Настигло


Гео и язык канала: Россия, Русский
Категория: Психология


Настя Травкина, научная журналистка, автор "Homo Mutabilis". Блюю войной.
Донат на 🚑: https://send.monobank.ua/jar/qKbCmoDjF
Связь @Nastiglo_talk_bot
Блять, отъебитесь со своей ебучей рекламой

Связанные каналы  |  Похожие каналы

Гео и язык канала
Россия, Русский
Категория
Психология
Статистика
Фильтр публикаций


Иерархия кризисов

Ситуация войны отличается от простого неблагополучия. Жизнь в бедности может быть серьёзным стрессовым фактором, но в каждом неблагополучии есть своя стабильность. Неопределенность в спокойные времена принимает довольно конкретные формы: мы тревожимся о вполне понятных и довольно предсказуемых вещах (закончатся деньги, выгонит арендодатель, не смогу устроиться на работу лучше, снова макароны есть без сыра и тд). А в ситуации войны любой порядок может разрушиться за считанные минуты или часы. И речь о порядках всех уровней.

Во время войны материальные порядки хрупки: разрушения, смерти. Это всё понятно. Но нематериальные порядки во время мировой войны автократий с демократиями в условиях кризиса последних — хрупки даже больше. Понятие законного, справедливого, преступления и добродетели, героев и предателей, полезного и вредного, своего и чужого — всё не гарантировано. Не гарантировано, что ты не погибнешь. Но кем ты окажешься, будучи живым, — не гарантировано ещё больше. Во время такой мировой одновременно горячей (кинетической) и холодной (информационной) войны невозможно уцепиться за привычные в спокойное время опоры вроде «кто я?» — ты долго ещё не сможешь ответить на этот вопрос.

Слава богам и десятилетиям странных и порой стремных духовных практик, в такие моменты я снимаю своё «я», как костюм, и вешаю его на плечики, чтобы он не помялся. Кто я — давно не важно. Идентичности — это наряды благополучных времен. Вместо них я беру в руки инструменты, шоб вкалывать: навыки, которыми я владею; компетенции, которыми я обладаю; отношения, которые я выстраиваю — материи, которые куда сложнее разрушить, чем физический мир, нашу картину мира или самого себя.

С точки зрения функциональной, жизнь — это череда проблем и задач, требующих решения. И на мой взгляд, во времена таких тотально экзистенциальных ситуаций неважно, кто ты (кем себя чувствуешь). Важно — можешь ли ты решить эти проблемы и задачи. В этом смысле у большинства из нас больше общего с амебой, которая тянется навстречу свету и пище, чем с актером, которому нужно сыграть роль.

Выжить — не значит сохранить только факт своего существования, но и вырасти, укрепиться и, при доживании до благоприятных раскладов, иметь возможность заняться размножением (будь то семейное гнездование или роды новых произведений и проектов). Для этого важно увеличивать свои ресурсы — то есть те силы и средства, которые мы имеем для решения своей проблемы выживания и роста. Это позитивный замкнутый круг: как только мы решаем самые насущные проблемы, мы освобождаем или приобретаем какой-то ресурс; а новое количество ресурсов способно решить новый уровень проблем — и так далее.

В любой непонятной ситуации — решай задачи, которые решаемы, и увеличивай всеми доступными способами ресурсы: учись новому, будь полезен людям, заводи взаимозависимые приятные отношения, — и так по кругу.

Бывает, что ответ на вопрос «Кто ты?» не так важен по сравнению с ответом на «Что ты умеешь?», ведь в ситуации кризиса можно неожиданно всплывать на самых неожиданных своих навыках, которые не всегда можно по достоинству оценить, если зацикливаться на своей идентичности. Например, когда всерьез думаешь «а писатель ли я?», «достойна ли я оказывать медицинскую помощь?», «да кто я такая, чтоб мне прислали донаты?» итд — нет ресурсов ни писать, ни спасать жизни, ни заниматься фандрайзингом.

В ситуации экзистенциальной угрозы или экзистенциального кризиса вполне разумно временно сбросить с воза груз проблемы кризиса идентичности и обратить внимание на функционал жизни. Со временем из почвы накопленных ресурсов и вырастут новые ощущения самого себя, органичные и не требующие громких устных доказательств. Это произойдет как раз тогда, когда что-то устаканится и можно будет наконец снова надеть отложенный костюм и первый раз за долговое время сказать: «Здравствуйте, я — …».


Спасибо тем, кто поддерживает блог «Настигло»!

Подписаться на Патреон
Binance Pay ID 384598265


Готова консультировать новых клиентов!

Я расширяю свою консультативную работу. Хотела сначала написать «возобновляю», но всё это время я консультировала нескольких постоянных клиентов. Иногда переносила из-за обстрелов — но работала! Теперь я готова расти.

Что такое работа со мной?

Это 90-минутные онлайн встречи, которые я конспектирую и высылаю структурированные конспекты с заданиями, чтобы вы могли лучше запомнить материал, попрактиковаться и «пересмотреть» сессию в любое удобное время.

Моя рідна мова російська. Але я володію українською на середньому рівні, який дозволяє мені спілкуватися з людьми, що готові вибачити мені помилки у наголосах та деякі русизми. Я готова займатися з вами вашою рідною мовою. Для українців я зроблю знижку 30%.

Кому будет полезно?

Если, несмотря на ваши успехи, вы не чувствуете свою жизнь полностью «своей» и хотите изменить её, но не знаете, с чего начать. Или волей судьбы уже находитесь в ситуации перестройки и вам нужен партнер, чтобы оседлать эту волну. Или вы переживаете кризис смысла и целей, потому что что-то изменилось. Или чувствуете, что не хватает веры в себя и поддержки для реализации идей и амбиций.

Что мы делаем?

Я помогаю работать с вопросами «кто я?», «кем я хочу быть?», «зачем я живу?» и «что я хочу дать миру?». Мы вместе ставим цели, разрабатываем стратегии их реализации, и при необходимости я поддерживаю вас на пути. Я называю себя «экзистенциальный коуч» и «фасилитатор трансформаций», за последние два года мне стали очень близки темы экзистенциальной угрозы, кризиса и посттравматического роста. Если совсем просто (хотя это совсем не просто), я помогаю по-новому думать о себе и о том, что вы делаете.

Почему это не психотерапия?

Я не психотерапевт. Я использую свои знания из психологии и психотерапии, а ещё — из философии, психологии, практик осознанности, науки о работе мозга и из опыта преподавания.

В большинстве направлений психотерапии вы больше занимаетесь чувствами и отношениями, со мной — мышлением и планированием. В КПТ вы занимаетесь мышлением, чтобы привести действия до заданных вами целей, со мной — чтобы расширить своё представление о возможных целях. В психотерапии вы сосредоточены на настоящем с анализом прошлого, со мной — на будущем с анализом настоящего. Ваша задача в психотерапии — научиться слышать себя, понимать и принимать. Ваша задача со мной — научиться работать над над своими идеями, их воплощением, своей профессиональной и социальной реализацией.

Моя работа часто пересекается с психотерапевтической, мне удобно «отсылать» некоторые вопросы вашему психотерапевту. Уже знакомые с психотерапией получат от работы со мной больше. Если вы сомневаетесь, советую выбирать психотерапию, а не работу со мной.

Кому не нужно ко мне?

Людям, которые не понимают, что с ними происходит, не могут контролировать свои эмоции и/или страдают от своего деструктивного поведения. Вам прежде всего стоит посетить других специалистов.

