Моя читательская оптика настроена таким образом, что если вижу в обзоре книжки фразу типа «the need to blow up convention» или «disaffection with the novel form», после которой обычно идет сравнение с Кнаусгором, потираю руки и думаю: опачки, это ко мне. В Нью-Йоркере, например, обзоры на такие книжки чаще всего пишет Джеймс Вуд. Еще он любит в своих лирических отступлениях делать отсылки к русской классике, которую хорошо знает, за что его отдельно люблю.
Поэтому когда увидела рецензию Вуда на книгу
Дэвида Солоя “All That Man Is” (шорт-лист Букера 2016, в русском переводе Д. Шепелева называется
«Каков есть мужчина» – кстати, наконец-то я рассказываю о книжке, которая переведена на русский!), сразу поняла: надо брать.
Солой позиционирует ее как роман, но на самом деле под обложкой – девять отдельных историй о девяти европейских мужчинах, разного возраста и социального статуса, живущих в разных странах, но пойманных в одинаковый момент кризиса. Все они пытаются понять, что это значит – быть живым здесь и сейчас. Вместе они создают, типа, образ мужчины 21 века – нелепый, шокирующий, жалкий, живой, забавный и полный сердечных стремлений.
В одной из новелл двадцатилетний француз-неудачник, такой типичный задрот, отдыхает в дешевом отеле на Кипре. Ему не удается соблазнить приглянувшуюся девушку, зато сам он понравился очень полной девушке-англичанке. Вот как описывается сцена секса между ними.
Она приходит к нему в номер, где не работает кондиционер и душ и разбросаны его нестиранные вещи, и снимает майку. Грудь у нее рыхлая, обвисшая, испещренная синими венами, покоится на одной из многочисленных складок жира на животе. Соски огромные и бледно-розовые, похожие на чайные блюдца. Он смотрит на нее и внезапно чувствует эрекцию, да такую сильную, что ему почти больно. Ее тела так много, и он поражен, как сильно он ее хочет. Количество этой женщины практически равно его необходимостью обладать ей, всеми возможными способами. Кажется, что ему больше ничего не остается, что это все, чем он является (отсылка к названию книги – All That Man Is).
Она ложится на его односпальную кровать, приставленную к стене, но не может раздвинуть ноги достаточно широко – все застилают складки жира, и он не может до нее добраться. Ее ноги и в параллельном положении едва помещаются на кровати. Тогда он предлагает переложить матрас на пол, и пока они делают это, эрегированный член стучит по его животу. В итоге он проводит с ней у себя в номере весь день, до вечера, кончив минимум пять раз.
Я думаю о том, как хорошо, когда описание секса, человеческого тела – это просто описание секса. Когда по своей интонации оно ничем не отличается от описания, скажем, поездки на метро или приготовления обеда. Когда в нем столько фиксации реальности, как и в любом другом будничном деле. Когда происходит то, что Ролан Барт назвал «эффектом реальности». Это когда какая-то черта или, скажем, обстановка в комнате героя не символизируют его противоречивую натуру, а находятся в книге с одной-единственной целью – заявить: я есть, я существую.
Книга Солоя, по мнению Джеймса Вуда, вслед за Кнаусгором и его последователями – актуальная нынче попытка ухода от традиционного романа с сюжетом, героями, диалогом, конфликтом, развитием, кульминацией и заключением. «Каков есть мужчина» принимает форму романа, вытряхнув оттуда несколько необходимых зерен. В историях книги есть сюжет, но сюжет не в традиционном понимании – каждая концентрируется на моменте кризиса в жизни мужчины и быстренько его драматизирует.
Написана божественно простым и легким языком (не заглядывала, правда, в русский перевод). И прекрасно утоляет жажду реальности.
Напоследок обзор Джеймса Вуда, где он, помимо прочего, дает явки-пароли и называет других авторов, помимо Кнаусгора, Шейлы Хети и Бена Лернера, которые пишут в интересуемом нами ключе.
https://www.newyorker.com/magazine/2016/10/10/nine-tales-of-crises-in-all-that-man-is?verso=true