Полслова в защиту либретто
Услышала мнение по поводу балетов Петипа и его либретто, что мол бессмысленные и ничего в себе не несут, просто сказочки ниочем, как и сами спектакли. Сказано это было человеком балетным, то есть не чуждым особенностям жанра. Смешное же состоит в том, что человек изнутри профессии, говоря такие вещи, не ощущает, что транслирует полное непонимание законов этого самого жанра. А балетное либретто ― это в первую очередь «балетное» и только во-вторую ― «либретто». Содержательная часть как раз и может быть здесь ни о чем, чтобы не слишком сильно перебивать танцевальную, хореографическую, визуальную составляющую. Сюжет в балетах Петипа является поводом для танца, его опорой, но не является, фундаментом (фундаментом является хореографическая архитектоника). Не замечали ли вы, как часто балетное либретто по акцентировке расходится с самим спектаклем. То, что в либретто обозначается одной короткой фразой, в спектакле становится центральным событием ― хореографическим событием. Знаменитая сцена теней в либретто описана фразой «Длинной вереницей спускаются они с горных уступов», и всё!
И, наоборот, то, чему в либретто уделяют много словесного внимания, в спектакле оказывается пантомимной сценой, переходной между танцевальными событиями.
Забавно, что даже прогрессивные люди из 21 века и современного танца воспринимают балетное либретто сугубо как нарративную содержательную вещь, не видят в ней сотовую структуру, где слова составляют остов стен спектакля, а наполнением этих сот-стен является главное ― танец. До такой степени наше сознание литературоцентрично и сюжетоцентрично. Где-то плачет один Ханс-Тис, а либретто Петипа оказываются если не пост-, но внедраматическими точно.
À propos, если вы думаете, что нынешние либретто сильно круче чем те, полуторавековой давности, то вот, например, пожалуйста кусочек из либретто Лебедоса Прельжокажа:
«Одетта – молодая женщина, которую волнуют проблемы окружающей среды. Однажды вечером, прогуливаясь вдоль берега Лебединого озера, она встречает Ротбарта, нечистого на руку бизнесмена и злого волшебника. Ротбарт планирует разработку нефтегазового месторождения, которое недавно обнаружил неподалёку от озера. Опасаясь, что девушка нарушит его планы, он превращает её в лебедя.
Тем временем в офисе компании, торгующей буровыми установками, генеральный директор и его жена презентуют проект новой платформы. В ходе праздника сын директора Зигфрид узнаёт, что платформу планируется построить на берегу Лебединого озера. Любовь к природе заставляет его выступить против решения отца. Тем же вечером Зигфрид отправляется к озеру, чтобы изучить обстановку на месте. Там он встречает прекрасную и загадочную деву-лебедя, но вскоре его находят люди Ротбарта и, приняв за конкурента, избивают и оставляют без сознания на берегу».
Или начало либретто акрамхановской «Жизели»:
«Жизель одна из коммуны мигрантов «Отверженные», работающих на ткацкой фабрике. Лишенные работы в связи с закрытием фабрики, отделенные высокой стеной от своих надежд на жизнь и безопасность, Отверженные вынуждены заниматься развлечением Хозяев фабрики.
Богач Альберт переодевается в Отверженного, чтобы увидеться со своей возлюбленной Жизелью. Но его появление не проходит незамеченным: его видит Илларион, мечтающий о Жизели механик с фабрики, успешно проворачивающий дела с Хозяевами не только на благо коммуны, но и для своей выгоды».
Оставив в стороне литературные достоинства, скажу только, что повесточку эти нарративы отрабатывают на «отлично» (вполне сравнимо с актуальностью «Дочери Фараона», поставленной по случаю строительства Суэцкого канала). А вот по хореографической части спектакли косноязычны примерно также как написаны поясняющие их либретто. Так что лично я Петипа, как пример работы хореографа с сюжетом, так уж рьяно бы не пинала.
(Написано в прошлой жизни)