С кем я не буду работать?

Я не буду работать с россиянами, находящимися на территории РФ, как в связи со сложностями с оплатой, так и из-за небезопасности для них. Также не буду работать с россиянами без выраженной гражданской позиции и с любыми людьми, которые поддерживают военную агрессию России.

Сколько стоит?

Средняя стоимость 90 минут + конспекта — 120$. Окончательная цена зависит от запроса, сложности, количества необходимых сессий и их частоты. Если это не вписывается в ваш бюджет, но вы готовы работать в группе, рекомендую всё равно оставить заявку. Может быть, чуть позже реализуем и такой формат.

Как ко мне попасть?

Я буду набирать клиентов постепенно, очереди неизбежны, поэтому я попрошу вас оставить заявку, заполнив гугл-форму на русском или українською мовою (в соответствии с предпочитаемым языком работы).


Баобаб Ч.2

К концу 2022 во время почти еженощных российских обстрелов шахедами и ракетами я стала адаптироваться, начала делать упражнения, старалась есть по режиму и, насколько это возможно, меньше суетиться во время обстрелов, чтобы не портить себе сон. Котик очень поспособствовал: Кафка чутко реагировала на моё состояние и была спокойна во время обстрелов, если бы спокойна я. Когда бабушка начала постепенно уходить, сон пропал вообще, так как она очень буянила именно по ночам — тогда уже не только здоровье, уже все обстрелы стали до лампочки. Представлять, как всё сейчас закончится одним большим взрывом для нас всех стало даже как-то душеспасительно.

В 2023 году чекпойнтом стали полтора месяца обстрелов в мае-июне, когда массированные обстрелы случались через ночь, но из-за тревог мы плохо спали каждую. Всё ещё не отпускали представления о «нормальной» и «ненормальной» жизни: я хуже ела, хуже спала даже при возможности и перестала ходить в зал спустя всего месяц занятий. Это логика мирного времени: если планы пошли прахом — ну хай воно горить, потом само наладится. На войне само не налаживается ничего, может становиться только хуже — если ты не борешься за каждый сантиметр. У меня тогда начались какие-то адовые проблемы с желудком, потому что ЖКТ сильно реагирует на хронический стресс, будучи тесно связанным вагальным нервом с нервной системой.

Я тогда выработала формулу: не помогай врагу себя убивать — это тупо. Декадентство и трансгрессия — удел мирной жирной скучной жизни. Единственный способ жить для человека в ситуации постоянной опасности — быть максимально сильным, здоровым по возможности, а также умным. Выкиньте ваш постмодернизм, возвращайте античность кек. Я сказала воображаемым россиянам из армии рф: дырка вам от жопы, а не мои страдания — и пообещала себе, что именно на войне, а не в каком-то далеком светлом будущем, я буду максимально здоровой, стабильной и сильной.

Прошел почти год. Режим сна у меня теперь, как у прядочного школьника: я рано ложусь, глубоко сплю, не волнуюсь даже от взрывов и при первой возможности засыпаю обратно. В моем рационе белка на целого маленького бодибилдера, и я могу поднять своего мужа становой тягой (теоретически). Но самое главное — война больше не может так просто сбить меня с пути, прервать мою работу, поломать мои цели, нарушить концентрацию. Я — не просто вцепившийся в землю баобаб, я нахрен арденский конь, тянущий свою повозку день за днем, шаг за шагом, не смотря ни на что.

Я бы так и написала в своем резюме: я арденский конь, прошедший войну. Только бы пройти войну, да.

Однажды в начале 2022 года я писала, что у меня развалилась Пирамида Маслоу. Спустя два года могу констатировать, что строительство пирамиды, хотя идет из подручных средств, имеет претензию на монументальность. Вряд ли дело дойдет еще до гигантского Сфинкса. Хотя… дайте мне ещё пару лет. Кафка будет позировать.

Спасибо тем, кто поддерживает блог «Настигло»!

Подписаться на Патреон
Binance Pay ID 384598265

3.2k 0 16 1 237

Баобаб Ч.1

У меня никогда не было резюме. Но если бы было, я бы раньше никогда не написала бы в нем «стрессоустойчивость». Нет, я, конечно, не падала в обморок ни от дедлайнов, ни от необходимости бежать за автобусом при -30 в гриндерсах со стальным стаканом и с уже не чувствительными к прелестям жизни пальцами. Никогда не считала травмой развод родителей и всегда с радостью была готова сдавать какие-нибудь экзамены.

Но стрессов — в моем понимании — я старательно избегала: учиться шла только туда, куда (и тогда, когда) хочется; бросала, когда разонравилось; брала только работу по душе: отказывала неприятным заказчикам и гордо жрала пустые макароны; не стеснялась говорить «нет» и «пошли на хуй»… Мне всегда казалось, что можно сказать «нет» всему на свете. Но «нет» оказалось невозможным сказать войне: она уничтожит твоё «нет», если твоё «нет» не заряжено боевыми.

Война оказалась моим первым нанимателем. У меня постоянный рабочий график (обстрелы в 4-5 утра, сутки через трое, частые отпуски); и соцпакет (жильё с видом на летящие с востока шахеды и корпоративный часами стоящий перед мостом поезд метро во время воздушной тревоги); и соблюдение мой прав (регулярный взлет МиГа, чтобы я не перетрудилась в спортзале, из которого меня выгонят; а также частые больничные от расстройства сна после постоянных ночных бомбежек). Война жесткая начальница. Она может крушить всё, над чем ты старалась — и скорее всего, камня на камне не оставит. И не шутят, когда говорят, что она может оторвать голову (упс, это уже слишком или ещё не совсем?). Я бы не сказала, что у нас очень здоровый коллектив на работе: одни переработки чего стоят — но война умеет заставить нас работать так, будто бы мы сами этого хотели. Ладно, я увлеклась метафорой.

Может быть, я не была стрессоустойчивой раньше. Но за эти два года уровень моей устойчивости вырос настолько, что я не камень, не гора, не дуб — а просто нахрен баобаб. Я делаю этот вывод на основе своих экспериментов с телом за эти два года.

Без работы над телом, по моему мнению, невозможна работа над психикой, потому что нет никакой висящей в пустоте психики: ваша личность не висит на гвоздиках ваших установок и рассуждений в пустоте, она — продукт нервной системы. А нервная система — это интегральная часть тела, то есть система, которая пронизывает тело сверху донизу и опосредует огромное количество процессов (и подвергается их влиянию).

В начале 2022 года от страха и круглосуточных обстрелов у меня изменилась осанка: плечи поднялись вверх и «застряли» в положении, будто бы я все время готова вжать голову в них от звука взрыва. После заточения в темных укрытиях месяцами я была одновременно слабой и деревянной — такой негибкой я не была никогда в своей жизни!

[продолжение 🔽]


Неблог

Выяснила любопытную деталь о своём письме, которая делает меня одним из забавных образчиков для изучения современного писательства эпохи соцсетей: я никогда не писала «в стол». Если не считать рукописных личных дневников, которые начала писать в 11 лет (пока в 15 не появился интернет-блог), а также дневников медитации (имевших техническую задачу фиксировать флуктуации сознания в практике) — я публиковала всё ну или практически всё, что писала и заканчивала.

