Каждый из нас впитал это в кровь: «Лишь бы не было войны».
Послевоенные поколения, из тех, что не помнят вой сирен, но у кого это впеклось в хребет и в спинной мозг. Кому эти чёрно-белые фотографии на буфете - ещё не «история», а сегодняшняя память, потому что вот это дед, а вот это двоюродный дядька, а это прадед, но как он курил трубку знаю от деда. Кто знает точно как бОльше была бы семья, если бы не похоронки, если бы не котёл под Вязьмой или Ржевом, если бы не переправа через Дунай, и не Ленинград.
Когда-то давно-давно: солнце льёт тепло через окно в класс, пахнет мастикой от школьного паркета, за окном воробьи дерутся в кустах сирени - она ещё не цветёт на майские праздники, но липкие свежие листья уже распустились. Учиться не хочется совсем, праздники уже прошли, а до каникул ещё контрольные работы, и вот учительница входит в класс, и ты ждёшь от неё "откладываем учебники, достаём двойные листочки" - но за ней идёт старый дед в тяжелом от орденов пиджаке, и ты понимаешь: нет, не сегодня, сегодня будет "урок мира" и "встреча с ветераном".
Ветеран не очень интересный, потому что он особо не умеет говорить, и только умиляется, глядя на нас, пятиклашек, сморкается в полосатый платок и рассказывает нам про Курскую дугу. Мы смотрели о ней фильм, в музее нам показывали каски и знамёна, а у Вальки там погиб дедушка, был танкистом. В соседнем со школой дворе живёт инвалид, у него нет ног и он ездит на гремучей доске с подшипниками, отталкивается от асфальта деревяными брусочками, а в выходные тоже надевает пиджак с блестящей медалью и сидит на своей доске на ступеньках у гастронома, жмурится на солнце.
Для нас, школьников начала-середины 80-х, на излёте великой Империи, это не история, а что-то простое и соседское с нами, пусть и прошлое уже – и мы играем в фашистов и советских, играем в разведчиков, кто-то во дворе рассказывает, как в подвале заброшенного деревенского дома нашел скелет с "шмайсером", кто-то бросил горсть патронов в костёр на пустыре и ему оторвало руки по самые ноги - это происходит с нами и потому не удивляет.
Мы помним, что война это очень недавно, и рядом с нами. Нам не приходится делать никаких усилий, чтобы вспомнить о ней, подумать о ней. Вот же она: не только в книгах и фильмах, не только в пионерских маршировках, она в старом планшете и бинокле, что лежат в буфете, в фотографиях на стене, в письмах в жестяной коробке из-под конфет, и в том, что чёрствый хлеб нельзя просто взять и выбросить.
Великая Отечественная уже не так страшит нас, как наших родителей, что родились вскоре после Победы. Для нас война - это Огромное и Опасное Важнейшее Событие, мы очень хорошо помним, что нас бы тут и не было вовсе, если бы не Победа. Но мы не просыпаемся ночью в ужасе от грохота мусорной машины за окном, мы из следующего поколения, которое помнит, знает. И уважает.
Всё это знание и память проникли в нашу плоть. И война, которую мы по-настоящему боимся - война будущая, которая может случиться с нами. Пока мы дети и сидим в тёплом классе, слушая скучного ветерана, мы не особо задумываемся об этом, хотя на стене висят рисунки с цветами и перечёркнутой пузатой ядерной бомбой - на ней, конечно, флаг Америки и череп с костями, прошёл школьный конкурс рисунка. Это часовой механизм, который тикает у нас в сердце и сработает, когда мы повзрослеем.
Потому что когда наша страна рухнет, когда загорятся её развалины в Нагорном Карабахе, Абхазии, Таджикистане, Чечне, когда сперва наши старшие братья уйдут из дома - и не всегда вернутся - а потом и мы сами вдохнём гарь и копоть полной грудью, мы примерим ношенный пиджак ветерана на тех, кого мы видим рядом и даже на себя, пусть и без медалей.
Вот они, такие ветераны, молодые и седые, среди нас, наши братья, друзья и мы сами. И тогда ты вспоминаешь того скучного деда - нет его, он уже давно на большом кладбище за Копотней, под камнем - и понимаешь, что он пережил в сотни раз тяжелее и больше, чем можешь выдержать ты сам.
