— Виноват. — опуская голову, добавляет Кашин. — Если б я был там… — затем взгляд переносит на глаза. — Я бы не позволил этому случиться!
— Прекрати, — отводя взгляд, шепчет Денис.
— Прости… — подходя ближе, Данила прижимает к себе, к сердцу, блондина, крепко сжимая одной рукой талию, а второй, проникнув в волосы, нежно и медленно поглаживает по голове.
В таких моментах хочется утонуть, расплыться, жить. Словно тревога, страх, боль исчезают, исчезает все, оставляя только хорошее, но если закончить, то это все вернется. Стоят так уже вечность, как кажется, хотя прошло всего три минуты. Утихли все чувства на время, но вот пора им возвращаться. Снова ощущение, что что-то не так, что аж слезы к горлу подступают. Вот и глаза намокли, а Кашин стоит и смотрит, ему тоже больно. Смотрит в яркие голубые глаза, в душу. Вроде отстранился, а снова ближе подходит и тянется вперед. Берет подбородок юношы, снова в глаза пялит. Ближе, все ближе к лицу, хочет губы сомкнуть, а между ними ведь уже миллиметр пустоты. В миг мягко стало — сладкие губы он сопрекоснул со своими, не давая отчет действиям. Сминает теперь медленно. Разливая по венам кровь, он ускоряет темп движения языком, пуская его в ход, пуская все глубже. Тихие стоны в ушы несет, заставляя оппонента делать то же самое. А блондин не отстает, повторяет, покусывая чужие губы, иногда. Страсть накаляется, возбуждая потерю сознания. Души словно сплетаются где-то рядом, а сердца связаны. Тянет друг к другу, а почему? Данила не такой. Не такой.
