Репост из: Психо Daily
«Полицию вызвал я. А ВГИК — Росгвардию»
1 июля продолжилась история Артема Фирсанова — выпускника ВГИКа с факультета режиссуры неигрового кино. В качестве диплома он снимал фильм про дело Кирилла Серебренникова и «Гоголь-Центр». Но во время съёмок образовался новый сюжет — ВГИК арестовал отснятый материал, чтобы не допустить оппозиционного содержания. В итоге Артем сделал другое кино — про съемки независимого фильма в госучреждении.
В попытках вернуть исходники Артем выслушал гомофобные оскорбления от сотрудников института, лишился съемочных смен и поучаствовал в бюрократических дрязгах — от кабинета ректора до прокуратуры. За такой «фильм о фильме» он получил тройку — что во ВГИКе нонсенс. А на апелляционном заседании институт вызвал наряд Росгвардии.
Психо Daily узнал у Артема подробности ситуации.
Почему институт забрал исходники
Когда я запускался, я подписал договор с институтом. По условиям, все принадлежит киностудии ВГИКа, а студенту и съемочной команде ничего. Я дважды делал фильм на вгиковской студии, и никогда проблем с договором или файлами не возникало.
В этот раз проблемы начались, конечно, из-за фигуры Серебренникова — в кино есть прямые слова об этом. Мне отменили некоторые смены, попросили сократить список техники, и в итоге сотрудники института арестовали мой материал. Я больше не мог терпеть, поэтому в первый рабочий день 2019-го расторг договор. И начал снимать кино своими силами. Сейчас фильм «7» полностью принадлежит мне.
Как проходила защита и зачем Росгвардия
Во время защиты я насчитал двадцать нарушений. Могу перечислить основные: фильм допустили в последний момент, не пустили на показ желающих меня поддержать (режиссер Хотиненко лично стоял на охране и отбирал людей на показ своей мастерской, чтобы среди них не было моих зрителей), неожиданно перенесли защиту в другой зал, где я не проводил генеральный прогон. Также поставили видеокамеры (рад, что хотя бы для этого случая они нашлись) и оскорбляли рецензента диплома Виталия Манского.
На апелляцию я пришел с диктофоном, положил его в рубашку. Когда комиссия сообщила, что им требуется закрытое заседание насчет моей окончательной оценки, рубашку с диктофоном я оставил в аудитории. Спустя час они вышли, пригласили меня в другое помещение. Мою просьбу забрать личные вещи проигнорировали, закрыв дверь аудитории. Комиссия нашла диктофон, вытащила карточку и составила какой-то протокол. Ради бога, они могут подать на меня в суд за несогласованную запись. Но для этого нужно вызвать полицию. В итоге, полицию вызвал я. А ВГИК — Росгвардию. Приехали четыре мужика с автоматами и бронежилетами.
Вызывали потому, что я отказывался покидать аудиторию. Хотя фактически это можно считать местом преступления, где удержали мои личные вещи. Росгвардейцы не поняли, зачем их вызвали. Среди этой суеты мне зачитали решение, что апелляционная комиссия нарушений не выявила, тройка остается тройкой.
Что будет дальше
Я все-таки вызвал полицию. Подал заявление о краже карточки в ростокинскую полицию. И жду каких-то результатов. Вот такой грустный анекдот.
1 июля продолжилась история Артема Фирсанова — выпускника ВГИКа с факультета режиссуры неигрового кино. В качестве диплома он снимал фильм про дело Кирилла Серебренникова и «Гоголь-Центр». Но во время съёмок образовался новый сюжет — ВГИК арестовал отснятый материал, чтобы не допустить оппозиционного содержания. В итоге Артем сделал другое кино — про съемки независимого фильма в госучреждении.
В попытках вернуть исходники Артем выслушал гомофобные оскорбления от сотрудников института, лишился съемочных смен и поучаствовал в бюрократических дрязгах — от кабинета ректора до прокуратуры. За такой «фильм о фильме» он получил тройку — что во ВГИКе нонсенс. А на апелляционном заседании институт вызвал наряд Росгвардии.
Психо Daily узнал у Артема подробности ситуации.
Почему институт забрал исходники
Когда я запускался, я подписал договор с институтом. По условиям, все принадлежит киностудии ВГИКа, а студенту и съемочной команде ничего. Я дважды делал фильм на вгиковской студии, и никогда проблем с договором или файлами не возникало.
В этот раз проблемы начались, конечно, из-за фигуры Серебренникова — в кино есть прямые слова об этом. Мне отменили некоторые смены, попросили сократить список техники, и в итоге сотрудники института арестовали мой материал. Я больше не мог терпеть, поэтому в первый рабочий день 2019-го расторг договор. И начал снимать кино своими силами. Сейчас фильм «7» полностью принадлежит мне.
Как проходила защита и зачем Росгвардия
Во время защиты я насчитал двадцать нарушений. Могу перечислить основные: фильм допустили в последний момент, не пустили на показ желающих меня поддержать (режиссер Хотиненко лично стоял на охране и отбирал людей на показ своей мастерской, чтобы среди них не было моих зрителей), неожиданно перенесли защиту в другой зал, где я не проводил генеральный прогон. Также поставили видеокамеры (рад, что хотя бы для этого случая они нашлись) и оскорбляли рецензента диплома Виталия Манского.
На апелляцию я пришел с диктофоном, положил его в рубашку. Когда комиссия сообщила, что им требуется закрытое заседание насчет моей окончательной оценки, рубашку с диктофоном я оставил в аудитории. Спустя час они вышли, пригласили меня в другое помещение. Мою просьбу забрать личные вещи проигнорировали, закрыв дверь аудитории. Комиссия нашла диктофон, вытащила карточку и составила какой-то протокол. Ради бога, они могут подать на меня в суд за несогласованную запись. Но для этого нужно вызвать полицию. В итоге, полицию вызвал я. А ВГИК — Росгвардию. Приехали четыре мужика с автоматами и бронежилетами.
Вызывали потому, что я отказывался покидать аудиторию. Хотя фактически это можно считать местом преступления, где удержали мои личные вещи. Росгвардейцы не поняли, зачем их вызвали. Среди этой суеты мне зачитали решение, что апелляционная комиссия нарушений не выявила, тройка остается тройкой.
Что будет дальше
Я все-таки вызвал полицию. Подал заявление о краже карточки в ростокинскую полицию. И жду каких-то результатов. Вот такой грустный анекдот.