этом будет подробнее сказано в заключительной части книги). Провал переговоров между Д. Трампом и Ким Чен Ыном серьезно усугубит военно-политическую обстановку в АТР и мире в целом.

Вывод четвертый. Полагаем, вероятность эскалации вплоть до уровня региональной войны или выше достигнет максимума при суперпозиции неблагоприятных факторов. К ним можно отнести окончательный провал американо-северокорейских переговоров, а также поражение Д. Трампа на выборах в ноябре 2020 года и проход в Белый дом администрации с более жестким взглядом на решение северокорейского вопроса.

Эскалации благоприятствует нарастающий внутриполитический кризис в США, на который накладывается фундаментальный кризис между ключевыми элитарными группами внутри американского ядра капиталистической системы. Если и раньше те или иные действия США на внешнеполитической арене, вплоть до развязывания войн, являлись прямым продолжением их внутренней политики, то в складывающихся условиях риск использования войны в Северо-Восточной Азии с той же целью тем более возрастает. Также заметим, что в случае избрания Д. Трампа на второй срок у него будет меньше ограничителей на развязывание войны, если переговоры с Ким Чен Ыном потерпят фиаско.