ВОВРЕМЯОНО

Когда сегодня нашего брата славянофила-русофила обвиняют в излишнем критицизме по отношению к Западу, то забывают, что сами наиболее продвинутые западные авторы уже давно страдают от того, что вынуждены жить в этой культуре мелководья. Им самим тошно и противно от того умопомрачительного уровня деградации, в которую погрузились современные «цивилизованные» страны. И они предпринимают и предпринимали, по крайней мере, интеллектуальные усилия как-то ее преодолеть.

Бедный Ницше, столкнувшийся с академическим кретинизмом своих коллег-филологов, сделавшийся жертвой этого кретинизма, ставшего типологической характеристикой академизма как такового, вынужден был хлопнуть дверью в доме ученых, обрекая себя на одиночество. Но заложив, однако, традицию разоблачения «моральных рабов» и «интеллектуальных ничтожеств», впоследствии захвативших культуру. В том числе и политическую, захваченную в Германии нацистами. Ницше как пророк предсказал, какое страшное духовное падение ожидает всех европейцев и особенно его соотечественников-немцев, родства с которыми он жутко стыдился.

Последователей Ницше, всех западных критиков-разоблачителей ничтожества западной культуры XX-XXI вв. не перечесть. По сути дела, это все выдающиеся западные деятели культуры, среди которых нет апологетов Запада. Все сплошные его критики. Это нужно осознать, что именно среди по-настоящему выдающихся представителей западной культуры нет ее апологетов.

Апологетов «западных ценностей» множество как раз среди этого мелководья – разных гендерных и-квир «теоретиков», трансгуманистов, «темных» экологов, имморталистов-дигитальщиков, небинарщиков, «защитников» животных и меньшинств, "нейрофилософов" и проч.

Все это и есть вырождение культуры, вырождение человека, и наша забота в том, чтобы это чаша нас минула. Отсюда наш критицизм.

Выдающийся советский театральный режиссер Александр Таиров в записных книжках 1945 года писал:

«Театр при своем зарождении был психическим и духовным самовыявлением и духовной пищей человека. Капитализм превратил его в забаву. Задача актеров советской эпохи не только вернуть театру его первородство, его изначальную сущность, но и поднять его на еще более высокую ступень не только выразителя, но и преобразователя человеческой психики. Задача – уничтожение остатков капитализма в человеческой психике. Борьба за моральное, политическое уничтожение фашизма и за новый гуманизм».

Глубочайшее понимание всего в этих словах. Здесь выстроена абсолютно точная иерархия ценностей, присущая русскому и его восприемнику советскому театру. Это нравственные ценности – «духовная пища человека», которые всегда разрушает капитализм. Капитализм – не экономика, это ценностная ориентация, направленная на «забаву», то есть на отказ от нравственной миссии театра, искусства, культуры, на отказ от нравственной сущности человека.

Постсоветская капиталистическая ориентация всей культуры и жизни на «забаву» в действительности означала разрушение традиционных нравственных ценностей русского народа. И сейчас вновь все задачи, которые в свое время поставил Таиров – «уничтожение остатков капитализма в человеческой психике» и «моральное, политическое уничтожение фашизма».

Все повторяется: и фашизм, и капитализм, и деградация искусства, и вечная задача русских – возвращать человеку его духовное первородство, его изначальную сущность.

Радищевское наследие

Первые слова из «Путешествия из Петербурга в Москву» А. Радищева
«Я взглянул окрест меня – душа моя страданиями человечества уязвленна стала». Это слова, по поводу которых Н. Бердяев сказал, что из них родилась
русская интеллигенция, и точнее, недовольство русской интеллигенции всем русским, всем, что она видит в России: это власть, государство, народ, религия, культура, быт и многое другое. И противопоставление всему русскому всего западного.

Очевидно, что не Радищев был основоположник этот недовольства русских всем русским, он уже «словил» это настроение, царившее в воздухе. Но он придал ему форму, легализовал его, став законодателем этого недовольства интеллигенции, которое коснулось отчасти и Чаадаева. Это обличительство сводится в конечном счете к обличению власти: начинают от культуры заканчивают государством.

Весь этот мелочный критицизм, занудство, ослепление чужим, нелюбовь и неумение ценить свое, презрение к родному, вся эта радищевская «уязвленность» не имеет ничего общего с русском правдолюбием, стремлением к справедливости. Эта мелочность духа со временем выродится в отраву русофобии.

Примечательно реакция Пушкина, который сказал, что «сетования» Радищева на несчастное состояние народа «преувеличены и пошлы», а Чаадаеву дал знаменитую отповедь, написав, что «Я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал».

Мудрость Пушкина на все времена. А радищевское наследие нелюбви к России нужно преодолевать. И как показывает время, преодолевать всегда.

