Красный воробей

На пробежке дослушала книгу Мишель Обамы Becoming. Бегая под Мишель (она сама книгу читает), я проживала жизнь совсем непохожую на мою, и в то же время в чем-то узнаваемую. Там и про ее детство, про отца, болевшего рассеянным склерозом, но до последнего скрывавшего тяжесть симптомов и боль, про родителей в целом, положивших жизнь на то, чтобы дать детям образование, про университетские годы, про смерть подруги от рака, про юрфирму, амбиции и вечное желание быть отличницей и во всем преуспеть, про знакомство с Бараком, и оооочень много про жизнь в Вашингтоне в качестве первой леди.
———
В книге часто звучат слова grace, dignity, be proud. Выражение when they go down, we go high — в контексте: если забияки или когда она выросла — политические противники — опускаются до непристойностей, важно самому подниматься еще на более высокий уровень и вести себя благородно. В общем, хорошая книга про общечеловеческие ценности.
———
Не могла не думать, что если бы Барак и Мишель вели себя как Дональд и Меланья, их бы вынесли их Белого дома, даже если бы они умудрились туда попасть (скорее всего фраза Grab her by the p*** завершила бы карьеру любого политика в принципе, но только не Трампа). А у Трампа как будто все наоборот. Я достаточно часто от людей, которые идентифицируют себя как республиканцы, слышу что-то вроде: из-за того, что либеральные медиа как под лупой рассматривают каждый его прокол, и предвзяты к нему, не замечают ничего хорошего, у меня падает доверие к медиа и растет к президенту. Вот такая логика.
———
В книге много про расизм, и он там не абстрактен и не на центральном месте, он просто часть фона и опыта. И становится понятным, как США совсем по-разному выглядят для каждого жителя в зависимости от его внешней идентификации. Например, дети в Южном Чикаго знают, что если погода хорошая, то ни в коем случае нельзя идти на улицы, потому что активность банд выше и можно быть застрелянным. Также есть мысль, что если бы дети, случайно погибающие в перестрелках, были белыми, то, возможно, американцы давно бы оружие запретили.
———
Я много думаю об идентичности. Как мы сами себя объясняем, как другие нас оценивают. Когда я одна, я - это просто я, тот, кто смотрит между глаз. Идентичности как оболочки натягиваются, когда я попатаю в контекст. Я не думаю о том, что я, например, женщина, пока не попадаю в какую-то романтическую ситуацию, где на меня смотрят как на женщину. В США я стала русской, фулбрайтером, студентом моего университета.
Идентичностей много: профессиональная, классовая, национальная, религиозная, по образованию, по интересам (бегун, йог), даже по типу потребления: читатель New York Times, любитель оперы, тот, кто ходит в кроссовках new balance. Это все впрочем, не говорит обо мне примерно ничего, но как бы помогает настроить контакт с другими людьми, с похожим опытом, а иногда отделить себя от людей с непохожим (только потому, что мне было слишком лень перебирать идентичности и найти тот кружочек, где мы пересекаемся).
———
Empowerment — это, когда мы право быть идентифицированным забираем себе. Например, люди выбирают быть ли им булли, или агрессором, насильником, но вот их жертвы не выбирают. Если насилие совершено над тобой, то тебе идентификацию эту присвоили, и я думаю, что задача – избавиться от нее, как можно быстрее. Опыт не стирается, но травмы залечиваются и оставляют шрамы. И до тех пор, пока рана зияет, власть — у агрессора.

Вот такие разрозненные заметки по мотивам книги, я думаю, что ее обязательно стоит читать, хотя бы потому, что она дает богатую почву для размышлений на едине с самим собой (но это уже для моего дневника).

День 21. Благие намерения

Дождалась выходного, чтобы посмотреть документальный фильм, не хотелось заканчивать челлендж перессказом небольшого видео или статьи.

In the White Man’s Image — противоречивая история, конца 19 века. Richard Henry Pratt — генерал американской армии, главный идеолог ассимиляции индейцев и довольно противоречивая фигура.

Итак, представьте время, где всю полиитику в отношении коренного населения описывает фраза “Хороший индеец — мертвый индеец”, тех, кто пережил эпидемии и геноцид, сгоняли с земли — бедность их удел ( в 20 веке букет проблем дополнили ожирение и зависимости). Тех, кто сопротивлялся, вырезали. И в общем, на этом фоне, идея Пратта — окультурить индейцев, дать им образование и сделать их белыми людьми — революционна и гуманистична. Но результат благих намерений, увы, печален. Поколения людей, отвергнутых и белым миром, и родным племенем. Первые отвергали из-за цвета кожи, вторые — из-за незнания родного языка, культуры.