У меня никогда не было интимных отношений с «великим текстом», который я тайно вынашиваю. Меня больше волновали отношения с читателями. Письменный (вернее, печатный) текст появился в моей жизни почти 25 лет назад вместе с интернетом как средство коммуникации с внешним миром для вечного больного сидящего дома с книгой ребенка. Именно для этого социального выживания приспособились мои навыки: все мое красноречие, все звучания моего письменного голоса — чтобы тоже, тоже иметь друзей, которые понимают меня! Эта привычка отношения к тексту сильно сонастроила мой текст на контакт с аудиторией.

Я всегда живо участвовала в обсуждениях написанного, комментарии были отдельным жанром интернет-писателя в эпоху до копеечных троллей. На 20 году моей публицистической деятельности мне не нужно со специалистом сегментировать свою аудиторию: все ваши типажи живут в моей голове. Иногда мне кажется, что я — электрон, растворяющийся в коллективной электрической реакции, чтобы потом открыть глаза и записать, как мы все себя чувствуем (так, конечно, далеко не всегда получается, но метод вполне рабочий).

Этот опыт интернет-диалога давно избавил меня от страхов реакций на мои тексты: меня трудно удивить или расстроить — все возможные типы реакций за эти десятилетия я видела, и не один раз.

Это даже смешно. Мы представляем себе писателя интровертом, который в уединенной тишине поскрипывает пером в компании экзистенциального одиночества. А я, выходит, писатель-экстраверт? Meh.

Есть у этого и другая сторона, которую я открываю только сейчас. Неимение привычки писать «для себя» и быстрый выпуск текстов лишает текст той свободы, за которую мы и ценим писательство. Уместность, корректность, тайминг, неготовность аудитории, нехватка объема в формате соцсетей — всё это ограничивает в письме ту свободу, которую я ценю в своем мышлении. Между мышлением и написанием иногда появляется разрыв, который нет привычки фиксировать «в стол».

Мир вокруг меня усложняется и усложняюсь я — работа с такими содержаниями требует все большей предварительной работы. Письмо «в стол» помогает текстам созревать и развиваться дольше, чем в течение нескольких часов. У меня уже был такой опыт с моей первой книгой «Homo Mutabilis»: я обдумывала её полгода и писала 4 месяца — но я писала её как научная журналистка, чем как писательница непоймикакого жанра, которой я стала за эти два года.

Вторая (пока не изданная) книга — о начале полномасштабного вторжения России в Украину, которую я написала за 3 месяца, а потом редактировала и дописывала полтора года, — приобрела глубину, как мне кажется, именно «лежа в столе». Но это было как-то ненамеренно: я хотела закончить редактуру за месяц, потом за два и три — я просто не смогла, так ужасно мне было её перечитывать. Но это и к лучшему, как я теперь думаю.

Забавно, что пока кто-то трепещет перед публикацией поста, статьи или книги, я волнуюсь, чтобы начать писать в стол — что-то тайное, с новым уровнем сложности и откровенности, что будет долго зреть. Волнительно начать учиться писать для себя!

Кстати, знали ли вы, что продолжение поговорки «век живи — век учись» звучит как «все равно дураком помрешь»? Хаха

Спасибо тем, кто поддерживает блог «Настигло»!

Подписаться на Патреон
Binance Pay ID 384598265


Эскапизм

Под новый год я так устала, что притормозила с волонтерством в январе. Мне нужен был момент глубокого восстановления. Но вместо отдыха я получила поток обновлений о моей заброшенной на 2 года жизни. Неразрешенные вопросы о работе, профессиональном росте, моём здоровье, моих документах, будущем, о судьбе моей семьи и тех, за кого я должна отвечать… — всё обрушилось на меня липкой массой с запахом затхлой пыли.
Я пыталась отдохнуть, но мысли раз за разом приходили к пониманию иллюзорности военного синдрома «поставленной на паузу жизни». Ты не можешь поставить жизнь на паузу: твои ботинки снашиваются, твои знания теряют актуальность, твоя идентичность перестает иметь смысл. Жизнь нельзя поставить на паузу, её можно обновить, можно утратить то, что было ею, наконец, просто можно не сделать того, о чем потом будешь жалеть и досадовать на свою недальновидность. Ты не можешь поставить жизнь на паузу, ты просто можешь много чего проебать.

Честно скажу, я не выдержала. Я привыкла уже к страху смерти, к ужасам, к неопределенности, к борьбу за других на разрыв аорты. Но я отвыкла бороться за себя, как бы глупо это ни звучало. Я выбрала эскапизм — пусть даже такого безобидного свойства, как бинджвотчинг непонятных фильмов и сериалов. В январе я просто начала забивать всё время, отведенное мною на отдых, втыку в экран.

Не спорю, наверное, сначала было что-то конструктивное в том, чтобы посмотреть, как другие люди борятся, как решают свои проблемы… наконец, я слегка заразилась британским акцентом, что тоже небесполезно. Но через полтора месяца я уже не могла найти ничего приятного в том, что я делаю. Бинджвотчинг утомлял, а не приносил удовольствие.

Я знаю, как это работает: подвисание на сериалах базируется на дофаминовой стимуляции новизной. Новые серии, новые повороты сюжета, быстрый монтаж, постоянные «значимые» эпизоды с эмоциональной музыкой — всё это нехило стимулирует дофамин после почти двух лет аскетичной на развлечения жизни. Но со временем мозг адаптируется к среднему уровню дофамина, повышается порог толерантности, — и тогда новизна в прежних количествах уже не радует.

Можно попробовать смотреть что-то более интенсивное: более страшное, больше экшна, насилия или секса. Можно добавить стимулирующей еды: чипсы, сладкое — или даже начать попивать пивко… Но ощущение новизны всё равно продлится недолго.

Дофаминовый баланс всегда стремится к равновесию: чем больше стимуляции, чем больше выработка дофамина — тем больше в центрах поощрения появляется рецепторов, готовых принимать дофамин и утилизировать его, тем больше стимуляции нужно, чтобы почувствовать простимулированность излишком дофамина. В общем, чем вам веселее, — тем вам скучнее и тем сложнее вас развлечь (это ещё Будда заметил). Мне было понятно, что это никуда не приведет: скорее, это дофаминовая кроличья нора, ведущая в никуда.

Кроме того, я человек тонкий и без нормального контакта с собой задыхаюсь. Мне лучше честно смотреть в самые страшные и отвратительные бездны, чем быть в полудреме сознания, это убивает меня. Убивает мою способность чувствовать и думать. А значит, создавать концепции, писать тексты… А без этого я просто червь, жрущий и срущий червяк. Нет уж.

В общем, неделю назад я перестала смотреть что-либо художественное в качестве отдыха, а заодно еще отказалась от листания соцсетей, не считая новостей в тг (тексты и отсутствие «умной ленты» — всегда наименее стимулирующий контент). Всё освободившееся время я решила использовать на бесстрашное столкновение со своими чувствами и проблемами.

Но вместо страха и тяжести я почувствовала облегчение.

Думаю, потому, что я впервые за время полномасштабного вторжения с полным правом наконец разрешила себе думать о себе и заботиться о себе. Потому что убегая от своих проблем, явственно почувствовала, что я с ними одна — один на один, и больше некому за меня их решить. Я даю себе право хотеть жить и бороться за лучшее в своей жизни.

Спасибо тем, кто поддерживает!

Подписаться на Патреон
Binance Pay ID 384598265


Мариуполь

Украинские документалист и видеограф Associated Press Мстислав Чернов и фотограф Евгений Малолетка приехали в Мариуполь 24 февраля 2022 года, за час до российского вторжения, и были последними репортерами, выехавшими из уже осажденного города в середине марта. За 20 дней им удалось задокументировать множество военных преступлений, совершенных российской армией, и бесконечное количество горя, которое переживали украинцы. Из снятого материала Чернов смонтировал документальный фильм, который так и назвал — «20 дней в Мариуполе». Вчера этот фильм получил «Оскар» как лучший документальный полнометражный фильм. Это первый «Оскар» в истории украинского кино.

