Forward from: Лаконские щенки
В "Четырех неизданных главах о России" де Местр пишет, что естественный ход просвещения требует некоего торможения со стороны. В противном случае всеобщее просвещение способно принять самые уродливые формы, когда "школьнику стоит только показать карту звездного неба, назавтра же он возвратит эту карту исправленной".
Это как минимум парадокс: естественный ход просвещения требует его искусственного замедления. Впрочем, все органические метафоры, сталкиваясь лоб в лоб с социальным, становятся противоречивыми, если припомнить школьную истину о противопоставлении социального природному.
Рифмуется с де Местром и консервативный либерал Чичерин. Демократическую культуру, полагает Чичерин, следует распространять постепенно, начиная с аристократии. Мгновенное же обретение прав всеми слоями населения чревато не возвышением политический сознательности народа до соответствующего уровня, на котором должны находиться элиты, но, напротив, порчей элит и понижением их уровня разумения до обывательского (что и наблюдаем последние тридцать лет).
Вероятно, нечто подобное можно приписать и де Местру в его суждении о просвещении. Шариков, пользующийся всеми правами образованного человека, и прежде всего — правом свободного суждения, «своего» особливого мнения, конечно, великий социальный идеал, но прежде всего скверный анекдот.
Что же, народ в своем разумении подобен малому ребенку? По де Местру, видимо, так оно и есть. Но ведь Христос призвал нас быть как дети — отчего же мы должны отказываться от этого идеала, стремиться к его преодолению? В том и дело, что просвещенный ребенок уже не совсем ребенок, в то время как просвещенный взрослый всегда немного ребенок, хотя бы в своей способности дивиться реальности.
Поэтому да, к просвещению следует прикрутить тормоза. Или, выражаясь чуть более изящно, разговор о просвещении следует начинать с обсуждения его темпов — и здесь как раз выходит на сцену идея ценностного подхода в образовании, давеча одобренная на самом высшем государственном уровне. Ценности, разумно усвоенные самим преподавателем, способны выступить в качестве подобных тормозов — не останавливать естественное развитие, но, маневрируя, уверенно направлять его в должное русло.
Это как минимум парадокс: естественный ход просвещения требует его искусственного замедления. Впрочем, все органические метафоры, сталкиваясь лоб в лоб с социальным, становятся противоречивыми, если припомнить школьную истину о противопоставлении социального природному.
Рифмуется с де Местром и консервативный либерал Чичерин. Демократическую культуру, полагает Чичерин, следует распространять постепенно, начиная с аристократии. Мгновенное же обретение прав всеми слоями населения чревато не возвышением политический сознательности народа до соответствующего уровня, на котором должны находиться элиты, но, напротив, порчей элит и понижением их уровня разумения до обывательского (что и наблюдаем последние тридцать лет).
Вероятно, нечто подобное можно приписать и де Местру в его суждении о просвещении. Шариков, пользующийся всеми правами образованного человека, и прежде всего — правом свободного суждения, «своего» особливого мнения, конечно, великий социальный идеал, но прежде всего скверный анекдот.
Что же, народ в своем разумении подобен малому ребенку? По де Местру, видимо, так оно и есть. Но ведь Христос призвал нас быть как дети — отчего же мы должны отказываться от этого идеала, стремиться к его преодолению? В том и дело, что просвещенный ребенок уже не совсем ребенок, в то время как просвещенный взрослый всегда немного ребенок, хотя бы в своей способности дивиться реальности.
Поэтому да, к просвещению следует прикрутить тормоза. Или, выражаясь чуть более изящно, разговор о просвещении следует начинать с обсуждения его темпов — и здесь как раз выходит на сцену идея ценностного подхода в образовании, давеча одобренная на самом высшем государственном уровне. Ценности, разумно усвоенные самим преподавателем, способны выступить в качестве подобных тормозов — не останавливать естественное развитие, но, маневрируя, уверенно направлять его в должное русло.