Фильм рассказывает преимущественно про Carlisle Indian Industrial School, где Пратт был директором 25 лет.

Первых детей забрали из резервации под предлогом, что раз белые всегда обманывали индейцев, индеяцам надо обучиться и понять белых: выучить их язык и тогда уже их будет не обмануть (это был чистой воды обман, потому что идея была, конечно, ассимилировать и покорить, а не договориться и разделить власть). И вот первые дети приехали в казармы, спали на полу, их не особо кормили и одевали, потому что по началу у школы не было ресурсов. Но постепенно все наладилось: всех переодели в мундиры, дали всем новое европейское имя, научили молиться.

Кто-то в проессе умирал от тоски по дому (за школой кладбище со студентами), кто-то убегал (их возвращали), вскоре школы была уже не 100+ студентов, а больше тысячи. Лето ребята проводили как прислуга в белых семьях. Выпускники устроиться в большом мире не могли, потому что в отличие от Пратта, который видел в них людей, общество в целом продолжала видеть в них помытых дикарей. Если студенты возвращались в резервацию, то им там тоже не были особо рады — они не говорили на языке своего племени, и были воспитаны в ценностях индивидуализма, что не способствовало сближению с сородичами.

Были истории удачные — художники, писатели. Были истории печальные — суициды, зависимости. В какой-то момент политика сменилась, и школы-интернаты в далеке от резервация закрыли, и индейцам вновь можно было учить язык и культуру уже у себя на земле.

День 20. Еще один Тед про то, как американцы могут преодолеть расизм.
Выступление начинается с разбора имени спикера: Баратунде Рафик Тёрстон. Баратунде — нигерийское имя, но предки спикера не из Нигерии, Рафик — арбаское, но они и не арабы, Терстон — английская фамилия (как и у наших некоторых коренных народов русские, а не свои имена, так и у черных в США до сих пор фамилии хозяев их предков).
Автор провел интересный эксперимент, он собрал куучу разных заголовков новостей, где как правило белый человек звонит в полицию потому что черный человек делал что-то, как правило безобидное, вроде пришел в бассей, выгулял собаку, пожертвовал что-то бездомным, жарил шашлык. Видимо, специально так подбирал, но факт остается фактом, иногда полицейских вызывают только потому, что сам вид черного человека вызывает тревогу у некоторых людей.
И в общем главный совет спикера: думайте головой, потому что не всегда люди с пушками - это адекватная реакция, более того, большинство стокновений полиции и черных как раз происходит в результате таких звонков, и полицейские тоже приезжают на вызов встревоженными.

P.S. Мне кажется, не очень релевантное видео для России, потому что кажется, у нас полицию никто в принципе вызывать не будет даже если вообще-то надо и было бы неплохо.

День 19. Массовые беспорядки или резня?

В февральском выпуске радио шоу On point от Бостонского филиала NPR обсуждали новость — в школьной программе Оклахомы будут изучать события конца мая начала июня 1921 года. Эти события называются иногда массовыми беспорядками на расовой почве иногда расовой резней в Тулсе. Кейс интересен тем, что этот период истории не особо изучен — до сих пор открываются новые факты, много пробелов, и практически 100 лет замалчивания.

Всплыли события в Тулсе в массовом сознании относительно недавно — Хранители (сериал 2019 года на HBO) начинается со сцены резни в Тулсе. И вот увидев это, люди пошли гуглить и нагуглили, всплывшие в 90х в кругу профессиональных историков материалы.

Итак, что произошло. Черный 19-летний чистельщик обуви захотел в туалет, единственный туалет куда можно ему было как черному зайти был в зданиии с одним лифтом. А в лифте была 17-летняя белая лифтерша. Что случилось в лифте никто не знает. Но был крик, прибежали люди и решили, что черный лифтершу изнасиловать пытался (почему так решили, не очень понятно, девушка в расследовании, насколько утверждается, не участвовала). Газеты написали и, как утверждается, ситуацию драматизировали и раздули.

Чистельщика обуви арестовали, отправили в тюрьму. К тюрьме пришли несколько сотен белых — линчевать парня. Туда же пришли меньше сотни черных — парня защитить. Полиция уговорила черных уйти, что все будет ок. Пока черные уходили, к ним пристали белые (тогда ККК был в тренде, если что). Потом пиф-паф, неразбериха. Два черных и десять белых тел на тротуаре.

