Репост из: Death and Furniture
#pussy_riot #феминизм #медиа #western_gaze
в связи с выходом нового клипа Pussy Riot хочу поделиться парой соображений, навеянных отличнейшей статьей Катарины Видлак The Spectacle of Russian Feminism: Questioning Visibility and the Western Gaze (2018) как раз о Пусси Райот (ПР) и Маше Гессен (в меньшей степени):
1) ПР оказали влияние на развитие феминизма не только в России, но и в США. К 2012 году феминизм в штатах уже давно потерял свой былой политический радикализм, превратившись, по большому счету, в инструмент продвижения прав белых женщин среднего класса. Суд над ПР позволил возродить американские нарративы времен холодной войны об отсталой России, в которой преследуют феминисток и арт-активисток, и, на контрасте, о прогрессивном Западе, в котором феминизм как и другие права (белого человека) на символическом уровне встроены в господствующую идеологию. Из-за уголовного преследования ПР, у мейнстримного американского феминизма появилась новая актуальность, которая заключалась не в обращении к домашней повестке, связанной с классовым неравенством и расизмом (в том числе по отношению к женщинам), но в обращение к фигуре феминистки из культурно отсталой России, жертве тоталитарного режима, которая нуждается в западной помощи и поддержке. Таким образом, феминизм ПР в США был использован мэйнстримным феминизмом в качестве легитимации американской культурной и политической экспансии на дикий и нецивилизованный восток, а также в качестве подтверждения американского культурного превосходства.
2) ПР в России оказались первым успешным феминистским проектом, успешным символически, медийно и коммерчески (после освобождения Алехина, и в куда большей степени Толоконникова, приобрели значительный символический капитал, который отчасти успешно конвертировался в капитал экономический). В культурном плане главное достижение ПР заключалось в том, что они показали, что феминизм может быть модным, ярким, сексуальным, успешным, молодым, красивым и стильным, что он может ассоциироваться с чем-то клевым и западным (райот гёрлз например, а в дальнейшем мадонна и брук кэнди), а не (только) с “унылым” активизмом (которым ПР не занимались), академизмом или вообще с чем-то пост-советским (совковым). К тому же акция в храме была именно медиа-акцией. Как известно, в храме не было звука, там были только танцы, клип был смонтирован и выложен отдельно. Поэтому ПР представляли не просто пример успешного модного феминизма, но и пример именно медиа-феминизма, в котором акцент в большей мере ставится именно на взаимодействии, создании образов внутри интернет-медиа, а не в оффлайн пространстве. Это оказалось критически важно, потому что современный феминизм в России развивается именно в медиа среде. Проблема заключалась в том, что за свой успех ПР заплатили очень дорогую цену (тюремный срок). Последующей волне феминисток нужно было придумать, как использовать позитивные стороны карьеры ПР (символический, медийный и коммерческий успех), при этом избежав рисков (проблемы с законом). И, кажется, они с этим неплохо справились (по крайней мере, многие из них). Медиа-феминизм успешно использует маркетинговые стратегии для своего продвижения, более того, он сам стал относительно успешной, пусть и все-таки нишевой, маркетинговой стратегией. И здесь уместно вспомнить высказывание Марка Фишера, о том что marketing of rebellion became more about the triumph of marketing than of rebellion. (ну вы понелб).
в связи с выходом нового клипа Pussy Riot хочу поделиться парой соображений, навеянных отличнейшей статьей Катарины Видлак The Spectacle of Russian Feminism: Questioning Visibility and the Western Gaze (2018) как раз о Пусси Райот (ПР) и Маше Гессен (в меньшей степени):
1) ПР оказали влияние на развитие феминизма не только в России, но и в США. К 2012 году феминизм в штатах уже давно потерял свой былой политический радикализм, превратившись, по большому счету, в инструмент продвижения прав белых женщин среднего класса. Суд над ПР позволил возродить американские нарративы времен холодной войны об отсталой России, в которой преследуют феминисток и арт-активисток, и, на контрасте, о прогрессивном Западе, в котором феминизм как и другие права (белого человека) на символическом уровне встроены в господствующую идеологию. Из-за уголовного преследования ПР, у мейнстримного американского феминизма появилась новая актуальность, которая заключалась не в обращении к домашней повестке, связанной с классовым неравенством и расизмом (в том числе по отношению к женщинам), но в обращение к фигуре феминистки из культурно отсталой России, жертве тоталитарного режима, которая нуждается в западной помощи и поддержке. Таким образом, феминизм ПР в США был использован мэйнстримным феминизмом в качестве легитимации американской культурной и политической экспансии на дикий и нецивилизованный восток, а также в качестве подтверждения американского культурного превосходства.
2) ПР в России оказались первым успешным феминистским проектом, успешным символически, медийно и коммерчески (после освобождения Алехина, и в куда большей степени Толоконникова, приобрели значительный символический капитал, который отчасти успешно конвертировался в капитал экономический). В культурном плане главное достижение ПР заключалось в том, что они показали, что феминизм может быть модным, ярким, сексуальным, успешным, молодым, красивым и стильным, что он может ассоциироваться с чем-то клевым и западным (райот гёрлз например, а в дальнейшем мадонна и брук кэнди), а не (только) с “унылым” активизмом (которым ПР не занимались), академизмом или вообще с чем-то пост-советским (совковым). К тому же акция в храме была именно медиа-акцией. Как известно, в храме не было звука, там были только танцы, клип был смонтирован и выложен отдельно. Поэтому ПР представляли не просто пример успешного модного феминизма, но и пример именно медиа-феминизма, в котором акцент в большей мере ставится именно на взаимодействии, создании образов внутри интернет-медиа, а не в оффлайн пространстве. Это оказалось критически важно, потому что современный феминизм в России развивается именно в медиа среде. Проблема заключалась в том, что за свой успех ПР заплатили очень дорогую цену (тюремный срок). Последующей волне феминисток нужно было придумать, как использовать позитивные стороны карьеры ПР (символический, медийный и коммерческий успех), при этом избежав рисков (проблемы с законом). И, кажется, они с этим неплохо справились (по крайней мере, многие из них). Медиа-феминизм успешно использует маркетинговые стратегии для своего продвижения, более того, он сам стал относительно успешной, пусть и все-таки нишевой, маркетинговой стратегией. И здесь уместно вспомнить высказывание Марка Фишера, о том что marketing of rebellion became more about the triumph of marketing than of rebellion. (ну вы понелб).