Новая папка 33333

Вот цитата Путина с совещания по лесным пожарам 2010 года.

Найдите пять отличий от его выступления о коронавирусе:
«И печенеги Россию терзали, и половцы, и псы-рыцари, и Великую Отечественную мы прошли. Россия все выстояла, все пережила. И сейчас, конечно, тоже испытание. Оно не носит глобального характера, это не какое-то нашествие, но это — испытание. И конечно, мы его преодолеем. Но только в том случае, если будем работать слаженно, консолидированно, эффективно, с полной ответственностью за порученное страной дело».

Вероятно, Путин просто цитирует российского адвоката Федора Плевако, а именно — его речь в защиту женщины, которую обвиняли в краже жестяного чайника: «Печенеги терзали [Россию], половцы, татары, поляки. Двунадесят языков обрушилось на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь, теперь… Старушка украла старый чайник, ценою в 30 копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно».

Отставка Медведева стала столь внезапной, что сначала даже не верилось, что это правда — очень уж мотивировка казалась натянутой, что-то про то, чтобы «предоставить президенту больше свободы», но это никак не следовало из конституционных поправок.

В первые полчаса мне казалось, что это просто технический маневр: объявить изменения в конституции → снять правительство → и вернуть его же, но по «согласованию» с Думой.

По материалам в СМИ было видно — никто ничего не понимает и не был к этому готов. Все как один публиковали короткие цитаты Медведева и Путина, не понимая, как это комментировать. В те часы очень хотелось ясности, развернутых комментариев — что вообще происходит, «отставка» — это просто громкий заголовок или правда?

Давно не было такого оживления во внутренней политике нашей страны. Но, почитав пару часов телеграм-каналы, захотелось вернуться на макро-уровень — от отдельных персон к осмыслению режима и процессов в нем.

Быстро утомляешься от этих экспертов, инсайдеров и комментаторов, каждый их которых старается громче всех сказать, что он-то знал, что будет Мишустин. Истинная политическая мысль должна быть направлена в настоящее и прошлое, но никак не в будущее.

«Загадка 2024» разрешилась буквально в один день — всё встало на свои места.

И мне кажется, это очень правильный шаг со стороны Президента, потому что с марта 2018 все только и заняты обсуждением «проблемы 2024» — поэтому Путин, в непривычной для себя манере, внес определенность так заранее.

И хорошо — не будет теперь всех этих «я еще не думал», «работать надо, а не про выборы думать», «если народ попросит…»

Всё, интрига раскрыта. Премьер или глава госсовета — не так важно, а позиция президента теперь будет очевидно слабее и в системе не будет одного «преемника».

Мне всегда казалось, что «невидимая рука рынка» Адама Смита — это идея о том, что рынок всегда регулирует цену, балансирует спрос и предложение, а нет:

«Обычно, — пишет Смит в "Богатстве народов", — человек имеет в виду лишь собственный интерес, а, направляя свое трудолюбие так, чтобы его продукт обладал максимальной стоимостью, он преследует лишь собственную выгоду, причем в этом случае, как и во многих других, он невидимой рукой направляется к цели, которая совсем и не входила в его намерения. Преследуя свои интересы, он часто более действенно служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится делать это».

То есть, невидимая рука рынка, по Смиту, направляет предпринимателя к наибольшему благу для общества — наставляет на путь истинный. Во как)

(кстати, не удивляйтесь таким философским рассуждениям, ведь Смит — профессор моральной философии, в первую очередь, но в массовой культуре почему-то представлен автором идеи homo economicus, человека исключительно рационального)

Интересный взгляд на мотивы жесткого силового подавления протестов в Москве: «власть в отличие от 2011–2012 годов не старается казаться мягкой и сдержанной. Она источник, а не жертва эскалации. Оппозиция в неожиданном месте навязала протестную повестку, власть силой перехватывает ее и навязывает свою, революционную. Она словно вызывает на более высокий уровень противостояния, к которому протестующие окажутся не готовы: ну вы же на самом деле хотите революции, давайте, хотите драться, так деритесь».

Александр Баунов, московский центр Карнеги

«Цепная реакция в Чернобыле и отсутствие реакции на нее в Кремле ознаменовали кризис и для Горбачева, и для всего советского режима.

Атомная энергетика являлась, пожалуй, высшим приоритетом для режима, особенно учитывая ее значение для военных нужд (но и для гражданских тоже). Атомная мощь страны служила доказательством того, что система, несмотря на множество недостатков, все-таки работает. Высокопоставленные ученые и инженеры, занятые в атомной промышленности, оставались практически вне критики, даже со стороны Политбюро.

Но теперь, когда слывшая безукоризненной атомная отрасль на поверку тоже оказалась прогнившей, стало понятно, что прогнила вся система. Ведь изъяны, вскрывшиеся при Чернобыльской катастрофе и после нее, были типичны для всей советской системы: вопиющая некомпетентность, укрывательство на всех уровнях и самоубийственная скрытность в верхах (на ЧАЭС было 104 аварийных инцидента до трагедии)».

Именно после Чернобыля Горбачев отодвинул в сторону все приличия и начал смелее проводить системные реформы — он понял, что система в таком виде не жизнеспособна.

Аресты сотрудников управления «К» ФСБ, бойцов «Альфы» и глав управлений по борьбе с коррупцией отсылают меня к 86 году — та же «элита», та же «гордость нации» и точно так же оказалась прогнившей.

