Forward from: Наталия Руткевич
1/4
Homo Sovieticus
Человек Просвещения
***
"Русская революция странным образом легко и непринужденно укладывается в общечеловеческую историческую эволюцию, имеет в ней точное определенное место, есть в известном смысле ее логическое завершение.
Весь идейный ее материал, который, правда, она перерабатывает по своему, заимствован с Запада; социализм и республиканизм, атеизм и нигилизм — все эти мотивы, которые, по мнению мыслителей, прежде утверждавших своеобразие России, казались абсолютно чуждыми русскому народу, заимствованы с Запада.
Русская революция во всем ее неповторимо-национальном своеобразии выразила или осуществила нечто, все равно, положительное или отрицательное, что имеет какое-то кардинальное значение в судьбе общеевропейского человечества и — в национальном преломлении — выявила нынешнее состояние его духа, в известном смысле объяснило ему его путь. Русская смута есть смута общеевропейская, и мы русские, пережившие и осмыслившие ее, в известной степени чувствуем себя теперь экспертами и признанными диагностами болезни Европы.
«Героическая ярость» мятежного пантеизма Джордано Бруно живет в вульгарной ярости социалистической революции, вдохновенная мечта Леонардо да Винчи об овладении тайнами природы, о власти человеческого разума над ней, в старческой выродившейся форме звучит в глупых речах об «электрификации», как источнике спасения человечества; юношеская утопия неистового Кампанеллы о «солнечном государстве», о вселенском царстве, управляемом единой властью, которая рационально строит его хозяйственную и социальную жизнь — эта утопия продолжает жить в мечте об интернационале. Последний отголосок роскошного, упоенного мирской красотой, буйства людей ренессанса еще звучит в безобразном и хаотическом буйстве русского мужика, опрокинувшего все преграды старого мира; и мрачный огонь угрюмого религиозного фанатизма Кальвина и английских пуритан разгорелся в адское пламя революционного фанатизма, творящего оргии человеческого жертвоприношения в подвалах русских «чрезвычаек».
Русская революция есть историческое reductio ad absurdum, экспериментальное изобличение неправды идеала самочинного устроения жизни, руководившего человечеством за все последние века. В ее лице совершается крушение вавилонской башни, которая строилась человечеством в течение четырех веков. Путь, на который человечество вступило с эпохи ренессанса и реформации, пройден до последнего конца; «новая история» кончается на наших глазах. И начинается какая-то подлинно «новейшая история», какая-то совершенно иная эпоха."
*
Семён Франк, "Религиозно-исторический смысл русской революции", 1924
Homo Sovieticus
Человек Просвещения
***
"Русская революция странным образом легко и непринужденно укладывается в общечеловеческую историческую эволюцию, имеет в ней точное определенное место, есть в известном смысле ее логическое завершение.
Весь идейный ее материал, который, правда, она перерабатывает по своему, заимствован с Запада; социализм и республиканизм, атеизм и нигилизм — все эти мотивы, которые, по мнению мыслителей, прежде утверждавших своеобразие России, казались абсолютно чуждыми русскому народу, заимствованы с Запада.
Русская революция во всем ее неповторимо-национальном своеобразии выразила или осуществила нечто, все равно, положительное или отрицательное, что имеет какое-то кардинальное значение в судьбе общеевропейского человечества и — в национальном преломлении — выявила нынешнее состояние его духа, в известном смысле объяснило ему его путь. Русская смута есть смута общеевропейская, и мы русские, пережившие и осмыслившие ее, в известной степени чувствуем себя теперь экспертами и признанными диагностами болезни Европы.
«Героическая ярость» мятежного пантеизма Джордано Бруно живет в вульгарной ярости социалистической революции, вдохновенная мечта Леонардо да Винчи об овладении тайнами природы, о власти человеческого разума над ней, в старческой выродившейся форме звучит в глупых речах об «электрификации», как источнике спасения человечества; юношеская утопия неистового Кампанеллы о «солнечном государстве», о вселенском царстве, управляемом единой властью, которая рационально строит его хозяйственную и социальную жизнь — эта утопия продолжает жить в мечте об интернационале. Последний отголосок роскошного, упоенного мирской красотой, буйства людей ренессанса еще звучит в безобразном и хаотическом буйстве русского мужика, опрокинувшего все преграды старого мира; и мрачный огонь угрюмого религиозного фанатизма Кальвина и английских пуритан разгорелся в адское пламя революционного фанатизма, творящего оргии человеческого жертвоприношения в подвалах русских «чрезвычаек».
Русская революция есть историческое reductio ad absurdum, экспериментальное изобличение неправды идеала самочинного устроения жизни, руководившего человечеством за все последние века. В ее лице совершается крушение вавилонской башни, которая строилась человечеством в течение четырех веков. Путь, на который человечество вступило с эпохи ренессанса и реформации, пройден до последнего конца; «новая история» кончается на наших глазах. И начинается какая-то подлинно «новейшая история», какая-то совершенно иная эпоха."
*
Семён Франк, "Религиозно-исторический смысл русской революции", 1924