Получая награду, режиссер сказал:

“Наверное, я буду первым режиссером на этой сцене, который скажет: я бы хотел, чтобы этого фильма никогда не было.

Я хотел бы обменять эту награду на то, чтобы Россия никогда не нападала на Украину, никогда не оккупировала наши города, чтобы россияне не убивали десятки тысяч украинцев, чтобы они освободили всех заложников: как солдат, защищавших нашу землю, так и гражданских, которые сейчас заключены в их тюрьмах. Но я не могу изменить историю и не могу изменить прошлое.

Однако мы все вместе: в этом зале множество самых талантливых людей мира — и мы можем сделать так, чтобы историю не искажали, чтобы правда победила и чтобы люди, погибшие в Мариуполе и отдавшие свою жизнь за защиту города, никогда не были забыты. Потому что кино формирует воспоминания, а воспоминания формируют историю».


Потрясающее интервью Мстислава Чернова о его работе в Мариуполе на русском языке можно прочитать на Медузе. Я уже не удивляюсь тому, что люди, совершившие подвиги ради других на этой войне, мучаются, что сделали недостаточно. Вновь услышав подобные мысли от человека, который помог изменить восприятие вторжения и одним из первых вместе со своим коллегой Евгением Малолеткой показал миру истинное лицо современной России и её «русского мира» — я понимаю, что нам всем нужна поддержка, и что слишком маленькой поддержки не бывает. Даже оскароносному фильму нужна информационная поддержка, и даже самый маленький проект по высветлению правды имеет значение.

Малолетка и Чернов выехали из Мариуполя 15 марта, когда из окружения было уже почти не возможно выбраться, во многом по совпадению счастливых случайностей. Их сожаление? Что они не смогли снять последствия российских авиадуаров по драмтеатру 16 марта, что не смогли предотвратить распространение дезинформации об этом военном преступлении России — и о многих многих других. Его напряженное лицо на сцене церемонии награждения, речь сквозь стиснутые от боли зубы и наполненные слезами ужаса и сожаления глаза членов его команды — важная деталь самого фильма.

На момент выезда документалистов в Мариуполе все еще оставался литовский режиссер Мантас Кведаравичюс, автор документального фильма «Мариуполис» 2016 года. В конце марта россияне взяли его в плен, пытали и убили. По материалам, которые он все-таки смог передать из осады, его команда посмертно смонтировала фильм «Мариуполис-2». Он снимал быт людей, которые выживают в Церкви евангельских христипн-баптистов, стоящей через речку от завода Азовсталь.

Оскароносный фильм Мстислава Чернова выложен в тг-канале команды убитого Кведаравичюса.

Почти три месяца, 86 дней длилась осада россиянами Мариуполя. По данным Министерства по вопросам реинтеграции временно оккупированных территорий Украины, в российском плену на 17 ноября 2023 года находились 4 тысячи 337 украинцев. Из них — 3 тысячи 574 военных и 763 гражданских (речь о тех, кого удалось установить). Из них многие находятся в плену со времен защиты Мариуполя — уже почти два года. Сейчас Мариуполь находится в рашистской оккупации и только можно представить себе, какое гестапо устроили российские силовики тем, кто там выжил. Трагедия Мариуполя продолжается. Это больно, а также больно то, что теперь некому рассказывать правду о том, что там происходит.


bojemoi.війна

В прошлом году на годовщину полномасштабного вторжения мы со Ждановым начали записывать подкаст. А в этом году захотелось сложить его куда-то в одно место, чтобы было красиво и понятно. Поэтому теперь у нас есть канал на ютьюбе и плейлист с подкастом Bojemoi.Війна — с обложками, нарезанными специально для каждого выпуска!

Мои любимые эпизоды — про ответственность (9) и трилогия про фашизм (10 про рашизм, 11 про общие признаки фашизма и борьбу с ним и 12 про будущее и цифровой фашизм).

Пожалуйста, не забудьте лайкнуть эпизоды и подписаться на канал! Мы сейчас в процессе неудачных технически попыток делать видео, но мы однажды победим!


Тюрьма — это состояние души Ч.2

Ты теряешь самоуважение из-за того, что ты всегда только объект: объект насилия, объект репрессий, объект угроз. А когда у тебя нет самоуважения, ты забываешь как ощущается внутренняя свобода и экзистенциальное, неотъемлемое право желать себе лучшей жизни и предпринимать для этого все усилия. …ужасно, если у тебя никогда и не было возможности узнать, как это — уважать себя, потому что твое существо не уважал никто. Этого я не могу себе представить, но это реальность для многих.

Война — самое жесткое переживание объективирования в моей жизни. Ты всегда только цель, сопутствующая потеря, мягкий кусок мяса под молотом металлических снарядов. Военная агрессия отрицает все твои права и достоинства сразу. Она сужает не только твои представления о возможностях реализации себя как бытия — она отучает тебя думать о будущем, о своих чувствах, желаниях, потребностях. Она стремится уничтожить все, что напоминает тебе о тебе самом. Вместо медленно худеющего бледного обмылка она хочет сразу сделать из тебя высохший огарок спички.

Иногда в моменты просветления я вижу, как один травматический формирующий опыт накладывается на другой в моей личности, как утекает сквозь пальцы вот это внутреннее, бытийное самоуважение, как актор превращается в свою беспомощную тень. Я стала гораздо более сильной и умной за эти два года, я научилась помогать другим в больших масштабах. Но в ожидании «что со мной станет», «что со мной сделают» я разучиваюсь думать о лучшем для себя. Привыкла ждать. Привыкла радоваться, когда не происходит ничего. Внутренняя тюрьма борется со внутренней свободой.

О пяти стадиях слома личности насилием я писала тут

Моя способность видеть эту борьбу и участвовать в ней на стороне свободы — уже победа. Я справлюсь со своей тюрьмой, я разбираю ее по кирпичикам год за годом.

Сейчас меня заботит другое: мы — опыт других людей. Что мы рассказываем о своей жизни? Как и на что реагируем? Что пишем в блогах, над чем работаем, над чем смеемся, что советуем? Сколько сопротивления нужно преодолеть, чтобы быть собой рядом с нами? Наша внутренняя тюрьма становится стеной ГУЛАГа для других. Наша внутренняя свобода освобождает других. Это экзистенциальный парадокс долга быть свободным. Живите теперь с ним муахаха

Спасибо тем, кто поддерживает блог «Настигло»!

Подписаться на Патреон
Binance Pay ID 384598265


Тюрьма — это состояние души Ч.1

Я в душу не верю и вижу в этом афоризме научный смысл. Сформированные нейронные пути (а значит, наши восприятие, реакции, мысли) могут превратиться в ограничивающую привычку, за которую ты не выйдешь, даже если появятся возможности сделать что-то по-новому. Нейробиолог Майкл Мерцених считает, что именно эта автоматизация привычного мышления и действий, а не органические процессы, — причина когнитивного упадка людей старшего возраста.

Иногда привычка видеть только привычное настолько сильна, что на новизну развивается своеобразная слепота, и ты мучаешься пыльной теснотой в узких коридорах воображаемой действительности, даже когда тебе удалось выбежать в благоухающее после грозы свежестью поле.