Полагаю, что самым прямым разрешением ситуации было бы объявление именно сейчас в вашингтонскую пересменку об истинных планах России по Украине. Россия остановится только после безоговорочной капитуляции Киева и установления полного контроля надо всей территорией. Украина — это Россия. Это наша ядерная точка зрения.

Поэтому очень важно Трампу всё это объяснять — внятно и ясно, без пафоса и каких бы то ни было эмоций. Если пустить на такой переговорный трэк нашу шестую колонну, она сдаст все и немедленно. Но все это нашим, думаю, понятно. А вот в Вашингтоне новая трамповская администрация, которая даже теоретически не может быть свободной от неоконов или ставленников Глубинного Государства, вполне может принять что-то за то, чем оно не является.

Когда мы говорим, что вся Украина должна быть частью единого русского пространства, мы не выдвигаем экстремально завышенные требования. Это не максимализм. То, что сегодня представляет собой Украина, несовместимо с самим существованием России. И если снова заморозить эту проблему, даже включая все наши новые субъекты в административных границах, даже это ничего не решит. Они перевооружатся и нападут. И никто не может и не даст никаких гарантий, что они этого не сделают.
Но даже и такого предложения для перемирия никто не собирается для нас озвучивать.
Поэтому переговоры с Трампом по Украине с нашей стороны будут вестись только так: Украина — наша, все остальное обсуждается. Deal?
Конечно, нам ее не подарят. Но нам и не нужно. Мы ее освободим сами, и сделаем это в любом случае.
Вопрос только в том, сумеем ли мы на этом пути избежать ядерной войны или, увы, нет.
Лучше суметь, но мы готовы ко всему. Украина для нас не стремление получить больше, но жизненная угроза лишиться всего. И это не гипотеза, а факт.
Очень тревожно, что серьезности нашей ситуации на Западе никто не понимает. Глобалисты Байдена сумели настолько сместить окно Овертона в сторону реальности нанесения России стратегического поражения, что этот тренд стал осью. Те, кто разумнее и ближе к России, говорят: может не стоит наносить России поражения, себе будет дороже. А те, кто в ярости на нас, на волне русофобии провозглашают: давайте нанесем это стратегическое поражение, Россия не решится на ядерный удар, это блеф. Блеф или не блеф выяснится только тогда, когда будет поздно.
Но все это, такая ментальная карта создает серьезную угрозу для администрации Трампа в отношениях с Россией — гипноз русофобии слишком плотный и эффективный. На это и был расчет. Трамп из самых лучших побуждений может сказать: Москва, бери себе все по ЛБС. И на этом хватит. Deal?
Но это для нас вообще не приемлемо. Это - неизбежная новая война и очень вероятный распад самой России. Так как это проигрыш. Во всех смыслах. Трампу может казаться, что он дает нам желаемое. А для нас это будет лобовой вызов, шантаж и призыв к капитуляции.
Это очень опасная ситуация, где сталкиваются геополитические реалии и искусственные ментальные клише. Всё вместе это порождает чрезвычайно опасный когнитивный диссонанс.
Надо дать понять Вашингтону, что России нужна вся Украина и всё. А дальше говорит "товарищ ядерное оружие".
Очень плохо начинать диалог с новой американской администрацией, в целом направленной против глобализма и антитрадиционных ценностей, с такого форсажа. Но это еще одна ловушка, оставляемая глобалистами после себя. Возможно, Трамп ее не понимает. А мы, всячески лавируя на уровне дипломатии, не решаемся назвать вещи своими именами. С Трампом лучше говорить все прямо. Украина — наша (вся) и это не обсуждается. Мы воюем там конвенциональными видами вооружения до Победы. Какие жертвы мы понесем, наше дело. Займитесь чем-то другим.
Санкции можно не снимать, отношения можно не возобновлять. Это на потом. А хотите, снимайте, но Украина будет наша, вся целиком независимо ни от чего.
Потому что без этого мы погибнем. А мы не хотим погибать. Если придется погибать нам, погибнут все.
И снова никакого экстремизма — просто холодные законы геополитики, ясно описанные с двух сторон: как нами, так и Бжезинским. Вообще отрыв Украины от России есть императив всей атлантистской школы геополитики с самого основания — с Маккиндера (да и раньше). Это просто закон. Для евразийской школы верна обратная аксиома: Украина будет или русской, или не будет ни ее, ни России, и вообще никого больше не будет.
Очень тонкая и деликатная ситуация сейчас складывается. С Байденом и фанатиками глобалистами все было ясно. Они выдвигали нам неприемлемые требования, а им наши требования казались неприемлемыми. С Трампом иное дело. То, что выглядит в его глазах "подарком", в наших будет объявлением войны.

Атаки БПЛА на Подмосковье — жестокое напоминание о том, что идет война. Смерть, боль и страдания есть содержание ежедневного опыта миллионов наших людей. Об этом нельзя забывать ни на мгновение. Идет священная война. Третья Отечественная.