Давай текстом

Из всей серии «о моральном выборе» чуть ли не больше всего понравился материал про Шамана. Образ главного певца пропаганды был слишком нарочитым, слишком шаблонным, слишком пластмассовым каким-то. Тут подробно рассказывается, как он стал тем, кем стал — и благодаря кому. Жена гениальный пиарщик да и тоже, в общем, не зверь — тут приличный проект с независимым сми, тут не людоедские взгляды. Не мразь, не ради бабла особенно, вроде действительно православный, а еще и патриотический, хотел был известным, хотел собирать стадионы, хотел просто петь…

Как говорится в одном из подзаголовков статьи, «один компромисс, другой компромисс, а потом ты уже в говне по горло».

В войне. По горло.

Я подписала

Я не новостной журналист, хотя на новостях посидела прилично. Свое ПТСР я получила на так называемых «социальных темах» - каждый вечер думая, каким именно раком заболеет мой ребенок или там как именно запытают моего близкого в тюрьме или как долго будет лежать в луже фекалий бабушка из ПНИ в Ивановской области о которой я писала на прошлой неделе. К моменту когда от социалки мы перешли к расследованию военных преступлений, все цвело уже так, что казалось, что уже и не трогает (когда множество раз смотришь, как разбивают голову кувалдой или там с нагрудных камер Хамаса видосы, ещё как трогает, поверьте). Короче, русскоязычные журналисты очень часто зациклены на себе, даже с перебором, но, знаете, все равно хочу, чтобы этот пост остался здесь.

В «Вёрстке» сегодня — большое исследование о том, что происходит с системой здравоохранения в «новых территориях», то есть ДНР, ЛНР, Генической и Мелитопольской областях. Это, на мой взгляд, материал из разряда тех, что в принципе оправдывают существование такого института, как РЕДАКЦИИ, в 2024 году. А именно — комплексный, сложносоставной лонгрид, в котором есть и аналитическая часть, и эмоциональные реплики героев, и анонимные источники во власти, и препарирование госзакупок, и ещё, и ещё.

Одному человеку, без поддержки коллектива, создать такую махину, конечно, не под силу. В то же время, как в любом подобном монструозном проекте, здесь обязательно должен быть главный «локомотив». Так что автор этого текста, Регина Гималова, проделала, конечно, какую-то сумасшедшую работу — и не только традиционную (постучалась к многим десяткам людей, большая часть которых, конечно, ушли «в глухую оборону»), но и вполне инновационную (например, написала код для бота, который спарсил сообщения из выборки телеграм-каналов).

Я тоже принял участие в работе над этим материалом, поэтому о его внутреннем устройстве много говорить не буду. Но есть у меня соображение общего толка, которое не даёт мне покоя.

Насколько же дуалистично работает всё, что связано с проработкой таких масштабных и сложных тем, с «всеобъемлющими» (услышал тут аж дважды это слово на последней летучке) материалами. Ну и конкретно — с анализом больших данных.

С одной стороны, у меня лично вызывает профессиональное благоговение всё это смысловое поле — тендеры, дата-сеты, закупки, поставщики и т.д. Работа с такой фактурой отсылает нас к олдскульному представлению о журналистике как о ремесле, которое может вытащить нечто очень важное из тьмы и сделать незаметное заметным. Учитывая, что лично я (как и абсолютное большинство читателей) очень приблизительно понимаю, как именно эта информация получается, эффект ✨ магии ✨ ещё больше усиливается.

С другой стороны, сами по себе все эти данные едва ли кого-то могут заинтересовать. Есть, допустим, некий вывод. Например: из всех госрасходов на здравоохранение большая часть ушла на отопление и на «обеспечение органов власти», а не на лечение как таковое. Понятно, что ничего хорошего, но что с этим делать-то? Если не будет за этим истории, кто вообще станет читать, кроме двух с половиной фанатиков?

