Psylobacillum

Продолжаю шерстить тему трикстера в культурах. Русской культуре тоже есть чем гордиться. И скоморох и шут и юродивый очень глубокие образы сами по себе и каждый из них может претендовать на роль трикстера в русской культуре. Но только если скоморох и шут это должности – пошутил до обеда, получил расчет и иди гуляй, то юродивый это уже лайфстайл, всё по честному. Очень глубоко копнул на эту тему Александр Михайлович Панченко, филолог, литератор в коллективном труде - «Смеховой мир» Древней Руси. Просто прочитайте эти два абзаца.

Юродивый не только призывает к покаянию, он требует от человека полной перемены мышления и поведения. С одной стороны юродивый испытывает человека, подталкивает его к решению, к поступку, провоцирует его к выбору и действию. С другой стороны, юродивый оставляет человеку пространство свободы, возможность остаться прежним. “Зрелище юродства дает возможность альтернативного восприятия. Для грешных очей это зрелище – соблазн, для праведных – спасение. Тот, кто видит в поступках юродивого грешное дурачество, низменную плотскость, – бьет лицедея или смеется над ним. Тот, кто усматривает «душеполезность» в этом «странном и чудном» зрелище, – благоговеет”

Юродство – это зрелище иного мира. Юродивый не столько ругает или осмеивает этот мир, сколько показывает другой мир. Мир настоящий, подлинный, истинный, по отношению к которому именно наш мир является перевернутым миром или анти-миром. Юродивый не изображает этот подлинный и совершенный мир, но обнаруживает и открывает его, ставит зрителей перед фактом его существования, вовлекает, втягивает их в иную реальность. И только в таком контексте слова и поступки юродивого обретают значение и смысл, сохраняются в народной памяти и церковном сознании.

Любой из тех, кто принадлежит сфере культуры, для которой существенен поиск некого совершенного порядка в прошлом, должен почувствовать себя, по меньшей мере, странно, столкнувшись с фигурой Трикстера. Трикстер — предшественник спасителя, и, подобно ему, он одновременно Бог, человек и животное. Он и недочеловек, и сверхчеловек, бестия и божество, а самая главная и бросающаяся в глаза его черта — его бессознательность. Поэтому его и оставляют (очевидно, человеческие) товарищи — он опустился ниже уровня их сознания. Он настолько не осознает себя, что даже в его теле нет единства: его руки дерутся друг с другом. Он отделяет от себя анус и доверяет ему выполнение определенного задания. Даже пол его неясен, несмотря на явное преобладание фаллических качеств: он может превратиться в женщину и вынашивать детей. Из своего пениса он делает всевозможные полезные растения. Это демонстрирует нам его изначальную сущность Творца, ибо мир был создан из тела бога.

"О психологии образа Трикстера" К.Г. Юнг

под утро в простуженном бреду со мной произошел инсайт. мой мозг отчетливо осознал, что фамилия у Германа Гёссе этот тот самый звук с которым открывается баночка пива.


Ничего на свете не надо бояться, ничего не страшно - только в безумии мучим мы себя всеми этими ужасами, только в собственной нашей запуганной душе возникают добро и зло, ценность и ничтожность, вожделение и болезнь. Гг.

"Пойти к морю. Сесть, потеребить мокрый канат или веревку. Поесть рыбы, выпить водки, глупо задуматься на полчаса. Во время этого состояния глядеть в море, забыв о том, кто ты – фашист, коммунист или того хуже. Вспомнить какую-то Веру, нет, ту порочную девочку Марину, которая была в тебя влюблена в коктебельских горах…

Очнуться, заскучать у моря и уйти в город, где мечутся люди, посягая на любовь и внимание ближних".

"Дневник неудачника, или Секретная тетрадь" - Эдичка Лимонов.

Если бы я был достаточно циничным, каждому своему арестованному доверителю я советовал бы прочитать Джека Лондона "Звездный скиталец". Но, переживаю, что в определенных обстоятельствах этот жест сильно похож на просьбу Чехова перед смертью - принести шампанского. В действительности это книга - дар, дар знания о том, что никто не может отнять у человека подлинную свободу духа.