С точки зрения науки, в такое тюремное состояние души (вернее, мозга) нас приводит повторяющийся опыт и повторяющиеся реакции на него. Насилие, дискриминация, репрессии, буллинг, издевательства, угрозы, непонимание — всё это опыт, который формирует наш мозг, усиливает определенные нейронные пути, которые складываются в нейронные паттерны привычных реакций. Ты привыкаешь не иметь сил, ни на что не влиять, опасаться, не делать лишних движений, ограничивать себя. Это происходит неосознанно, и большинство из нас, кто имеют такой опыт, могут даже не осознавать, что он делает нас… меньше. Изнутри осознавать размеры своей личности трудно.

Я знаю это на себе и это не связано с моей индивидуальной психологией: я из либеральной семьи, где меня ничего не заставляли и ни за что не наказывали, все предоставляли решать самой, учили не соглашаться и бунтовать. Но семья не единственный источник, который формирует нас: мы — продукт соприкасающейся с нами действительности. Как устроены жизни людей вокруг? Как и на что реагируют родители друзей, одногруппники, люди на улице, знаменитости, соседи по подъезду?что пишут в газетах? Какие слоганы и картинки на рекламе? Над чем смеются в ютьюбе? Сколько сопротивления тебе нужно преодолеть, чтобы быть собой?

Я знаю это на себе. Теперь, на временной и географической дистанции от России, я понимаю это всё лучше.

Россия настойчиво предлагает два пути: превратиться в кирпич и встроиться в стену ГУЛАГа — или стать брикетом мыла, об который долго моют грязные кровавые руки, пока ты не превратишься в бледный бессильный обмылок, уже и не помнящий себя другим. Помыслить альтернативы без возможности выйти за рамки этой системы бывает действительно сложно. Как сложно не знающему арабскую вязь распознать смысл в цитатах из Корана на стенах мечети — видишь только красивые линии, и всё, пока не встретишь учителя арабского или хотя бы переводчика.

[Продолжение 🔽]


Что тебе снится?

Первый военный сон успел присниться мне за долю секунды в полпятого утра 24 февраля, когда мы держались за руки во сне. В ту долю секунды мой обычный глубокий сон в это время начал прорезать нарастающий свист.

Мне снилось, что мы два огромных причудливых динозавра в с длинными шеями и рогами, щиплющие траву с тихой безлюдной Земли в ночи. Мы завороженно поднимаем взгляды на небо, из черноты которого на нас летит пламененющий ярко-белым астероид. Я думаю: это наше последнее мгновение на Земле и всего нашего вида… Я думаю: как странно, мы динозавры, а у него такая нежная кожа…

После этого с неба упала в одной стороне от нашего дома ракета, в другой — самолёт, с того утра начался мой военный дневник. Это был знаковый сон. В каком-то смысле я и весь мой мир навсегда умерли в той постели. Не может больше быть прежней меня. Наивные динозавры больше никогда не вернутся.

После этого мне некоторое время то снились только звуки взрывов, то это были настоящие взрывы, от которых я уже не могла проснуться от усталости.

Где-то в первые месяцы я видела очень детальный сон о большом деревянном доме в зеленых горах невероятно знойным августовским днем. Дом был полон всех, кого я знаю, от младенцев до стариков. Мы носили древнегреческие хитоны, пили разбавленное водой вино и беседовали. Жизнь казалась невероятно мудрой и объемной, я могла разглядеть капли влаги на паутине в резком луче солнца и трепыхающиеся от еле заметного ветра травинки. Затем раздался рёв истребителей, началась бомбежка. Огромные панорамные окна разлетелись в осколки, вонзаясь во всех нас и окрашивая белые хитоны красным. Больше самолетов во сне я не видела.

Месяцы потом мне снились только бесконечные серые коридоры с бесконечными серыми мужчинами в серых костюмах с серыми безжизненными лицами. И бумаги, бумаги, бумаги. Переговоры, сделки, заседания, выступления. Ни единого цвета — только серое, белая бумага и буквы-буквы-буквы, которые ничего не значат в коридорах, где ты бегаешь в попытках найти помощь и остановить войну, но всё это люди из папье-маше, из бумаги, бумаги, бумаги…

Когда я стала искать понимания России и много читала о колониализме, империализме и прочем — мне снилось, что я плыву по глади ослепительно плоского океана под ярким солнцем в безмятежно прохладной воде. Но POV меняется, будто камера поднимается надо мной, пока я не остаюсь далеко внизу. С высоты видно, как подо мной в толще воды проплывает огромное морское чудовище ядовитой раскраски размером с небоскреб.

Этот сон вполне отражает мои ощущения от углубления в политическое, культурное и социальное бессознательное России и в особенности в русскость её «русского мира». Результаты этих поисков выглядели так же небезопасно, как та гигантская хищная тварь.

Ничего внятного мне потом года полтора не снилось.

Сейчас яркие сны возвращаются, хотя я пока что не помню их так же хорошо и они не отличаются той же глубиной, что раньше. В этих снах люди много и странным образом калечат и убивают друг друга. Два года наблюдения бодихоррора в новостях и в блогах о тактической медицине сказываются. В таких снах я не чувствую страха, боли, желания убежать, а просто наблюдаю.

В принципе, так я сейчас и ощущаю новый этап взросления своей психики: развитие умения со спокойствием наблюдать любые открытия о мире и человеке, даже самые страшные.

Вот, что снится мне на войне. А вам?

Спасибо тем, кто поддерживает блог «Настигло»!

Подписаться на Патреон
Binance Pay ID 384598265

4.3k 0 10 2 150

Бойовий кіт отправляет скорую для ЗСУ в работу!


Бойові коти

На фото в посте ниже я и мой український бойовий кіт Кафка по кличке Рядовий Лапко, который собирает ваши донаты. И ещё машина скорой помощи, на которую насобирали донатеры моих блогов. Теперь все мы — боевые коты, которые помогают ребятам из украинского благотворительного фонда International Aid Legion вместе с нидерландским партнером «Zeilen Van Vrijheid» покупать и доставлять медикам ЗСУ машины. А значит, помогать спасать жизни украинцев, которые защищают свою страну от авторитарной рашистской экспансии.

17.000$ — цена одной такой машины. Её можно купить, если 1700 моих подписчиков скинут всего по 10$. Это цена хорошей ароматической свечи, дорожной косметички, качественного блокнота-планнера, дорогого крема для рук, дешевой футболки, набора для ухода за бородой, средней книги, набора трусов или городской экскурсии. В общем, это деньги, которые многие часто тратят, не задумываясь, чтобы просто развлечься новой покупкой и развеять скуку. Эти деньги могли бы спасать жизни — что развевает скуку, на мой взгляд, круче вентилятора на 40 лошадиных сил. Машина скорой помощи с боевым котом на боковухе — подтверждение тому, что тысячи людей уже отказались от покупки 18й ненужной футболки ради того, чтобы почувствовать смысл жизни в помощи другим.

Вот 5 причин, почему стоит вместо чего-то не особо нужного потратиться на скорые и тактическую медицину.

1 Вы спасаете людей, которые не выбирали быть героями — но вынуждены с риском для жизни и здоровья бороться с экспансией авторитаризма. Победы этих людей — это победы для любого человека, который хотел бы иметь права, свободно жить, говорить и любить.

2 Вы помогаете поддерживать боевой дух каждому, кто помогает Украине в борьбе з рашистским режимом. Когда люди знают, что пострадавшие от российской армии быстро получат компетентную медицинскую помощь и эвакуацию, это поддерживает мораль и веру в то, что борьба возможна и не напрасна. Спасая жизни, мы мотивируем людей держаться и бороться.