Послевоенные поколения, из тех, что не помнят вой сирен, но у кого это впеклось в хребет и в спинной мозг. Кому эти чёрно-белые фотографии на буфете - ещё не «история», а сегодняшняя память, потому что вот это дед, а вот это двоюродный дядька, а это прадед, но как он курил трубку знаю от деда. Кто знает точно как бОльше была бы семья, если бы не похоронки, если бы не котёл под Вязьмой или Ржевом, если бы не переправа через Дунай, и не Ленинград.
Когда-то давно-давно: солнце льёт тепло через окно в класс, пахнет мастикой от школьного паркета, за окном воробьи дерутся в кустах сирени - она ещё не цветёт на майские праздники, но липкие свежие листья уже распустились. Учиться не хочется совсем, праздники уже прошли, а до каникул ещё контрольные работы, и вот учительница входит в класс, и ты ждёшь от неё "откладываем учебники, достаём двойные листочки" - но за ней идёт старый дед в тяжелом от орденов пиджаке, и ты понимаешь: нет, не сегодня, сегодня будет "урок мира" и "встреча с ветераном".
Ветеран не очень интересный, потому что он особо не умеет говорить, и только умиляется, глядя на нас, пятиклашек, сморкается в полосатый платок и рассказывает нам про Курскую дугу. Мы смотрели о ней фильм, в музее нам показывали каски и знамёна, а у Вальки там погиб дедушка, был танкистом. В соседнем со школой дворе живёт инвалид, у него нет ног и он ездит на гремучей доске с подшипниками, отталкивается от асфальта деревяными брусочками, а в выходные тоже надевает пиджак с блестящей медалью и сидит на своей доске на ступеньках у гастронома, жмурится на солнце.
Для нас, школьников начала-середины 80-х, на излёте великой Империи, это не история, а что-то простое и соседское с нами, пусть и прошлое уже – и мы играем в фашистов и советских, играем в разведчиков, кто-то во дворе рассказывает, как в подвале заброшенного деревенского дома нашел скелет с "шмайсером", кто-то бросил горсть патронов в костёр на пустыре и ему оторвало руки по самые ноги - это происходит с нами и потому не удивляет.
Мы помним, что война это очень недавно, и рядом с нами. Нам не приходится делать никаких усилий, чтобы вспомнить о ней, подумать о ней. Вот же она: не только в книгах и фильмах, не только в пионерских маршировках, она в старом планшете и бинокле, что лежат в буфете, в фотографиях на стене, в письмах в жестяной коробке из-под конфет, и в том, что чёрствый хлеб нельзя просто взять и выбросить.
Великая Отечественная уже не так страшит нас, как наших родителей, что родились вскоре после Победы. Для нас война - это Огромное и Опасное Важнейшее Событие, мы очень хорошо помним, что нас бы тут и не было вовсе, если бы не Победа. Но мы не просыпаемся ночью в ужасе от грохота мусорной машины за окном, мы из следующего поколения, которое помнит, знает. И уважает.
Всё это знание и память проникли в нашу плоть. И война, которую мы по-настоящему боимся - война будущая, которая может случиться с нами. Пока мы дети и сидим в тёплом классе, слушая скучного ветерана, мы не особо задумываемся об этом, хотя на стене висят рисунки с цветами и перечёркнутой пузатой ядерной бомбой - на ней, конечно, флаг Америки и череп с костями, прошёл школьный конкурс рисунка. Это часовой механизм, который тикает у нас в сердце и сработает, когда мы повзрослеем.
Потому что когда наша страна рухнет, когда загорятся её развалины в Нагорном Карабахе, Абхазии, Таджикистане, Чечне, когда сперва наши старшие братья уйдут из дома - и не всегда вернутся - а потом и мы сами вдохнём гарь и копоть полной грудью, мы примерим ношенный пиджак ветерана на тех, кого мы видим рядом и даже на себя, пусть и без медалей.
Вот они, такие ветераны, молодые и седые, среди нас, наши братья, друзья и мы сами. И тогда ты вспоминаешь того скучного деда - нет его, он уже давно на большом кладбище за Копотней, под камнем - и понимаешь, что он пережил в сотни раз тяжелее и больше, чем можешь выдержать ты сам.