Красный Сион
Одна из любимых тем Красного Сиона – интерпретация и переплетение традиций.
Вот, например, история чернокожего рэпера родом из Сиэттла Ниссима Баруха Блэка, которого мы, пользуясь случаем, предлагаем послушать уважаемым читателям.
Блэк – рэпер во втором поколении, и музыкант как минимум в третьем: его родители, Джеймс Крун и Миа Блэк, выступали в первых сиэттлских хип-хоп группах Emerald Street Boys и Girls, соответственно, а деды играли в ансамблях звезд соула Рэя Чарльза и Куинси Джонса.
Семья Блэка была суннитской, и сам Блэк, которого тогда звали Дэмиэн, в детстве на вопрос, кто он, отвечал – «мусульманин». В 13 лет он крестился у евангеликов, порвав завязавшиеся связи с бандой Black Gangster Disciples, и теперь в его музыке ощущается влияние черного госпела – христианской музыки афроамериканцев.
Повзрослев, репер заинтересовался религией и ее историей, что привело его сначала к мессианскому, а затем к ортодоксальному хасидскому иудаизму. В 2016 году, он уехал с семьей в Израиль и поселился в Бейт-Шемеш среди харедим и репатриантов из бывшего СССР – в этом городе на русском разговаривает каждый пятый.
Карьеру Блэк приостановил карьеру а затем «перезагрузил», сменив псевдоним. Чернокожий музыкант искренне привязался к еврейскому миру черты оседлости: уже несколько лет он в Рош ха-Шана паломничает в украинскую Умань, где дает концерты для тысяч бреславских хасидов. Даже свой программный трек Motherland Bounce он представил в Умани.
From Seattle, the rainy city, where my mom lives // In Jerusalem the golden city that was conquered // But still we movin onward, motherland conquest
И песня, и особенно клип посвящены отношению к своим корням человека из диаспоры, который на любой из своих родин все равно чувствует себя чужаком.
Для самого Блэка это актуально – в Израиле, его детей отказывались брать в школу из-за цвета кожи, и по этому делу он доходил аж до раввина Хаима Каневского. Но в целом, судьба гэнгста из Сиэттла – пример того, насколько инклюзивна может быть религиозная традиция и выстроенные вокруг нее сообщества; если речь не идет, конечно, о придуманных в тридцатые для нужд мобилизационных идеологий «традиционных ценностях».
Пётр Кромских
Поддержать канал: донатом либо подпиской
источник
Одна из любимых тем Красного Сиона – интерпретация и переплетение традиций.
Вот, например, история чернокожего рэпера родом из Сиэттла Ниссима Баруха Блэка, которого мы, пользуясь случаем, предлагаем послушать уважаемым читателям.
Блэк – рэпер во втором поколении, и музыкант как минимум в третьем: его родители, Джеймс Крун и Миа Блэк, выступали в первых сиэттлских хип-хоп группах Emerald Street Boys и Girls, соответственно, а деды играли в ансамблях звезд соула Рэя Чарльза и Куинси Джонса.
Семья Блэка была суннитской, и сам Блэк, которого тогда звали Дэмиэн, в детстве на вопрос, кто он, отвечал – «мусульманин». В 13 лет он крестился у евангеликов, порвав завязавшиеся связи с бандой Black Gangster Disciples, и теперь в его музыке ощущается влияние черного госпела – христианской музыки афроамериканцев.
Повзрослев, репер заинтересовался религией и ее историей, что привело его сначала к мессианскому, а затем к ортодоксальному хасидскому иудаизму. В 2016 году, он уехал с семьей в Израиль и поселился в Бейт-Шемеш среди харедим и репатриантов из бывшего СССР – в этом городе на русском разговаривает каждый пятый.
Карьеру Блэк приостановил карьеру а затем «перезагрузил», сменив псевдоним. Чернокожий музыкант искренне привязался к еврейскому миру черты оседлости: уже несколько лет он в Рош ха-Шана паломничает в украинскую Умань, где дает концерты для тысяч бреславских хасидов. Даже свой программный трек Motherland Bounce он представил в Умани.
From Seattle, the rainy city, where my mom lives // In Jerusalem the golden city that was conquered // But still we movin onward, motherland conquest
И песня, и особенно клип посвящены отношению к своим корням человека из диаспоры, который на любой из своих родин все равно чувствует себя чужаком.
Для самого Блэка это актуально – в Израиле, его детей отказывались брать в школу из-за цвета кожи, и по этому делу он доходил аж до раввина Хаима Каневского. Но в целом, судьба гэнгста из Сиэттла – пример того, насколько инклюзивна может быть религиозная традиция и выстроенные вокруг нее сообщества; если речь не идет, конечно, о придуманных в тридцатые для нужд мобилизационных идеологий «традиционных ценностях».
Пётр Кромских
Поддержать канал: донатом либо подпиской
источник