Когда власть поднимает на флаг борьбу с коррупцией, начинает сажать губернаторов и министров, демонстрировать всем закон и порядок, и вдруг оказывается что внутри профильных силовых ведомств возникают коррупционные элементы — означает, что система не может справиться со своими проблемами сама, изнутри.

Мне жаль погибших моряков, я злюсь на разбитые дороги и раздосадован качеством высшего образования в нашей стране, но когда бойцы элитных подразделений, на которых равняются молодые пацаны, оказываются такими же ворами — становится как-то особенно горько.

Победа в деле Голунова создала прецедент не только тем, что, объединившись, можно вытащить невиновного человека из лап репрессивной машины, но и тем (что было заметно не сразу) что медиа, объединившись вместе, кажется, можно не бояться открыто критиковать власть и silovikov.

Конечно, ситуация с Голуновым оказалась настолько вопиющей, что на стороне медиа оказался даже Кремль и центральным телеканалам разрешили поддержать коллегу, но, сейчас, публикуя совместно новое расследование Голунова (из-за которого его и пытались «закрыть»), три десятка крупных изданий будто прощупывают возможность такой тактики — ведь ведь всех сразу не уволят?

«Никакой либерализации здесь [по 228] быть не может»

А внутри закрадывается тихий протест — почему один конкретный человек решает за все 140 миллионов, что хорошо и плохо? Ведь он тоже человек, со своим мнением, порой не объективным. А высказывает личную свою позицию, даже без опоры на статистику, и всё — депутатам можно даже не вставать, законопроект не пройдет.

Одна такая фраза обесценивает работу законодательных институтов — оставляет им дорожную разметку регулировать. Хотя именно Дума, как выборный институт, по своей логике должна репрезентативно отражать мнение (волю) народа, создавать конфликт мнений и искать сложный компромисс. Есть хорошая байка про то, что не важно, кто сидит в овальном кабинете — страной управляет Конгресс.

А у нас получается такая странная история — внутренняя политика вождю явно не интересна, но и никакой свободы в ней не появляется. Уже и жесткого ручного управления нулевых нет, но и либерализации, плюрализма мнений не наблюдается. Застряли где-то по-середине.

Вся суть бюрократии в одной цитате: «Топ-менеджеры государственной Объединенной авиастроительной корпорации (ОАК) на вопрос, почему чиновники отказываются говорить о трудностях, честно признаваются: "Деньги даются за достижения, а не за проблемы. Не будем хвалить – ничего не получим"».

Где почитать аналитику по Сингапуру?

Не бизнесовую, а политико-экономическую: куда идут? какие социальные проблемы стоят и как решают? что с ВВП и за счет чего планируют его наращивать? на какой горизонт вообще планируют (пока читал только про стратегию аэропорта Чанги на 50 лет вперед)?

Понятно, что у Сингапура есть одна «маленькая» проблема, но все остальное кажется каким-то совсем идеальным и продуманным, ни одной критической заметки в Блумберге, ФТ и где бы то ни было—ищу подвох)

Интересно, например, как местные относятся к высоким штрафам и строгим порядкам—это все держится на страхе или они и правда такие аккуратисты, как японцы? Какие они, вообще, сингапурцы? И какой там политический режим?

В общем, вопросов много) Порекомендуйте, плиз: книги, статьи, подкасты, лекции—можно на английском, @yuribelkanov.

Про труды Ли Куан Ю в курсе, ищу альтернативное мнение и актуальное сегодняшнему дню. До истории Синги доберусь чуть позже)

Читаю биографию Ленина, написанную Львом Данилкиным и, признаться, приходится продираться сквозь «ухабистый» слог автора.

Данилкин позволяет себе примерно такие вещи:

«Нынешний Ульяновск не слишком похож на Симбирск – однако посреди города, между улицами Железной Дивизии, Льва Толстого, 12 Сентября и Энгельса – можно с головой провалиться в архаический слой: полторы сотни заботливо пересыпанных нафталином деревянных строений, сквозь которые не смог пробиться ни единый росток современности. Через центр этого пожароопасного прямоугольника пролегает улица Понятно Кого; на ней и стоит Дом Ульяновых».

Очень непривычно для жанра биографии, согласитесь. Достаточно лихо.

Но, пожалуй, для описания жизни Ильича такой слог и нужен — я уже в предвкушении, когда мы дойдем до самого пика 1917 года и дальше!

Как еще передать весь этот переполох и хаос, творящийся в головах и кабинетах? Ведь никакой структуры и системности в действиях большевиков не было — и Данилкин хочет воспроизвести эту картину на эмоциональном уровне, так чтобы можно было почувствовать жгучий темперамент Ленина и буквально оказаться с ним на одной площади или кабинете, спустя сотню лет — почувствовать, каково это было.

Сумасшествие Ильича невозможно описывать хладнокровно — в нем было столько энергии, что сухой исторический язык просто не выдерживает под её напором, дает трещину и отдает все на откуп разгульному, фривольному стилю Данилкина.

Минприроды продолжает оценивать стоимость ресурсов России - все барсуки в стране стоят 4 млн рублей, а все российские березки - 1 трлн рублей. Стоимость всех лесов министерство оценивает в 5,5 трлн рублей. Для сравнения, вся нефть по этой же оценке стоит около 40 трлн рублей. Конспирологи уже задаются вопросом не собирается ли правительство распродать Россию по частям.

fwd: @funandprofit

Люблю такие неочевидные, иррациональные объяснения: «Современные руководители компаний так увлечены цифровой трансформацией бизнеса, потому что в детстве читали много фантастики, и теперь появилась возможность наконец реализовать все, что там было описано» (с) Григорий Бакунов, директор по распространению технологий Яндекса