Из будущей публикации в ИЭ «Хроника исторической политики: Украина. Июнь–август 2024»
Польша – Украина: новый виток мемориальной войны. Часть 4
В отличие от событий Второй мировой войны, другие исторические эпохи не вызывают разногласий в украинско-польских отношениях. В частности, в Украине активно внедряется польское видение Люблинской унии 1569 года (как союза народов и присоединения Украины к европейской цивилизации), Январского восстания 1863–1864 гг. (которое больше не называют польским и в котором пытаются отыскать участие украинцев в общей с поляками, литовцами и белорусами борьбе против Российской империи), антибольшевистского союза Второй Речи Посполитой с УНР 1920–1921 гг. 14 августа в Варшаве в канун Праздника Войска Польского президент Дуда почтил память воинов Армии УНР, покоящихся на Вольском православном кладбище.
В конце августа появилась публикация украинского историка Василия Расевича (известного поддержкой Владимира Зеленского и резкой критикой Петра Порошенко и Владимира Вятровича), проводившего исследование за счет польского Центра Мерошевского. Прозвучал призыв отказаться от исторической концепции Михаила Грушевского, которая якобы «исключает Украину из европейского контекста и обрекает жить по принципам авторитаризма и деспотии», поскольку в ее основе лежат казацкие и крестьянские восстания, осуждение польских эксплуататоров, умолчание о роли шляхты и «демократическом характере старой Речи Посполитой». По мнению Расевича, эти сюжеты совпадают с основными положениям российской имперской историографии, что «закодировало» украинское движение на противостояние полякам, лишило украинцев права на историческое наследие Речи Посполитой и свело историю украинцев чуть ли не исключительно к «неудачникам и резунам».
Взгляды Расевича ни в коем случае нельзя отнести к украинском историографическому «мейнстриму». Он скорее принадлежит к историкам, гонимым официозом и лишенным возможности работать в учреждениях, финансируемых из бюджета. Но он не одинок в своих взглядах. «Реабилитацию» Речи Посполитой, как «нашего государства», активно продвигает известный историк того периода Наталья Старченко. Если история Второй мировой войны остается камнем преткновения между Украиной и Польшей, то нельзя исключать пересмотра в пользу «полонизации» украинского метанарратива более ранних периодов.
При этом, правда, могут возникнуть вопросы о двойных стандартах: как доказать, что Речь Посполитая – «наше государство», а УССР – «оккупационный режим»? К тому же, вся украинская национально-государственная и национально-культурная традиция, украинское национальное возрождение как в XIX веке, так и в конце 1980-х годов зиждились на казацком мифе, где ключевым событиям является восстание во главе с Богданом Хмельницким, как антипольская акция.
Польша – Украина: новый виток мемориальной войны. Часть 4
В отличие от событий Второй мировой войны, другие исторические эпохи не вызывают разногласий в украинско-польских отношениях. В частности, в Украине активно внедряется польское видение Люблинской унии 1569 года (как союза народов и присоединения Украины к европейской цивилизации), Январского восстания 1863–1864 гг. (которое больше не называют польским и в котором пытаются отыскать участие украинцев в общей с поляками, литовцами и белорусами борьбе против Российской империи), антибольшевистского союза Второй Речи Посполитой с УНР 1920–1921 гг. 14 августа в Варшаве в канун Праздника Войска Польского президент Дуда почтил память воинов Армии УНР, покоящихся на Вольском православном кладбище.
В конце августа появилась публикация украинского историка Василия Расевича (известного поддержкой Владимира Зеленского и резкой критикой Петра Порошенко и Владимира Вятровича), проводившего исследование за счет польского Центра Мерошевского. Прозвучал призыв отказаться от исторической концепции Михаила Грушевского, которая якобы «исключает Украину из европейского контекста и обрекает жить по принципам авторитаризма и деспотии», поскольку в ее основе лежат казацкие и крестьянские восстания, осуждение польских эксплуататоров, умолчание о роли шляхты и «демократическом характере старой Речи Посполитой». По мнению Расевича, эти сюжеты совпадают с основными положениям российской имперской историографии, что «закодировало» украинское движение на противостояние полякам, лишило украинцев права на историческое наследие Речи Посполитой и свело историю украинцев чуть ли не исключительно к «неудачникам и резунам».
Взгляды Расевича ни в коем случае нельзя отнести к украинском историографическому «мейнстриму». Он скорее принадлежит к историкам, гонимым официозом и лишенным возможности работать в учреждениях, финансируемых из бюджета. Но он не одинок в своих взглядах. «Реабилитацию» Речи Посполитой, как «нашего государства», активно продвигает известный историк того периода Наталья Старченко. Если история Второй мировой войны остается камнем преткновения между Украиной и Польшей, то нельзя исключать пересмотра в пользу «полонизации» украинского метанарратива более ранних периодов.
При этом, правда, могут возникнуть вопросы о двойных стандартах: как доказать, что Речь Посполитая – «наше государство», а УССР – «оккупационный режим»? К тому же, вся украинская национально-государственная и национально-культурная традиция, украинское национальное возрождение как в XIX веке, так и в конце 1980-х годов зиждились на казацком мифе, где ключевым событиям является восстание во главе с Богданом Хмельницким, как антипольская акция.