Lies!

это важно слушать, помимо всего, чтобы понять, как к солдатам относятся их офицеры, армия, страна. «Солдатские матери» с 90-х героически борются с системой, в которой сослуживцы и офицеры для солдата страшнее врагов. И с тем, что армии вообще так много.

Тот факт, что в центре земли есть твердое ядро, установила в 1936 году сейсмолог Инге Леманн — грубо говоря увидела его тень на сейсмограммах. Ее статья в Publications du Bureau Central Seismologique International, Série A была озаглавлена так: «P’».

«So great can the burden of enjoying oneself become, so clearly can the emptiness and boredom of pleasure appear as a threat, that the aesthete sometimes has to resort to even more elaborate devices... He may even become an addicted reader of Kierkegaard and make of that despair which Kierkegaard saw as the aesthete’s fate a new form of self- indulgence. And if over-indulgence in despair seems to be injuring his capacities for enjoyment, he will take himself to the therapist, just as he would for over- indulgence in alcohol, and make of his therapy one more aesthetic experience»

«What Kant means by treating someone as an end rather than as a means seems to be as follows—as I noticed earlier in using Kant’s moral philosophy to highlight a contrast with emotivism. I may propose a course of action to someone either by offering him reasons for so acting or by trying to influence him in non-rational ways. If I do the former I treat him as a rational will, worthy of the same respect as is due to myself, for in offering him reasons I offer him an impersonal consideration for him to evaluate. What makes a reason a good reason has nothing to do with who utters it on a given occasion; and until an agent has decided for himself whether a reason is a good reason or not, he has no reason to act. By contrast an attempt at non-rational suasion embodies an attempt to make the agent a mere instrument of my will, without any regard for his rationality» — актуальный сейчас пассаж из After Virtue Макинтайра

Прочитал книжку Alcoholics Anonimous (что-то вроде манифеста, устава и учебника одновременно) и нахожусь под большим впечатлением. И не столько литературным, хотя основатель АА, называемый в соответствии с традицией анонимности Bill W, довольно выдающийся стилист, а его автобиографическое эссе — большая литература. Если кто-то и должен сталкиваться, казалось бы, с проблемой коллективного действия, то в первую очередь люди, которым даже родные и близкие отказывают в субъектности. Но для АА опыт алкогольной зависимости не просто не препятствие, а главный механизм совместного действия: они много раз повторяют на страницах книги, что сходный опыт падения, который трудно симулировать, лучше всего создает доверие между людьми, — а доверие и есть главный привод коллективного действия. Более того, вовлечение новых участников и прозелитирование, с точки зрения АА, имеет важный терапевтический смысл. Потому что, если посмотреть на это с другой стороны, опыт абстиненции тоже не может понять человек, не переживший падения, кому еще о нем рассказать. То есть сетевая механика, которая так бесит в любой другой большой организации, тут совершенно необходима. Ну и наконец у них есть «Двенадцать традиций», что-то вроде устава, которые как будто писал комитет гуманитарных светил, а не кучка завязавших людей с зависимостью. В частности, они требуют от каждой группы АА полной автономности, в том числе финансовой, и прямо запрещают отвлекаться на любую другую, сколь угодно благую цель (а также делиться с ней своим брендом), чтобы не отвлекаться на проблемы "денег, собственности и престижа". Наконец, хотя исторически АА имеют религиозные корни, и в их текстах Бог занимает важное место, он аттестуется так: GOD as one understands Him. В общем, любой анархист и любой поклонник Токвиля, должен, кажется, прочитать эту книгу. https://www.amazon.com/Alcoholics-Anonymous-2nd-Edition/dp/B0017L60QY

Роджер Скрутон, в маленьком консервативном манифесте The uses of pessimism разъясняет идею Гегеля, что хозяин раба, как и раб, не может быть вполне свободен. И так деликатно замечает, что у Гегеля все сложно, но он попытается упростить рассуждение, опираясь на французскую книжку 1947 года Introduction à la Lecture de Hegel (par Alexandre Kojève). И так хорошо объясняет! А я сижу и думаю, что не так ли и вся наша жизнь: сидит русский интеллигент и постигает пересказанную английским консерватором французскую интерпретацию (написанную, заметим, левацким русским эмигрантом и советским шпионом) немецкого философа. И сам я Гегеля не читал, но теперь уж при случае удивлюсь, как это мой собеседник не знаком с четвертой главой первой книги «Феноменологии духа».

«Как выяснилось, я не одинок в своих наблюдениях: по результатам исследования, проведенного в 1990‑е годы Национальным военномедицинским центром имени Уолтера Рида, наличие мягких игрушек у кровати больного является четким признаком пограничного расстройства личности»

«До того как стать специалистом по этике, Бичер был одним из ведущих ученых, разрабатывавших для Вооруженных сил США и ЦРУ препараты, которые могли использоваться для повышения результативности допросов и пыток. Согласно опубликованным уже после смерти Бичера отчетам, он воз‑ главлял работу над программой ЦРУ, в рамках которой с целью сломить жертв пыток тестировались такие вещества, как мескалин и ЛСД. Бичер не только проводил эксперименты над ничего не подозревавшими пациентами Массачусетского госпиталя общего профиля (который, по его словам, “создавал почти идеальные условия для изучения этой проблемы прямо в Бостоне”), но и сотрудничал с врачами, которые работали на нацистов, включая одного генерала вермахта, проводившего смертельные эксперименты над заключенными концентрационных лагерей. Он даже рекомендовал главе медицинской службы армии США использовать наркотики вроде ЛСД “в качестве средства ведения биологической войны”. По иронии судьбы именно отказ ЦРУ от использования наркотических средств для повышения эффективности пыток и переход разведчиков на поведенческие методики, впервые предложенные психологом Дональдом Хеббом, лишили Бичера финансирования и тем самым подтолкнули его к тому, чтобы внести свой вклад в развитие биоэтики» (Варрайч, Современная смерть)

«До наступления эпохи реанимации одним из самых надежных способов вернуть к жизни человека, который выглядит мертвым (например, утопленника), считалось вдувание табачного дыма в его прямую кишку. В Британии этот прием получил такое широкое распространение, что был официально одобрен Королевским обществом спасания на водах, а табачные клизмы для реанимации утопленников развешивались вдоль берегов Темзы, подобно тому как в наше время в общественных местах устанавливают дефибрилляторы» — Хайдер Варрайч, Современная смерть