Старики
Давно было.
Сердце разбилось в очередной раз.
Мучался от переизбытка эмпатии внутри себя.
Сильно хотелось помочь кому-то.
Ну, что бы своя беда зажила поскорее, наверное.
Молодой, здоровый, горячий.
И глупый.
Ездил, помогал, решал вопросы, какие мог решить.
То в детский дом, то в дом малютки, то инвалиды какие-то, то бабы брошенные, то ещё кто-то.
Правильно, неправильно всё это было, кто сейчас поймёт..
Пёрло меня, хули.
И вот поехал в один дом престарелых.
Дом ветеранов партии.
Был такой.
Пришёл к директору.
Говорю, хочу психологическую помощь оказать старикам.
Поговорить, чаю попить с ними, концерт им сыграть.
Директор обрадовался, поддержал.
Ты, говорит, только не в один приезд это всё делай.
А приезжай регулярно, они к тебе привыкнут, перестанут косо смотреть. Они же как дети уже.
Стал приезжать.
К чаю сладости, варенье, мёд.
А там старики непростые были.
Совсем.
Партийные боссы, их жёны.
За ушком не почешешь.
Первая реакция - недоверие.
Наверное шпион.
Или квартиру хочет отобрать.
Или извращенец.
А скорее всего - сектант.
Приехал в секту завлекать.
Сука такая.
А там всё козырно было у них.
Родина ещё помнила заслуги этих ветеранов и довольно щедро их поддерживала.
Охрана - из ветеранов КГБ.
Обыскивали как в Кремле.
А там холл такой с телевизором, с аквариумными рыбками, с коврами.
Я гитару взял, сижу там, жду стариков.
Бабушка прошла, сделала вид, что меня не заметила.
Следом вторая.
Глянула косо и опять пошла мимо.
Ну старики же. Как дети.
Только дети такие, с партбилетами на кармане.
И с многолетним опытом подковёрной борьбы.
Я так ездил реально недели полторы.
Директор спрашивает - Ну как успехи? Удалось очаровать наших одуванчиков? Ты, говорит, лучше бы как журналист к ним приехал, поговорил бы с ними о политике, о войне, о социалистическом лагере, о мировом сионизьме.
И я так и сделал.
Взял диктофон с микрофоном на стойке, блокнот, ручки и пошёл.
Директор оказался прав.
Старики раскрылись.
Да так, что с каждым я сидел по несколько дней! Все интервью были с долгими продолжениями.
Я потом из этих встреч наделал целую серию материалов.
Конечно же, откровенны со мной были не все.
Но истории партийных стариков были порой просто замечательными.
Всплывали исторические факты, о которых я даже не слышал.
Имена, фамилии, даты, документы - старики помнили всё это просто блестяще.
Старушки даже строили мне глазки.
И однажды они дозрели до концерта.
Я каждому сообщил персонально, что буду играть и петь для них.
Назначил им время и день.
А там был и актовый зал.
С небольшой эстрадой, с трибуной, с микрофонами и экраном для кино.
Старики были одеты в строгие костюмы, у многих висели орденские планки.
Старушки были надушены-завиты, в платьях, в шалях, словно в театре.
Концерт же, конечно.
Я пел им Вертинского, Петра Лещенко, старинные романсы, военные песни, даже старые лагерные, что исполняла Дина Верни.
Из зала слышались крики, просили спеть ещё вот эту и эту песни.
Я скажу, что более искренной и благодарной публики у меня наверное никогда не было.
Много просили петь на бис.
В зале многие были на инвалидных колясках.
После выступления (а я играл и пел для них около 3.5 часов) меня позвали в холл.
Там был чай.
Одна бабушка, уже совершенно слепая, взяла меня за руки, гладила и спрашивала, не знаю ли я ещё вот такие лагерные песни.
Я не знал.
Но слышал их когда-то давно.
Начал наигрывать и вдруг она сильным, глубоким и безысходным голосом запела...
Попадание в ноты было идеальным.
Она спела одну, другу, третью, четвёртую песню.
Откуда она знала столько?
Совершенно очевидно, она тянула срок в своё время.
Потом стрики рассказали про Вертинского.
Я много нового и неожиданного услышал.
Например, что есть серьёзное мнение, касаемо причастности Вертинского к совдеповской разведке.
И именно по этой причине Сталин и позволил ему вернуться в СССР.
Вроде того, что Вертинский был как бы агентом-провокатором.
Он общался с белым русским эмигрантским движением и вроде как сдавал людей оттуда.
А красные лазутчики приезжали и как Троцкого ледорубом, хуярили офицеров и дворян.
Дальше ⬇️