В отместку белые пошли и просто расхерачили черный нейборхуд, который к тому моменту, кстати, даже побогаче белого был. В ход шло все — поджог и даже бомбы с самолетов.

В подкасте играют кусок воспоминаний женщины, которая умерла в 103 года, а на момент событий в Тулсе была шестилетней черной девочкой. Вот белые мародеры топором разрубили на щепки пианино ее сестры.

Сколько черных погибло до сих пор не особо понятно, цифры от менее сотни — до нескольких сотен. В подкасте обсуждается подготовка к раскопкам могил, есть предположение, что где-то в Тулсе массовые захоронения, и вот они бы могли что-то рассказать.

Официальные итоги вроде как 10,000 человек остались без жилья, около 200 черных бизнесов ограбили. Досталось и белым, которые нанимали черных, если те не выдавали своих сотрудников, их тоже грабили. Полиция не делала ничего, это потом даже расследовали.

Эпизод неприятный, поэтому о нем как-то в городе особо старались не говорить. И вот подкаст собственно о том, как обсуждать историю, которую обсуждать больно. И школьникам, например, предлагают не готовую версию, а поспорить — точно так же как спорят эксперты и медиа. Эмоциональное обсуждение.

P.S. Трамп возобновил in-person избирательную кампанию как раз в Тулсе 20 июня. Первоначально он хотел 19 июня выступить, на Juneteenth, праздник отмены рабства, но его, кажется, отговорили, хотя черное коммьюнити все равно все поняло (Трамп открытый расист, если что).

День 18. Лекция о правовых основах американского государства, или как создавались “белые”. by Jacqueline Battalora

Бывший офицер Чикагской полиции и юрист Жаклин рассказывает, как элиты поработили рабочий класс и создали расовое разделение.

Все началось в начале 17 века, когда в Великобритании был бум рождаемости, бедные и безземельные мужчины (иногда и женщины тоже) шли в батраки или становились рабами за долги. Их отправляли в Британские колонии — Вирджинию и Мэрилэнд, где на плантациях выращивали табак. Состав колоний был примерно такой: 1% землевладельческая элита, остальные рабочие или рабы, 1 женщина на 10 мужчин.
Батраки и рабы небританского происхождения в колониях тоже были, но их было очень мало. Никакого разделения по статусу между ними не было, правила были для всех примерно одни, кроме, пожалуй, женщин. Те, если рожали, их срок службы продливался на 7 лет, у мужчин на год.
Закабаленные рабочие освобождались, рабы выкупали свободу или освобождались после смерти хозяев и могли даже владеть имуществом после и голосовать. Женщины имуществом тогда, конечно, не владели, после свадьбы их имуществом и свободой распоряжались мужчины.
Смешенные браки существовали. Батталора приводит пример того, что половина мужчин Африканского происхождения были женаты на женщинах Юританского и европейского происхождения. Белые мужчины делали тоже самое.
В 1664 году законодательное собрание Мэриленда приняло закон, согласно которому если белая женщина выйдет замуж за черного раба, то сама станет рабыней на время жизни своего мужа, а их совместные дети будут рабами, пока не станут взрослыми. Батталора говорит, что закон привел к противоположному ожидаемому эффекту, землевладельцы очень поощряли смешенные браки, потому что им это было выгодно — в их имуществе оказывалось больше рабов.
В ответ на это законодатели в 1681-1691 приняли законы о антиметисации (против смешанных браков), которые продержались в США 300 лет. В этих законах впервые появляются понятие “белый” и их распространяют на оба пола. До этого использовалось “Английские и другие свободные женщины”, а стало “Англичане и другие белые”. Законы были направлены именно на предотвращение браков между колонистами Европейского и Африканского происхождения. Впрочем, как отменяет Батталора, правоприменение несколько расходилось с буквой закона, белых мужчин за связь с любыми женщинами не преследовали, а вот белых женщин — да.
Демографический бум в Британии кончился, новых работников прибывать стало меньше, цены на табак упали, налоги выросли, чтобы держать систему в равновесии начали ужесточать условия для работников колонии, и за провинности серьезно увеличивать сроки кабалы. При этом возможности для освободившихся рабов и батраков покупать землю, сильно сузились (землю уже до них поделили). И вот эти свободные малоземельные фермеры и рабочие, бедняки подняли восстание Бэкона против британского господства и их элит. Восстание длилось год, закончилось смертью Натаниэля Бэкона от дизентирии и приходом британской армии для подавления восстания. Итогом стали новые законы, цель которых было разделить вот этих рабочих, чтобы у них не было совместных интересов.
То есть элиты-то не особо пострадали, зато у дна появилось второе дно — коренные жители Америки и поселенцы Африканского происхождения. Им после освобождения запрещали владеть оружием, они не могли свидетельствовать в суде против белых и так далее.
Еще одна часть лекции про натурализационные законы — то есть условия, по которым человек, не родившийся в США, мог стать американцем (а значит, голосовать на выборах и принимать участие в принятии решений страны). И вот оказывается, до середины 20 века, это могли сделать только белые, а, например, большое число эммигрантов из Азии — не могли и были дешевой рабочей силой.
Как итог, возникла белая привилегия: у белых мужчин больше свободы в выборе партнера, им дешевле обходилась земля, им легче было получить работу.