Окей, ищем человеческое — перебираем всех на свете героев: медиков, которые поехали добровольцами в зону боевых действий, местных врачей, чиновников, пациентов. Находим достаточно увлекательные рассказы, распределяем их по тексту. Драма есть, непростые моральные дилеммы — ещё как. Чем мотивированы участники «врачебного десанта» из России? Понимают ли они, что, помогая людям, нормализуют, по мнению некоторых, войну? А что думают те украинцы, что приходят к сотрудничеству, чтобы не потерять работу, продолжать лечить пациентов — а может, заодно и сделать неплохую карьеру при новых властях?

Получается, вполне достаточно фактуры для того, чтобы написать драму о людях. Так может и не стоило тратить силы и время на перелопачивание кучи данных?

А потом представишь себе текст, построенных на одних только частных историях — и понимаешь, что нет, так не сработает, это уже совсем спекуляция, нельзя делать выводы о больших процессах, не базируясь на данных. Значит, всё таки нужна была эта работа...

Но если у нас и то, и другое, и пятое, и десятое — получается огромный piece of content, попробуй его осиль вообще. Чтение для ценителей!

Что же тогда остаётся? Ну, видимо, во-первых, принять, что лонгриды — это действительно уже давно штучный товар для тех, кто способен увидеть в них значимость, величие и красоту.

И во-вторых, дробить такие огромные штуки на множество мелких «переупаковок», выносов в соцсетях — с разной подачей и акцентами, форматами и заходами. Да вот только и так уже работы проделана куча, а еще и на это найти силы совсем тяжело. Но надо.

Простите, что засоряю канал ворчанием на эту тему, а не вниманием к важным текстам.

Но вот и мою родную организацию, с которой я прошёл 7 лет профессиональной жизни, фонд Нужна помощь, признали. Весь 2021 год, помню, прошёл в баталиях вокруг риска получения этого статуса. И вот.

К этому моменту слов уже не осталось, просто желаю бывшим коллегам сил и личной готовности справиться с этой ситуацией, какие бы решения принять ни пришлось теперь.

UPD. Справившись с эмоциями, всё-таки хочу дописать важное: дело не только в бывших коллегах. Нужна Помощь, как системообразующая организация, сотрудничает с сотнями самых разных НКО: от правозащитных до чисто благотворительных. Сегодняшнее решение Минюста неизбежно скажется на работе этих НКО — а значит, в итоге навредит десяткам тысяч людей по всей стране.

После каждой такой новости мне хочется, как умалишённому, бегать, орать и трясти над головой кулаком — всем тем, кто вкрадчиво улыбаясь, в последние десять лет, когда закон об иноагентах касался преимущественно НКО, говорил, что это-де ничего, так, ярлычок, совсем не дискриминационный, а сугубо для информации. Вот оно, получите, распишитесь. Я и сам едва не попался на эту сладкоречивую ложь, помнится, но внутренний абсолют свободы слова и выражения всё-таки мешал всерьёз воспринимать, что «иноагентское законодательство» можно немножко поправить, допилить по уму (были же такие идеи!) — и будет вообще норм.

Теперь уже никто и не пытается держать лицо. Всё новые и новые ужесточения законодательства планомерно толкают иноагентов куда-то за пределы здоровой жизни как таковой. Правы те шутники, что советуют властям сразу выделить для иноагентов специальные зоны расселения за 101-м километром.
И совсем неудивительно, что люди и институции, которые настолько ограничены в правах, ожесточаются и становятся всё более и более радикальными.

Что касается конкретно рекламы — содержательно и юридически обсуждать такие вопросы просто противно, но это, конечно, окончательное уничтожение робких попыток независимых медиа организовать себе более-менее устойчивую бизнес-модель. Добавим сюда вольность трактовки понятия «рекламирование» — и прихлопнуть можно будет практически всех и за всё.

Не забудьте потом попенять всяким «антивоенным» медиапроектам, что они, мерзавцы такие, «сидят на грантах».

Нет войне.