3 Ваш вклад в наличие хорошо оборудованных скорых в Украине демонстрирует, что вы взяли на себя политическую ответственность за свою страну. Что вы готовы вкладываться в борьбу за свои ценности.

4 Ваша публичная поддержка наших сборов — это мощное сообщение для мира о том, что в нём всё ещё ценят жизнь и свободу человека и готовы вкладываться в борьбу за мир без репрессий. Мы можем стать теми, для кого в том числе вы выйдете на демонстрации 24 февраля с требованием правительствам оказать помощь.

5 Если вы — украинец или украинка, то поддержка нашей инициативы влияет на обеспечение потребностей ваших сограждан на фронте, на международное мнение осолидарности украинцев в борьбе, а также на рост доверия и гуманизма в самом украинском обществе.

Мы уже забронировали две машины скорых помощи, они готовы выезжать в Украину из Нидерландов. Нам нужно только их купить! Мы очень надеемся закрыть сбор на первую за неделю — для этого нужно 240 десятидолларовых донатов в день. Вы знаете, что делать, боевые коты из разных уголков мира: донат, репост, лайк, коммент, ура! Отчеты можно смотреть в инсте основателя фонда Олексія Масло.

Монобанка: https://send.monobank.ua/jar/qKbCmoDjF (Apple/Google pay, Если не получается провести оплату по ссылке, прокрутите страницу вниз и введите номер своей карты вручную)
Карта: 5375 4112 0705 9077
PayPal: serg.m.y@gmail.com
Crypto: USDT TNgbgWXeaZts7qACaFPtPiofX5nCUCmyZn (TRX Tron TRC20)


«Смерть последней надежды» Ч.2

Хочу поделиться с вами коллективным опытом переживания утраты гражданским обществом здесь, в Украине, где от оружия рашистов постоянно гибнут лучшие люди страны, знаменитые люди, на которых была большая надежда, которые были символами борьбы и стойкости для многих, которые очень много делали.

Это каждый раз невероятно больно. Но каждый понимает, что у него есть очень ограниченное время на скорбь — и ограниченное количество сил, которые можно на неё потратить. Потому что это война, которая каждый момент старается уничтожить каждого из нас, кто борется против рашизма — и пока ты жив, ты должен бороться. Поэтому политически осознанные украинцы:
- стараются горевать по очереди, а не все вместе (научились определять, кого нужно уносить в уголок, а кто еще может держаться в строю — а потом меняются)
- пока есть силы, бодрят друг друга, чтобы печаль превращалась в злость, злость в ярость, а ярость — в действия
- внимательно относятся к тому, что они распространяют в соцсетях, разделяя скорбь и утрату — и разгон отчаяния.
Я думаю, этому нам стоило бы поучиться.

Далеко не все из нас разделяли политические идеи Навального. Но последние годы он был не политиком, он был политическим заключенным, а теперь он жертва политического убийства, жертва путинских репрессий. Многие пишут: «последняя надежда умерла» или даже «это последний, кого боялся Путин». Да блин, очнитесь: Путин никогда не боялся Навального, тем более в тюрьме — он боится того, что этот человек значит для вас; того, на что этот человек пытался вдохновить вас. Путин боится вас, россиян — потому что только россияне могут разрушить то, на чем стоит путинский режим. И главной надеждой Навального тоже был не он сам, он не был дураком. Его надеждой были россияне. Подумайте об этом.

Не разгоняйте нарративы про смерть надежды. Я уже вижу, как в оппозиционные паблики выпустили троллеботов, которые разгоняют реальные эмоции в массовую истерию про отчаяние и смерть надежды. Цель любого политического убийства — заткнуть активиста, который живым не желал отказываться от борьбы, и ввести в отчаяние его последователей. Не помогайте Кремлю в этом, троллям за это платят 15р, а вы будете делать это бесплатно?

К традиционному воплю «А ШТО ЖИ ДИЛАТЬ МЫ НИЧИВО НИМОЖИМ СДИЛАТЬ». Ребят, ну это жизнь, это война — оно нихуя не будет просто и вам никто не расскажет, что делать. Политическая ответственность — это когда ты берешь себя в руки, думаешь, что ты можешь сделать, и делаешь. И несешь ответственность за свой выбор сам. Сколько сил и смелости есть, столько ответственности и несешь. Что можешь — то и делаешь. Наша цель сейчас, на мой взгляд, — солидарность, объединение и совместное выращивание политического сознания, которое десятилетиями выкорчевывалось из россиян манипуляциями, силой и страхом. Подумайте, как вы можете поддерживать других, помогать им расти и действовать, и что вы сможете вместе, чего не могли сами. В конце-концов, задонатьте Зоне солидарности или подпишитесь на их Патреон — они помогают политзаключенным. Или вышлите письмо политзаключенным (в тюрьме нет даже возможности посмотреть мемы, распечатайте мем и отправьте бумажкой) по этой инструкции.

Политическое сознание не вскакивает внезапно, как прыщ на лбу! И если мы будем ждать, пока кто-то там светломудрый нам что-то там расскажет — убьют еще сотни и тысячи замечательных людей, которые должны были создавать наше прекрасное будущее.

Сейчас в России более 3600 политических заключенных. У многих из них тяжелые медицинские состояния, многих из них пытают, некоторых уже убили. Мне горько думать, каково им знать, что вместо активизации и помощи политзаключенным публика констатирует, что у неё «умерла последняя надежда». Они сидят в тюрьме, потому что боролись за ваши права. И они все еще живы.

8.4k 1 169 5 553

«Смерть последней надежды» Ч.1

Я хочу обсудить с россиянами реакцию моих соцсетей на убийство Навального, проанализировать выстраивающиеся вокруг него нарративы и поделиться своим украинским опытом. Я не предлагаю обсуждать его взгляды как политика, а смотрю на него как политзаключенного и жертву политических репрессий, поэтому чтобы не размывать обсуждение, давайте воздержимся от срача про его программы и высказывания.

Мои соболезнования всем, кто знал Алексея Навального, работал с ним и поддерживал его деятельность. Это большая и болезненная утрата, за которой последует тяжелое переосмысление.

Эмоции — это совершенно нормально. В любых эмоциях нет ничего плохого или хорошего, это просто ваша личная психофизиологическая реакция. Кто-то от горя в ярости, кто-то в прострации. Пожалуйста, проживайте свои эмоции, не бойтесь их и не стыдитесь.

Но помните, что блоги и СМИ — это не ваше тело и не ваша психика (особенно если у вас тысячи подписчиков). Это информационное пространство, а в нем сегодня идет информационная война. Я напомню, что в военной доктрине Герасимова, по которой воюет РФ, непосредственные боевые действия занимают только треть — остальное это разные виды информационной и кибер войны. И каждый блог, СМИ, инфлюенсер при любой возможности используется как троянский конь кремлевского режима.

Когда вы пишете что-то в публичный простор — это не «просто мои чувства». Это публичное заявление, которое равно в политическом измерении действию. Помните об этом. Каждое публичное высказывание создает тот или иной политический нарратив — историю, в которую верят узнающие её, на которую реагируют их психика и тело. История, которая становится реальностью, когда в неё верят многие. Нарратив — это как один из богов, которому можно молиться и приносить в жертву свой контент, укрепляя его власть на информационном Олимпе.