День 17. Наконец-то дошла до советов, что же делать со стереотипами в собственной голове.

Verna Myers говорит в Ted преимущественно о черных мужчинах, но советы можно применить к любой группе, к которой есть стереотипы.

1. Стереотипы есть у всех (интересно уже сколько раз я это услышала и написала), винить себя не стоит, а стоить наблюдать за собой с любопытством. Как правило стереотипы становятся явственны в минуты опасности — там у нас активируется амигдала, а сознание отключается и мы начинаем действовать по дефолту. Заметили, зафиксировали, отнеслись к себе с пониманием и любопытством. Не надо притворяться, что этого нет.

2. Чтобы переучить мозг, нужно сознательно искать информацию, которая противоречит стереотипу: женщины истеричные — ищите примеры спойкойных и рассудительных, мужчины агрессивные — ищите добрых и чутких, люди любых гендеров, цветов кожи, ориентации бывают совершенно разные(долго даже искать не придется), и смотрите-смотрите-смотрите, советует Майерс, после стольких лет однобокой репрезентации меньшинств, только так можно “накормить мозг” и выправить дисбаланс.

3. See something — say something. Майерс предлагает всем сочувствующим перестать наконец-то молчать на семейных ужинах из боязни остаться в меньшинстве. Просто спокойно скажите дяде, что то, что он сейчас сказал расизм/сексизм/гомофобия, и так больше уже не говорят. Дядю вы вряд ли переубедите, но зато дети за столом увидят альтернативу, и только так, считает Майерс, можно перестать передавать стереотипы по наследству.

4. И, наконец, она предлагает сделать реивентализацию социального круга, и при первой возможности завести знакомство/дружбу с людьми, которых вам не хватает. Она не предлагает лезть в Тиндер, конечно, скорее ответить “да” или хотя бы проявить любопытство, когда подвернется возможность. Поверхностные связи вряд ли дадут нужный эффект, но дружба — да. Хотя по началу может быть какой-то дискомфорт.

Я подумала так же, что отличной естественной средой может стать волонтерство.

Хороших выходных!

День 14-16. Часть 2. Смена перспективы. Начала слушать подкаст All My Relations (Apple Podcasts). Его авторы — Matika Wilbur, представитель народов Swinomish and Tulalip, и Adrienne Keene, гражданка нации Cherokee, то есть коренных народов Америки. Матика — фотограф, создатель проекта Project 562 (истории и фотографии коренных народов Америки), Адриенн — профессор American Studies and Ethnic Studies в Brown University и автор блога Native Appropriations.

Этот подкаст для меня откровение, потому что, во-первых, оказывается, что в США только зарегистрированных племен более 570, а во-вторых, потому что если все-таки на права черных и черное привозное рабство можно как-то смотреть со стороны и теоретизировать, то когда слушаешь про коренные народы, нельзя не задаваться вопросом: а что в России?

Итак, несколько тезисов из первого эпизода.

1. Репрезентация важна. Авторы рассказывают о своем обычном американском детстве — вне связи с культурой и языком своих народов. Матика, например, выучилась на фэшн-фотографа и работала с моделями (white skinny women).

Однажды на съемке модель плакала от голода, Матика хотела принести ей морковки перекусить, но та отказалась, потому что никогда не ест перед съемкой. Иронично, но на постере для которого снимали ту модель было написано “Живи жизнью, которую всегда хотела”. Для Матики этот случай соучастия в чем-то принципиально для нее неправильном закончился кризисом и поисками себя. В итоге она снимает своих людей и записывает истории всех племен, так как до сих пор, коренные народы преимущественно представлены образами, созданными американскими фотографами 19 века.

