В детстве я ходил в "хедер" ("комната" на иврите): так в иудаизме называется религиозное учебное заведение для мальчиков до 13 лет. Начиная с этого возраста еврейский мальчик считается "бар-мицва" ("сын заповеди"), по сути - совершеннолетним мужчиной, принимающим на себя все права и обязанности взрослой жизни, вплоть до возможности жениться. Гораздо чаще, правда, после "хедера" он отправляется в "йешиву", от глагола "лашевет" - "сидеть" (и учиться), где продолжает своё религиозное образование. Как устроена "йешива" - не знаю, не бывал, но зато могу рассказать про наш "хедер". "Хедер" у нас был совмещён со школой: до обеда - религиозные занятия в синагоге, после - подвозка в школу и общеобразовательные предметы. Нехватка академических часов восполнялась за счёт отказа от таких уроков, как музыка и рисование, и учёбы по воскресеньям.
Так продолжалось где-то до класса 6-го, пока не было принято гениальное решение - зачислить в "хедер" всех мальчиков из интерната, который тогда только открылся при общине. Нас перевели в бывшее здание детского садика, где теперь жили эти ребята, а вместо послеобеденных подвозок учителя стали сами к нам приезжать, так что я окончательно потерял контакт со своими бывшими одноклассниками. Теперь моим ближайшим окружением были интернатовские пацаны: жители сёл и посёлков Одесской области, из неполных семей, или даже сироты. Не слишком умные, чересчур агрессивные, и хотя у меня и в мыслях не было обвинять их в этом, легче от этого не становилось. Как-то раз одного из них в шутку назвали "гетеросексуалом": не желая вникать в суть термина, который был им воспринят как оскорбление, парень полез в драку, не смотря на то, что сказанное было, скорее всего, правдой.
Я вспомнил эту историю, потому что на днях услышал похожий риторический приём в новой песне Анакондаз и Нойза МС. В своем куплете Нойз читает про некоего Лёху, который "в детском саду мечтал стать космонавтом", но попал в силовые структуры, где он закрывает детский гештальт, избивая дубинкой своих злейших недругов - гуманоидов. "Гуманоиды - враги, гуманоидам не больно, гуманоид может выглядеть, как девушка или школьник, но это наёбка - и только. Лёха подрос. У Лёхи - щетина и бас. Лёха плечист. Лёха рукаст. У Лёхи - приказ, что на собачий язык переводится: «фас!», а язык гуманоидов для Лёхи - ин.яз, и всё это значит только одно: тебе в автозаке - пиздец, маленький пидарас!". Рецепт превращения рядового Лёхи в режимного пса до гениального прост: берём низкий культурный уровень населения, настаиваем на врождённой человеческой агрессивности и ксенофобии, добавляем "хозяев", которые "кормят с руки", приправляем сказками о "пришельцах", что "свои тянут щупальца к нашей кормушке", и вуаля - слово "гуманоид", когда-то относившееся и к Лёхе, становится грязным ругательством, опознавательным знаком неприятеля, который подлежит уничтожению.
Со времён моих конфликтов с интернатовскими подростками прошло уже больше десятка лет, но в своей взрослой жизни я встречаю куда больше похожих на них людей, чем мне хотелось бы. Только за последний год в израильском политическом дискурсе на роль "зловещих гуманоидов" предлагались и "ультраортодоксы-кровопийцы", уклоняющиеся от призыва в армию, и "русские пенсионеры", не проработавшие тут ни дня и жирующие на наши налоги, и "арабская пятая колонна", которая поголовно лишь спит и видит уничтоженный Израиль. Возможно, подобное разнообразие подозреваемых связано с тем, что обычных обвиняемых в незвонящем Царь-колоколе и нестреляющей Царь-пушке в нашей стране слишком много. Но если вы верите даже одной из этих историй, задумайтесь - а можете ли вы упрекать в подобном нарративе оппозицию? Ведь судя по вашей вере - это работает.
А
песня реально крутая. Про "неоперабельный рак правды-матки" - вообще огонь.