Одни из самых опасных технологий, которые использует любая пропаганда — это раздувание реально существующих чувств людей и направление их в совсем невыгодное для борьбы за свободу нарративы. В этом смысле я хочу обратить ваше внимание на то, что есть серьезная разница между трауром, скорбью, проникновенным некрологом — и раздуванием апатии, отчаяния и безнадеги. Кто хочет поспорить со мной о праве высказывать свои чувства так, как хочется, берите пример с Юлии Навальной: эта женщина в своей речи в первые часы существования новости о смерти мужа говорила не об апатии и смерти надежды, а о том, что путинский режим ответит за свои преступления и её супруг будет отмщен. Она — понимает, как работает медиа и принимает свою ответственность в информационной войне.

Все эти вещи реально работают. Соцсети — это огромная эхо-камера, легко амплифицирующая вашими собственными ручками и алгоритмами всё эмоциональное, что туда попадает. Ваше личное нытье может превращаться в огромного зверя, растаптывающего толпы людей. Существует в избытке исследований, как разные потоки сообщений в ленте могут вызывать депрессию или, наоборот, снижать тревожность. И нет, это не «просто объективный сбой в химическом обмене». Это то, что мы делаем друг с другом и с собой своими руками.

[продолжение 🔽]

6.8k 0 130 1 309

А вот вам фоточка 17-летней давности, как раз знакомство в день моего 18-летия. Мимими (извините)


Годовщина

— у нас сегодня годовщина, 16 лет!
— поздравляю! Это когда вы познакомились?
— …нет, познакомились мы 17 лет назад, но это ничем не закончилось.
— ааа, годовщина как вы поженились?
— …мгм тоже нет. Поженились мы всего 4 года назад. Он говорит, что даже и неприлично сказать «мы женаты 4 года», чушь какая-то зеленая…
— так а что же празднуете?
— день, когда 18-летняя я поменяла билет на поезд, чтобы остаться в Киеве ещё на 4 дня и подольше поговорить с ним, ещё два дня когда мы говорили, и ещё четвертый: когда мы ехали в такси на вокзал, держались за руки, и я сказала, что приеду ещё.

Каждый раз утомительно объяснять, что тогда случилось. Утомительнее только разве что пытаться за 50 минут объяснить незнакомому психотерапевту, как ты себя чувствуешь и как это связано с стокилометровыми узлами сложностей в твоей жизни (лучше я ещё одну книгу напишу, честное слово!). Поэтому почитайте прошлогодний пост «15 лет», я там всё красиво расписала.

А сегодня хочется порассуждать о том, что в процессе отношений между людьми вырабатывается особое понимание и особый язык, основанный на совместном опыте. И для меня уникальность отношений с каждым человеком именно в том, как производится это общее понимание и как выглядит и ощущается этот совместный язык (он состоит из разделенных концепций и образов, общей памяти, придуманных вместе слов и идей, поглощенных совместно произведений искусств и философской мысли итд итп).

Мне кажется интересным то, что наш общий язык построен на довольно нетипичном сочетании совместных опытов.

Ну, во-первых, мы буквально вместе взрослели: узнавали все в первый раз, пробовали, утешали друг друга, конструировали личность друг друга, а иногда и вовсе лепили, как свежий пластилин. Повзрослеть вместе ты можешь только один раз, это не повторить. Мы буквально знаем, из чего сделан другой — и это позволяет иногда чувствовать себя так, будто один немного живет в голове другого, как в собственной знакомой по всем углам квартире, и наоборот. Только услышишь далекое «кап-кап», и уже знаешь, что надо подкрутить в ванной, чтоб не случился потоп на кухне лол.

Во-вторых, мы очень много работали вместе: и под одним именем, и просто помогая один другому с проектами. Если в личных отношениях ещё, наверное, можно что-то напридумывать и наобманывать (допустим), в совместной работе это быстро приведет к краху и как минимум снижению качества ближайшего проекта. Чтобы быть хорошей рабочей командой, надо на 100% знать слабые и сильные стороны друг друга, желания и заскоки, особенности нервной системы, работающие с конкретной психикой рутины и мотивации и прочее прочее прочее. Мне кажется, совместная работа — особенно под одним именем — научила практике радикальной честности даже больше чем всякие религии и философии!

В-третьих, мы вместе переживаем войну. Я пока не знаю, что это значит для будущего. Но могу сказать, что это уникальный опыт в том смысле, что в отношений появляется могущественный третий, которого нельзя не принять за свой обеденный стол — маячащая над нами смерть. Как я уже говорила, написать об этом я смогу только когда этот этап закончится.

Поздравить нас с годовщиной можно, подписавшись на канал Жданова «Чорт ногу сломит» (вот это он обрадуется!), а также задонатив на наш сбор для фонда гуманитарной помощи «International Aid Legion» на машины скорой помощи для эвакуации раненых. Любовь должна спасать жизни.

Монобанка: https://send.monobank.ua/jar/qKbCmoDjF (Apple/Google pay, Если не получается провести оплату по ссылке, прокрутите страницу вниз и введите номер своей карты вручную)
Карта: 5375 4112 0705 9077
PayPal: serg.m.y@gmail.com
Crypto: USDT TNgbgWXeaZts7qACaFPtPiofX5nCUCmyZn (TRX Tron TRC20)


Мряка

— це здорово, що ти чогось хочеш у майбутньому.
— хіба ти нічого не хочеш?
— ні.
— може щоб обстрілів не було?
— ні, мені вже байдуже.
— так що, в тебе депресія?
— чому, я роблю справи, мені вже не боляче, я вже нічого не лякаюся і ніколи не плачу.
— …схоже на ефект антидепресантів.
— тоді в мене антидепресія.

Ми їдемо в автівці по сірій мокречі, все навколо тоне у сльоті — від неба до моїх думок. І я вже понад два місяці дійсно нічого не відчуваю.

Минулого дня я розмовляла з другом про покоління батьків, які народилися під час Другої Світової у Радянському Союзі. Не важливо, чи йшлося про мою бабусю з росії чи про його матусю з України — вони схожі одна на одну як сестри, і на багатьох ще. Владні та жорсткі, вони нічого не вчили дітей про відчуття — тільки про волю, важку працю, обовʼязок та слухняність. Їх діти вже в дорослому віці, часто маючи вже своїх дорослих дітей, починають знайомитися зі своїми емоціями: скільки слів для них є, до скількох різноманітних почуттів вони призводять, та що з ними робити. Іноді ці відкриття відчуваються гіркими й закінчуються болючим питанням «чому мене не любили безумовно, чому примушували до всього, навіщо було то насильство?».

Так, дійсно бувають люди які насилують своїх дітей з садизму, заздрощів, імпульсивності. Ні для чого, бо хотілося так. Але частіше за все (і в розмові про наших близьких це було так) йдеться про людей, які обирали таку стратегію виховання не з садизму, а через соціальну реальність. Є дослідження, які зʼясували, що такий авторитарний метод виховання властивий робітничим родинам які знаходяться унизу соціальної ієрархії та не мають фінансових та соціальних ресурсів, щоб дати дітям простір для самовираження, дослідження відчуттів і взагалі якогось соціального і професіонального маневру. Їм треба вкласти всі родинні зусилля в зрозумілу та вигідну стратегію, щоб просунути дитину вгору по соціальним сходам навіть якщо це дається через надзусилля (тому частіше за все професію обирають самі батьки виходячи з того, наскільки реалістично добитися в ній успіху). На цьому шляху немає часу вагатися, сумувати та мріяти — треба бути сильним і працювати. Не те щоб вони вигадували цю стратегію власним розумом — ні, це майже також очевидно як імпульси сліпої бактерії, яка повзе до їжі та світла. Статистично це розумна стратегія, якщо не брати індивідуальні особливості та не заглиблюватися у особисті драми.