Отсутствие самопрезентации, стереотипы вроде пьяных индейцев или экзотизация/фетишизация женщин приводит к тому, что подрастающее поколение не видит себя и не представляет никакого позитивного будущего. Высокий уровень суицидов, ожирения и зависимостей и отсуствие репрезентации связаны, считают авторы подкаста.

2. Колониализм бывает двух сортов: экстрактивный и поселенческий. Первый — это то, что случилось с Африкой и Индией, колонизаторы пришли и отжали ресурсы для метрополии, которая только богаче и богаче становилась от эксплуатации других стран. Поселенческий — это то, что случаилось в США и Канаде: колонизаторы истребили местных и основали свое государство на их территории. (Не уверена, но кажется, в России какая-то смесь этих видов колонизации была при завоевании народов Сибири).

Чем колонизаторы отличаются от коренного народа? Авторы подкаста обращают внимание на миф. Коренные люди имеют связь с землей и мифы о происхождении на этой земле, они “из земли”, а у колонизаторов - мифы о том, как они пришли и как завоевали. Отношение к земле, ресурсам, природе будет очень разное у тех, кто из земли и кто пришел на землю.

3. Критика феминизма. Феминизм — это борьба с патриархатом (системы, которая ставит мужчин в более привилегированное положение, а женщин в зависимое, подчиненное), ради создания сбалансированного общества.

Авторы подкаста не согласны с тем, что из всех слоев идентичности гендер ставится на первый план (это не так в интерсекциональном феминизме). Для коренных народов, которые были построенны по сбалансированному принципу, где мужчины, женщины и представители небинарных гендеров равны, патриархат — это младший брат колониализма, и поэтому бороться надо прежде всего за деколонизацию сознания. Обе женщины, конечно, солидарны с идеалами гендерного равенства, просто для них это возврат к корням, традиционному устройству их племени, прежде всего.

День 14-16. Не писала несколько дней, была поглощена работой над выпуском радиошоу, которое со-продюсирую.

И на этой неделе (сюрприз) одна из тем — bias. Моя собеседница — behaviorist scientist (то есть ученый изучающий поведение, не путать с последователями Скиннера) Dr. Pragya Agarwal, рассматривает bias со всех сторон в книге SWAY: Unravelling unconcious bias (Я ее прочла перед интервью). Bias можно было бы перевести как предрассудок, но предрассудок — это что-то негативное, как prejudice в английском.

Bias — это необъективность, систематическая ошибка оценки. И это просто свойство человеческого мозга. Мы не можем обрабатывать всю информацию вокруг нас, не прибегая к трюкам, не срезая углы в мыслительном процессе.
Например, вы же хотите купить любимое мороженное или любимый сорт печенья, не зависая в супермаркете часами, объективно тестируя все варианты. Иногда необъективность даже полезна: например, bias встроен в отношения родителей и детей, и родители предпочитают своих любимых и родных малышей всем другим малышам.

Но вот есть ситуации, когда надо остановиться и подумать, а не принимать автоматическое решение. К сожалению, в ситуациях, когда речь идет о жизни и смерти, и времени мало, человек скорее всего будет действовать на автомате и по шаблону. Поэтому есть смысл шаблоны, усвоенные в течение жизни в обществе, пересмотреть и переучиться. Это все очень сложно, но что дает надежду:

1. Счастливые люди более открыты новому. В случае, если есть тревога — то стереотипы будут всплывать чаще. На практике это означает, что надо приоритезировать свое психическое здоровье. Не надо слушать политиков и медиа, которые нагнетают панику (я бы сказала, в идеале, конечно, чтобы политики и медиа перестали нагнетать и утрировать, но я боюсь не вариант). Всегда есть какой-то баланс, между получением фактов, информации о реальности и выслушиванием чьих-то умопостроений о тревожном будущем. Мой друг посоветовал бы всем медитировать ради заботы о себе.

2. Чем разнообразнее опыт, чем больше общения с представителями разных культур, тем меньше стереотипов. Если доступ к живым людям у нас сейчас ограничен, то можно попытаться хотя бы учить новый язык, послушать интервью с людьми непохожими на нас, почитать литературу, посмотреть кино из других миров.

3. Помнить, что мы не объективны. Да, Алиса, ты тоже, хотя очень-очень стараешься, но нет (боже, я прям чувствую боль).

День 13. Explaining White Privilege To A Broke White Person by Gina Crosley-Corcoran

Реакция на эссе Пегги Макинтош (день 2). Автор сперва описывает опыт отрицания “белой привилегии”, так как выросла в эстремальной бедности: с зимами без воды и отопления, с лапшой приготовленной в кофеварке. Часть привилегий, которые перечисляет Макинтош в списке, автор считает не расовыми, а классовыми.