Все наверное сталкивались с Д.Лондоном так или иначе. Помнят эти пыльные книжки у родителей в зеленой обложке, помнят фильм про Белого Клыка, Мартина Идэна, это классика. Звездный скиталец вообще не похож ни на одну из его книг. Да, можно сказать, что это приключение, но такое, однокомнатное, метафизическое. Как говорится, его идеи будут актуальны всегда! А книге в этом году 109 лет. Очень стройное и легкое чтиво, читается на одном дыхании. Читайте и потом не говорите, что не слышали.


"Смерти не существует. Жизнь — это дух, а дух не может умереть"

"Да, я был великим воином, но сейчас, когда я сижу здесь и взвешиваю все свое прошлое, мне кажется, что самым высоким во мне была способность любить. Именно потому, что я любил великой любовью, я и был великим воином. Порой мне кажется, что история мужчины — это всегда история его любви к женщине. И все мое прошлое, о котором я пишу сейчас, — это воспоминание о моей любви к женщине. Всегда, все десятки тысяч моих жизней, во всех моих обликах я любил ее. Я люблю ее и сейчас. Мои сны полны ею, и о чем бы я ни грезил наяву, мои мысли в конце концов всегда обращаются к ней. И всюду она — вечная, великолепная, несравненная женщина. Поймите меня правильно. Я не пылкий неоперившийся юнец, я человек, чья молодость давно прошла, чье тело искалечено, человек, которому скоро предстоит умереть. Я ученый и философ. Я, как и все поколения философов до меня, знаю женщину такой, какова она есть, знаю ее слабости, ее мелочность, беззастенчивость и коварство; я знаю, что ноги ее прикованы к земле, а глаза никогда не видели звезд. Но… вечно остается то, от чего нельзя уйти: ноги ее прекрасны, глаза ее прекрасны, руки и грудь ее — это рай, чары ее властны над ослепленными мужчинами, как ничто другое, и как полюс волей или неволей притягивает стрелку компаса, так она притягивает к себе мужчину. Женщина заставляла меня смеяться над смертью и расстоянием, презирать усталость и сон. Я убивал, убивал часто — из любви к женщине, или теплой кровью скрепляя наш брачный пир, или смывая пятно ее благосклонности к другому. Я шел на смерть, на бесчестье, предавал друзей и принимал горчайшую из судеб — и все ради женщины, а вернее сказать, ради меня самого, потому что я жаждал ее превыше всего"

“Слово «праздновать» означает, как выразился бы М. Хайдеггер, «освобождать в себе место пространству»; а говоря по-христиански, «праздновать» – это значит, ощущать в себе ту «пустоту», которая требует заполнения Духом Святым, ибо ничто иное ее заполнить никогда не сможет”
Даренский В.Ю. “Праздник, который всегда с тобой”


“Итак, если ты будешь праздновать праздники, как я тебе изобразил, и будешь причащаться Божественных Таин, как я тебе указал, то вся жизнь твоя будет одно непрерывное празднество, одна непрестающая Пасха, – прехождение от видимого к невидимому, туда, где престанут все образы, сени [знаки] и символы празднеств, бывающих в настоящей жизни, и где вечно чистые вечно имеют наслаждаться чистейшею жертвою, Христом Господом, в Боге Отце и единосущном Духе, всегда созерцая Его и видимы бывая Им, сопребывая и соцарствуя с Ним, – выше и блаженнее чего ничего нет в Царствии Его”
Слова прп. Симеона Нового Богослова. Том 1. Слово 41.