Ми їдемо в автівці, розрізаючи мряку, і я думаю про те, що у моєї «внутрішньої родини» почався такий авторитарний період. Два роки поставленого на паузу особистого життя дають плоди — плоди хаосу, невизначеності, викликів та перешкод. Немає сенсу щось відчувати, немає сенсу чогось хотіти. Треба робити те що треба. У неї більше немає ресурсів на те, щоб давати простір внутрішній дитині досліджувати свої емоції, вагатися та відчувати слабкість. Всім треба щоденно працювати на обмеженому ресурсі в умовах великих загроз, щоб вижити в цьому історичному хаосі і не залишитися у канаві життя, засипаним брудним вологим снігом. Тому я нічого не відчуваю — в цьому немає ніякого сенсу. Сенс має тільки їжа, сон і зусилля. Надзусилля.


Как я училась писать Ч.3

Язык науки стал третьим символическим языком (после языка искусства и языка религий и философии), на котором я стала учиться думать и писать.

На этом этапе произошли новые важные изменения. Моя внимательность к словам и цифрам опять возросла. В редактуре я всё больше предпочитала работу со специалистами не-журналистами вместо журналистов широкого профиля: мне было проще научить первых писать, чем заставить вторых разбираться в чем-то глубоко (хотя бывали и замечательные исключения, когда журналисты выбирали путь экспертности). А цель просвещения (писать для других) обогнала прежнюю цель самовыражения (писать для себя).

Многие мои тексты быстро становились популярными. Возможно, как раз потому, что наука была для меня инструментом обращения к потребностям читателя, а не красивой головоломкой-в-себе. Я, конечно, учила азы молекулярных процессов, они мудры и занимательны, но сами по себе были не так интересны, как попытка ответить на вопросы, которыми озадачены многие люди в своей каждодневной жизни. На волне этой популярности появилось предложение написать книгу — над идеей которой я как раз и думала.

Мне было 30, это был сложный период — один из тех, через которые я пробиралась через сверхчеловеческие усилия. Как раз тогда моя близкая подруга погибла, на фоне своих переживаний я получила серьезную травму и ходила с костылем, мне предстояла длительная и требующая больших усилий спортивная реабилитация. Кроме того, чтобы написать книгу, мне нужно было работать над ней во вторую смену после работы (я часто шучу, что погибла бы прямо за столом, если бы муж не кормил бы меня настойчиво котлетами по расписанию и не гнал бы тапком спать).

Первая книга была hell of a learning! В первую очередь, крупный объём хорош тем, что можно свободно играть с композицией и структурой. Ну и, конечно, в книге можно выразить более сложную и противоречивую мысль, чем в статье, в которой всё неизменно сводится к простым тезисам (если ты, конечно, заботишься о массовом читателе). Я работала со структурой по сценарному методу, раскладывала на столе карточки эпизодов в композицию и сочиняла своего лирического героя из автобиографического материала в безумных апофенических схемах. По моей задумке, читатель проходит сквозь книгу, опираясь на этого героя, как на друга, который поможет не впасть в отчаяние и не отрицать реальность — как Вергилий, только сопровождающий читателя не в ад, а в науку (которая всё ещё для многих едва ли не так же непонятна и страшна). Больше историй о том, как я писала книгу, можно почитать по хештегу #homo_mutabilis.

Наверное, главное, чему я научилась благодаря книге — что можно говорить просто о сложном, не упрощая до карикатурности (чем, к сожалению, часто грешат книги о мозге в погоне за «книжным кликбейтом»).

После книги я поняла, что писатель — это не только навык, но и ответственность. На волне популярности книги меня стали звать как эксперта по мозгу в журналы, комментатором для статей, документальных фильмов, в подкасты и тд. В этом смысле я снова убедилась, что для писателя, которым я хочу быть (жизнь которого подразумевает ответственность публичного интеллектуала), первоочередные задачи — уметь учиться и думать, а не просто красиво складывать слова в предложения.

Наверное, в этом смысле книга научила не столько писать, сколько быть тем, кем ты себя называешь (а не просто казаться) и брать на себя ответственность за массу людей, которые верят тебе и на жизнь которых ты влияешь.

А потом я проснулась от взрыва ракеты рядом с нашим домом.


Спасибо тем, кто поддерживает блог «Настигло»!

Подписаться на Патреон
Binance Pay ID 384598265


Как я училась писать Ч.2

Следующей ступенью моего обучения письму стала работа в журналистике, причем сразу автором, редактором, верстальщиком и иллюстратором (так часто бывает, когда делаешь что-то своё). В этот период я написала «по профессии» столько кинорецензий, что до сих пор со скрипом соглашаюсь посмотреть кино.

Но главное на этой ступени для меня был опыт редактуры, при чем на самом дне пищевой писательской цепочки — там, где сначала не было денег на гонорары, а потом было, но мало. Для авторов это означает низкий порог входа, а для редактора — адскую работу по поиску в куче букв из-под пальцев студентов, аматоров, графоманов хоть какого-то смысла. Я тогда еще не знала, что моя работа тяжелая: мне просто нравилось создавать из хаоса порядок и структуру. Кроме того, чем заняться еще, было непонятно.

В процессе редактуры текстов, которые часто казались на первый взгляд безнадежными, я открыла новое увлечение: оценку писательского потенциала, подбор индивидуальных методов обучения и помощь в выкукливании новых авторов. Иногда это были совсем молодые люди без опыта, иногда — взрослые и умные, но никогда не умевшие писать, иногда — прекрасно писавшие, но не видевшие в себе Автора со своими интересами, экспертной областью и стилем. Какие-то из моих бывших подопечных потом реализовали себя в писательской профессии, какие-то канули в неизвестность или просто выбрали другой путь. Когда-то с этого будет начинаться история моего преподавательского пути, но сейчас не об этом.

Я проработала редактором 7 лет подряд и в изданиях, и на отдельных проектах и в качестве «репетитора для взрослых». Опыт редактуры дал мне фигуру «внутреннего редактора» примерно как психотерапия должна давать фигуру «внутреннего психотерапевта». Это такая менеджерская субличность, о которой мечтают многие творческие люди: они ограничивает и направляет, помогает смотреть на свою работу более объективно и безжалостно, больше думать о том, как текст работает, а не каково его писать.

Так вот, года через 2 после начала работы в журналистике необходимость писать тексты о кино начала вызывать уже почти суицидальные мысли, и я решилась дать шанс своему увлечению психологией и нейробиологией. Первые мои тексты на эту тему были невнятные, стало ясно, что для смены экспертной темы хорошо бы кхекхе стать в ней тоже экспертом. Я начала усиленное самообразование. А еще через год-два начала публиковать тексты, по которым меня уже стали знать как научную журналистку в области нейропсихологии (в промежуточный момент смены авторской экспертизы меня больше кормила моя иллюстраторская работа, но это тоже отдельная история профессии в моей жизни).

Так в 28 лет я открыла для себя путь журналистской специализации и решила выбрать более узкую колею популяризатора нейронауки. Через 2 года это приведет к идее написать научпоп книгу и к новой ступени писательского пути.

Спасибо тем, кто поддерживает блог «Настигло»!

Подписаться на Патреон
Binance Pay ID 384598265

Показано 20 последних публикаций.