Например, она говорит, что вот “образованные представители среднего класса считают, что они могут достичь всего, если много работают”, а “бедняки редко даже представить себе могут, что у них есть какие-то опции, кроме работы на заправке, аренды трейлера и злоупотребления сигаретами и прописанными им лекарствами до смерти от сердечного приступа”.


Хотя так или иначе она солидарна с Макинтош в том, что принадлежность к белыми дает бенефиты. Но делает больший упор на интерсекциональность. Другими словами, человек может быть привилегирован в одном аспекте жизни и не привилегирован в другом.

Гражданство — быть гражданином страны, в которой живешь, дает больше прав, чем отсутствие гражданства (на птичьих права)

Класс — рождение в семье со стабильным доходом и образованными родителями так или иначе дает больше шансов на успех в жизни.

Сексуальная ориентация — у гетеросексуалов есть по умолчанию те права, за которые гомосексуалам надо бороться

Ability (в русском даже слова адекватного нет), но речь тут о том, что людям без инвалидности не надо планировать жизнь вокруг доступа в здания и доступности сервисов, вроде сурдоперевода, Брайля и так далее

Гендерная идентичность — если гендер совпадает с полом, то жить проще.

Одни привилегии отличаются от других и нельзя переносить опыт дискриминации в одном аспекте на другой. То есть опыт мигранта будет все равно отличаться от опыта трансгендера, например.

Понимать собственные привилегии, это значит “осознавать, что некоторым людям преходится прикладывать много усилий, чтобы иметь тот же опыт, что и у человека, который просто принимает это как должное”.

Рефлексия: у меня особенно сильны классовые предрассудки, и я не раз находила себя в ситуации, когда я осуждала людей, работающих за 20 тысяч рублей (типа сами виноваты), и такие вещи слышала вокруг себя регулярно и не останавливала (как например, бы остановила в случае с сексизмом, гомофобией или ксенофобией). Чем больше читаю про это все, тем больше понимаю бесполезность, опасность оценок. Кому из тех, кто работает за 20 тысяч, вообще интересно мое мнение? Я же ни разу близко не была в их жизненной ситуации. В общем, кажется, лучшая тактика — высказываться только о том опыте, который действительно понимаешь и представляешь. А про все остальное — слушать и пытаться понять.

День 11-12. У меня ушло гораздо больше времени, чем я думала на сериал When they see us (4 эпизода по 1 часу). Смотреть его мне было трудно — много несправедливости, хотя были в жизни ребят и счастливые моменты, и закончилось все хорошо. Но по порядку.

СПОЙЛЕРЫ

Сериал рассказывает о деле бегуньи в центральном парке. Вечером 19 апреля 1989 Триша Майли отправилась на пробежку, в полвторого ночи ее тело с серьезными увечиями нашли случайные прохожие. Девушка, которую жестоко избили и изнасиловали, пролежала в коме несколько недель: ей удалось выжить, но она потеряла память, чувство запаха и ей было трудно ходить.

В этот же вечер в парке было около 30 черных подростков, они бегали, бесились, некоторые из них приставали к прохожим и даже атаковали их, еще была одна драка и мелкие стычки. Приехавшая полиция замела всех, кто попался под руку, в том числе и тех, кто никаких правонарушений не совершал.

Полицейские посмотрели на два события и решили, что между ними есть связь. Они настолько были уверены в этом, что больше суток мариновали подростков от 14 до 16 лет, и так возникла группа из 5 несовершеннолетних, которых допрашивали без родителей, и на основе этих выбитых показаний — это было единственное доказательство в суде —  приговорили к срокам от до 14 лет за изнасилование Майли. Считается, что на приговор повлияло освещение процесса медиа и покупка рекламы Трампом (тогда девелопером). В ролике призывается вернуть смертную казнь и казнить “зверей”.

Первая серия посвящена преступлению и тому, как полиция шила дело, мухлюя с таймингом и выбивая показания, вместо того, чтобы проводить реальное расследование (действительный преступник все это время был на свободе и надругался еще над 4 женщинами). Вторая — судебному процессу. Третья — четверым участникам отбывавшим заключение в тюрьме для несовершеннолетних и их освобождению. Свобода, как выясняется, еще не конец, потому что правил для бывших заключенных очень много, в том числе и регистрация как sex offender (то есть человек совершивший изнасилование). Ребята, отсидев сроки за преступление, которые они не совершали, испытывали огромные трудности с поиском работы.