Если бы мне сказали - ты можешь взять с собой в тюрьму только одну книжку. Я без раздумий бы взял "Розу мира" Д.Андреева. Написанную за 8 лет с 1950 по 58 в тюрьме на клочках бумаги, на каких - то обрывках и чудом уцелевшую от надзирателей. Жанр - мистическое озарение. Как называл подобное состояние У.Джеймс - прорыв космического сознания: "Состояние это заключается в том, что Вселенная – не Земля только, а именно Вселенная – открывается как бы в своём высшем плане, в той божественной духовности, которая её пронизывает и объемлет, снимая все мучительные вопросы о страдании, борьбе и зле". Вообще даже на уровне мистификации эта книга читается взахлёб. Параллельные, тонкие, физические и нематериальные миры, рассказывает как это всё вращается и сношается друг с другом. Рай, ад, чистилище, Андреев в терминах высочайшей метафизики описывает то к чему когда - то прикоснулся Данте в божественной комедии. За этой книгой стоит целый культ, целая религия, другие лаконично, с апломбом именуют данный жанр шизофренией. Ах если бы я только мог так стройно и красиво сойти с ума. Но даже сквозь мистические слои книга довольна мудрая, но по правде читается не очень легко. Как со "сто лет одиночества" Маркеса, приходится жонглировать множеством названий и абстракций. Только заценить список низших миров, чистилищ души, уже становится ясно что места не самые веселые: Скривнус, Ладреф, Мород, Агр, Буствич, Рафаг, Шим-биг, Дромн, Фукабирн, Окрус, Гвэгр, Укарвайр, Пропулк, Ырл, Биаск, Амиуц, Ытрэч, Журщ.

Я буду перечитывать точно. Первое чтение этой книги это просто как в душе постоять перед заходом в парную. Парочку цитат:

"Где-то ещё ниже расположены миры демонической Основы: Дигм, обиталище Гагтунгра; Шог, в котором Гагтунгр принимает в себя силы самого Люцифера, льющиеся в Шог из глубин Галактики; Гашшарва, ядро демонической цитадели Шаданакара (мир двух пространственных измерений); Дно Шаданакара, мир одномерного пространства и одномерного времени, где страдают, искупая свою чудовищно тяжёлую карму, шельты самих демонов и "немногих людей – носителей тёмных миссий"[55]. Со Дна Шаданакара попадают на Дно Галактики – самое ужасное место, которое только можно назвать. Этот мир относится уже не к Шаданакару, т.к. он представляет собой точку пересечения Днищ многих и многих брамфатур. Там нет временных измерений. Там страдают великие демоны, и представить себе меру и характер их страдания для нас невозможно".

В чём задача? В том, чтобы войти возможно глубже в Природу, в жизнь стихий, и войти притом не как разрушителю и не как любознательному испытателю, а как сыну, после многолетних скитаний на чужбине возвращающемуся в отчий дом.

"Я начинал эту книгу в самые глухие годы тирании, довлевшей над двумястами миллионами людей. Я начинал её в тюрьме ‹...› Я писал её тайком ‹...› И каждый день я ожидал, что рукопись будет отобрана и уничтожена, как была уничтожена моя предыдущая работа, отнявшая десять лет жизни и приведшая меня в политический изолятор ‹...› Я заканчиваю рукопись "Розы Мира" на свободе ‹...› И всё-таки последние страницы рукописи я прячу так же, как прятал первые, и не смею посвятить в её содержание ни одну живую душу ‹...› Я тяжело болен, годы жизни моей сочтены. Если рукопись будет уничтожена или утрачена, я восстановить её не успею. Но если она дойдёт когда-нибудь хотя бы до нескольких человек, чья духовная жажда заставит их прочитать её до конца, преодолевая все её трудности, – идеи, заложенные в ней, не смогут не стать семенами, рождающими ростки в чужих сердцах

"Станция „Речной вокзал“ —
Поезд дальше не идёт."
А меня блять не ебёт!
Я сюда блять и желал!

Мне как раз сюда и было надо!
Я живу как раз здесь, сука, рядом!
«Просьба», блять, «Освободить вагоны»!
Да ебу я на хуй вас, гондоны!

Молчи, бессмысленный народ,
Поденщик, раб нужды, забот,
Несносен мне твой ропот дерзкий!
Я блять поэт, творец искусства,
А вы — ничтожное говно!

Мирослав Немиров