В России годовалая девочка попала в детдом из-за сотрудницы ПДН и умерла!
Соучастники.
Девочка умирала, умирала без мамы, девочке был всего годик, и объяснить ей, почему она одна, почему руки, которые меняют памперс —холодные и нервные, голос той, что подходила редко — резкий и надрывный, почему, когда кормят, на руки не берут — объяснить было некому. Не понимала девочка, почему больше никто не дует в животик, не целует лобик и щечки, не берет в теплые ручки, не называет «моя сладкая»? Вчера была мама, теплые руки и молоко, песенки и качалки — сегодня холодно спинке и зябко голым пяткам. Рядом скулит мальчик, девочка его разглядывала и поняла: ему больно, слева тоже мальчик, он все время спит: его приходят колоть три раза. К девочке никто не приходит — девочка одна. Холодно, больно, страшно.
Не знала девочка, что ее забрали у мамы, потому что одна тетя так решила. Почему она так решила? Потому что мама посмела защищаться, мама посмела сказать тете, что она нарушила права семьи. Тетя обиделась и отомстила, отомстила забрав девочку у мамы. Чтобы больше не смела защищаться, а ценила заботу государства о себе и девочке. Тетя решила, что она и есть государство. И она может все: забрать девочку у мамы, заставить маму и девочку страдать , потому что она, тетя, — власть. А мама и девочка — народ. А народ в представлении тети должен бояться и молчать перед силой власти. Девочка не согласилась с тем, что мамы нет, — и решила умереть. Девочка нарушила планы тети на медленные страдания девочки и мамы. Девочка ушла туда, где другой закон — милосердие и великодушие. По этому Закону, когда кому-нибудь плохо, особенно если это мама особенного ребенка, все тети на свете, особенно если они — государство — должны помогать такой маме, а не убивать девочек, причиняя маме боль.
А если в государстве тети вымещают злость на маленьких девочках, то оно, государство, преступно.
И если оно, государство, не защищает маленьких девочек от злопамятных теть, то оно, государство, будет уничтожено самыми сильными людьми на свете — обиженными мамами особенных девочек.
Если оно, государство, хочет считаться справедливым, то должно надевать на таких теть намордник, или делать таким тетям прививки от бешенства, или отдавать таких теть на исправление мамам особенных девочек.
Такие тети должны не спать ночами рядом с аппаратом мальчика, который не может дышать, такие тети должны держать худенькое тельце, сотрясаемое судорогами во время ста приступов в сутки, такие тети должны плакать, когда нет лекарства на завтра и вместе с мамой особенной девочки ждать агонии, таким тетям надо научиться носиться по городу в поисках зондов для кормления, тайком ставить трахеостому, чтобы не забрали опять в реанимацию, таким тетям надо учиться жить ради кого-то очень важного для нас всех – ради особенных деток.
Тогда такие тети могут стать людьми, только так. А пока государство в руки таких теть дает бланки и протоколы, и рядом с ними стоят милиционеры – они убьют еще много маленьких девочек, потому что…. мама твоя мне не нравится.
А если без эмоций, то очень нужен нам Закон, в котором за причинение ущерба семье, нарушение ее автономии наказание было бы таким, чтобы ни одной тете не пришло в голову мстить девочкам и мамам НИКОГДА. И чтобы тети такие НИКОГДА не представляли власть.
В смерти девочки виноваты не только такие тети, но другие, которые говорят, что надо очень быстро забирать девочек у мам и лучше по суду, чтоб навсегда, и такие, которые говорят, что лучше таким девочкам не рождаться, и другие тети, которые делают доброе лицо и говорят: «Запишем ее уже мертвой,» и ... сделаем такой, чтобы ее мама не мучалась — и такие, которые говорят, что семья — это вред для девочки, она мешает ей стать мальчиком.
Все эти тети находятся в разных местах и на разных должностях, некоторые тети тех, кто думает иначе, даже называют «консервативной плесенью» и все они — соучастники смерти маленькой девочки.
https://turbo.lenta.ru/news/2021/03/04/umerla/
Соучастники.