Четвертый эпизод посвящен — Кори Вайзу, единственному 16-летнему парню, который по сюжету попал в полицейский участок просто за компанию, чтобы поддержать друга. Его избили и использовали как “клей” для дела. Вайза отправили сразу в тюрьму для взрослых, и это очень тяжелый опыт. Там в сериале, не знаю, было ли это на самом деле, он даже пересекся с человеком, который реально совершил преступление.

Преступник, Матиаз Рейс — серийный насильник и убийца, после Майли он совершил еще несколько таких же нападений, был пойман четыре месяца после нападения в Центральном парке и приговорен к пожизненному. В 2001 году он сознался в изнасиловании бегуньи. Его ДНК сошлось с ДНК жертвы. Тогда же провели расследование и вскрылись все процедурные нарушения. Вайза освободили (остальные вышли раньше) и всех их реабилитировали. Тут и конец, в титрах говорится, что в 2014 они в результате мирового соглашения с властями штата получили самую большую компенсацию в истории штата Нью-Йорк. О чем не говорится, так это то, что они судились более 10 лет и им уступать не хотели, так как штат считал, что он может выиграть и ничего людям, которых подростками бросили в тюрьму, не пллатить.

Рефлексия. Сериалу удалось показать, как работают предрассудки. Полицейские просто сложили пазл в голове и нашли несуществующую связь между двумя событиями, и они были уверены в своей правоте и что служат правосудию. Возможно, если бы что-то не вписывалось в картину мира, они бы остановились и задумались, но не в этот раз.

Фильм не делит мир на черных и белых. Например, в четвертой серии есть очень симпатичный белый тюремщик, единственный человек, который проявил сострадание к Кори Вайзу и помог ему.

День 10. 13th
Празднуем Juneteenth (тематический doodle от google на главной поисковика в США). В 1855, то есть два года после отмены рабства, последние рабы в США — в Техасе — наконец-то узнали, что они свободны.

Я планирую сегодня (у меня выходной на радио) предаться сериалу When they see us и, если остануться силы, вечером посмотреть оперу на сайте Metropolitan (они тоже отмечают).

Но пока я ничего из этого не сделала, все же напишу про документалку 13th. Я ее смотрела больше года назад и этот фильм произвел на меня тогда глубокое впечатление, там очень много фактов и статистики и довольно сдержанная, неманипулятивная манера изложения.

Фильм посвящен 13-ой поправке к Конституции, которая как раз отменила рабство и принудительный труд в США для всех, кроме заключенных. Да-да, в тюрьмах в США, как и в России, люди трудятся за копейки или бесплатно. Только в отличие от России, в США много частных тюрем, процветающих на подневольном труде. И еще в США — самый высокий процент заключенных на душу населения в мире, а среди заключенных непропорционально высокий процент черного населения. И авторы фильма считают, что у расизма было три итерации — рабство, сегрегация и законы Джим Кроу и вот сейчас массовое тюремное заключение (mass incarceration)

Эксперты в фильме рассказывают, как законы (тут и республиканцы и демократы были последовательны) создали проблему mass incarceration и как это все только усугубило расовое разделение в США.

Помню я чувствовала глубокое разочарование: неужели даже страна, которая открыто пропагандирует ценности свободы, не может обойтись без ГУЛАГа?

День 9. Белого мальчика избили пять черных мальчиков — это расизм?
White mom to racists: ‘Don’t use my child to further your hate-filled ignorance’

Пересказ
16-летний парень шел домой, когда к нему на велосипедах подъехали пять других мальчиков и попросили доллар. Он им дал доллар, и тогда один из нападавших захотел все деньги. Парень отказался, его побили. История оказалась в новостях и на местном портале, где кроме сочувствия пострадавшему, люди начали писать словечки “thug,” “criminal,” “animal,” “super-predator,” “subhuman,” “gang” (головорез, преступник, животное, супер-хищник (расисткое ругательство), недочеловек, банда). И мама потерпевшего ответила эссе.

1. Это не было преступлением на расовой почве. Это подростки разбирались с подростками. В то же время комментаторы оперируют стереотипами о черных и делают предположение, что ребята были не из их района (мол, откуда знают) + предложили переехать в белый и безопасный район. Автор попросила не использовать инцидент для оправдания расизма.

2.Женщина написала, что у нее отец был домашним тираном, и полиця не реагировала, даже когда он сломал ее маме челюсть - только пожимали руки ему. Она уверена, что если бы отец был черным, то были бы последствия. Эту историю она привела, чтобы объяснить, почему ее так волнуют права всех угнетенных (автор активистка).

3. Сюжет про нападение на ее сына был в местных новостях. Это привилегия, считает она, так как когда это случается в других небелых районах всем пофиг.

4. Эта часть как раз срезанировала со мной. Автор пишет, что она бы никогда не стала заявлять в полицию, потому что это ничему хулиганов не научит, кроме как не попадаться или превратит их в реальных преступников, что в идеале, они все вместе должны встретиться — все дети и родители и объяснить ситуацию, потому что это как раз нормальный способ разрешения конфликтов.

С тех пор как я узнала про defund the police (требование перенаправить денги из бюджета полиции на соцсервисы), я много думаю (пока не особо успешно, есоли что) о том, какие и есть ли альтернативы традиционной системе правосудия — с полицией, тюрьмами. Или без них невозможно безопасность общества?

P.S. Эпизод подкаста про будущее о вымышленном первом процессе на Луне, где как раз поднимается вопрос — перенесем ли мы в космос сущетсвующие институты или придумаем что-то поинтереснее https://podcasts.apple.com/ru/podcast/flash-forward/id994349813?l=en&i=1000449220008

День 8. Spoken word poetry. (Это не совсем белый стих, но близко) A Poem for My White Friends: I Didn't Tell You by Norma Johnson Это описание дня в поэтической форме, личный опыт черной женщины — мозайка из маленьких моментов и ситуаций, которые все вместе складываются в картину ежедневного унижения: от того, что в магазине следят за каждым движением и поэтому нужно держать руки на виду (думают, вдруг украдет чего), когда люди в парке после заката обходят за версту, как некоторые доброжилательно настроенные люди всячески пытаются доказать, что уж они-то хорошие и правильные, и именно это ставит в неловкое положение.

У меня нет особых комментариев. Но вот в чатик пришел фулбрайтовец из Якутии, и по его маленьким рассказам, я понимаю, что совсем не знаю и не представляю, какая она жизнь в России - немосковская, нерусская, в смысле не славянской внешности жизнь.

День 7. Музыка Челлендж - это не только тексты и видео на тему конца света, но и немножко вечеринка. Собрала плейлист на Spotify из рекомендованного, а авторы челленджа дают ссылки на Youtube и Apple Music, по жанрам досточно разнообразно — поп, блюз, соул, R&B — мне, конечно, нравятся не все, но большинство песенок так или иначе либо про empowerment, либо про любовь и справедливость, есть про проблемы тоже.

Хочу поделиться песенкой, с которой познакомилась в день запуска SpaceX. Сейчас часто проводят параллелили с тем, что было в США в 60-е — движение за гражданские права с Мартином Лютером Кингом во главе и вот высадка американцев на Луну. Совпадения, конечно, случайны, но все равно невольно задумываешься о том, стоит ли надеяться, что мы когда-то найдем новый прекрасный дом или лучше постараться решить проблемы на Земле. https://www.youtube.com/watch?v=goh2x_G0ct4

День 6. Robin DiAngelo (вчерашний автор) теперь уже в видео рассказывает о последствиях сведения расизма к поступкам и поведению отдельных людей. Она имеет в виду расистов, то есть люди, которые осознанно (!) ненавидят черных и ищут способы им досадить, в таком представлении, наверное, только ККК попадает в объектив.

Видео меньше 7 минут, так что лучше посмотреть, чем читать в моем пересказе, но пересказ вот.

Большинство наших предрассудков мы не осознаем, у нас это отпечаток культуры (это общечеловеческоое). Американская культура - расисткая, потому даже хорошие люди, выросшие в ней неосознанно усваивают расовые предрасудки. Но если мы понимаем расизм узко (см. выше), то когда нам указывают на него - мы его отрицаем, защищая моральный облик (потому что ничего такого мы в виду не имели, а расизм - это плохо). Такая реакция приводит к тому, что people of color (тут речь о рабочих ситуация, где как правило people of color в меньшинстве) в стремлении сохранить отношения даже не говорят о расизме и своем опыте. И белые сами того не желая, подавляют обсуждение расового вопроса.

В общем, считает автор, чтобы что-то изменить, надо принять, что все белые в США так или иначе выросли с расовыми предрассудками, перестать их защищать и за них держаться, и начать решать проблему.

Рефлексия. Главная слабость этой позиции, на мой взгляд, опять не понятно, что делать на индивидуальном уровне. Мы же не можем культурный код только в своем отдельном мозгу переписать. Кроме этого, если все предрассудки в подсознании, то и не очень понятно, как их осознать.