Девочка умирала, умирала без мамы, девочке был всего годик, и объяснить ей, почему она одна, почему руки, которые меняют памперс —холодные и нервные, голос той, что подходила редко — резкий и надрывный, почему, когда кормят, на руки не берут — объяснить было некому. Не понимала девочка, почему больше никто не дует в животик, не целует лобик и щечки, не берет в теплые ручки, не называет «моя сладкая»? Вчера была мама, теплые руки и молоко, песенки и качалки — сегодня холодно спинке и зябко голым пяткам. Рядом скулит мальчик, девочка его разглядывала и поняла: ему больно, слева тоже мальчик, он все время спит: его приходят колоть три раза. К девочке никто не приходит — девочка одна. Холодно, больно, страшно.
Не знала девочка, что ее забрали у мамы, потому что одна тетя так решила. Почему она так решила? Потому что мама посмела защищаться, мама посмела сказать тете, что она нарушила права семьи. Тетя обиделась и отомстила, отомстила забрав девочку у мамы. Чтобы больше не смела защищаться, а ценила заботу государства о себе и девочке. Тетя решила, что она и есть государство. И она может все: забрать девочку у мамы, заставить маму и девочку страдать , потому что она, тетя, — власть. А мама и девочка — народ. А народ в представлении тети должен бояться и молчать перед силой власти. Девочка не согласилась с тем, что мамы нет, — и решила умереть. Девочка нарушила планы тети на медленные страдания девочки и мамы. Девочка ушла туда, где другой закон — милосердие и великодушие. По этому Закону, когда кому-нибудь плохо, особенно если это мама особенного ребенка, все тети на свете, особенно если они — государство — должны помогать такой маме, а не убивать девочек, причиняя маме боль.
А если в государстве тети вымещают злость на маленьких девочках, то оно, государство, преступно.
И если оно, государство, не защищает маленьких девочек от злопамятных теть, то оно, государство, будет уничтожено самыми сильными людьми на свете — обиженными мамами особенных девочек.
Если оно, государство, хочет считаться справедливым, то должно надевать на таких теть намордник, или делать таким тетям прививки от бешенства, или отдавать таких теть на исправление мамам особенных девочек.
Такие тети должны не спать ночами рядом с аппаратом мальчика, который не может дышать, такие тети должны держать худенькое тельце, сотрясаемое судорогами во время ста приступов в сутки, такие тети должны плакать, когда нет лекарства на завтра и вместе с мамой особенной девочки ждать агонии, таким тетям надо научиться носиться по городу в поисках зондов для кормления, тайком ставить трахеостому, чтобы не забрали опять в реанимацию, таким тетям надо учиться жить ради кого-то очень важного для нас всех – ради особенных деток.
Тогда такие тети могут стать людьми, только так. А пока государство в руки таких теть дает бланки и протоколы, и рядом с ними стоят милиционеры – они убьют еще много маленьких девочек, потому что…. мама твоя мне не нравится.
А если без эмоций, то очень нужен нам Закон, в котором за причинение ущерба семье, нарушение ее автономии наказание было бы таким, чтобы ни одной тете не пришло в голову мстить девочкам и мамам НИКОГДА. И чтобы тети такие НИКОГДА не представляли власть.
В смерти девочки виноваты не только такие тети, но другие, которые говорят, что надо очень быстро забирать девочек у мам и лучше по суду, чтоб навсегда, и такие, которые говорят, что лучше таким девочкам не рождаться, и другие тети, которые делают доброе лицо и говорят: «Запишем ее уже мертвой,» и ... сделаем такой, чтобы ее мама не мучалась — и такие, которые говорят, что семья — это вред для девочки, она мешает ей стать мальчиком.
Все эти тети находятся в разных местах и на разных должностях, некоторые тети тех, кто думает иначе, даже называют «консервативной плесенью» и все они — соучастники смерти маленькой девочки.
https://turbo.lenta.ru/news/2021/03/04/umerla/