•1ч
`` Натянутые струны впадают в дрожь от плавных движений пальцев, издавая за собой сладящие уши нотки мелодий. Лучи темно-оранжевого заката проскальзывают сквозь пластиковые окна, расправляя безграничное количество завораживающих взор красот, по всей классной комнате. Полупрозрачный тюль развевался медленно от слабого вечернего ветра. Зелёная доска, на которой всё ещё виднелись белые надписи, переливалась янтарным цветом от покидающего небо солнца.
Сколько Феликс помнит, Хёнджин всегда был беспечным. Этот любимый всеми ученик мог прямо на уроке пустить свои шаловливые руки под юбку одноклассницы, подставить подножку учителю, подраться на перемене и наигранными эмоциями сострадательной девы попросить младшего обработать раны. И почему-то, именно Феликса. То ли Хвану нравится слушать ворчание блондина, играясь на его нервах, то ли ему хочется услышать в будущем от него фразу «ты мне нравишься, давай встречаться», затем, конечно, с позором, публично растоптать его чувства. Иного исхода событий младший не ожидал.
Парень всегда задавался вопросом, как этому болвану удаётся всем нравится с таким мерзотным характером. В какой-то степени он раздражается этим или может, просто завидует. Юноша сам не знает ответа на свои вопросы. Но сейчас. Сейчас, когда их в паре оставили одних, в дежурстве после учебного дня, перед ним был совсем другой человек. Пожалуй, внешне он ничем не отличался от того, каким знал его Ли, но в ритме действий Хвана, казалось впервые возрадилась адекватность, которую не заметить было крайне сложно. Руки его беспрестанно двигались, словно пальцами нащупывая в струнах ту самую ноту, которая коснется души Ли. Словно кричит он, что сейчас впервые раскрывает себя с хорошей стороны. Со стороны, которую видят не все, и лишь дорогие ему люди, которым решил довериться, могут любоваться этим невиданным обществом изяществом.
Сама мелодия, что издавалась из гитары, была очень спокойной. Не было ничего лишнего, без выкрутасов. Вслушиваясь в это творчество, светловолосый казалось, выпал из реальности на пару мгновений. Хотелось бесконечно слушать лежа на зеленой тропинке под открытым голубым небом.
Музыкальное сопровождение заканчивается, но Феликс видимо даже не спешил возвращаться с небес на землю. Только вот из мечтаний выводит знакомый голос.
– Настолько устал что стоя спишь?, – длинные пальцы перебирают неаккуратно лежащую челку на лбу Ёнбока, на что тот сонно приоткрывает свои глаза. От осознания что ты задремал, когда тебе песни играют, не очень приятно, как минимум, потому что это неуважительно. Но увидеть близко к своему лицу друга, в которого ты, как дурак влюблен, куда хуже.
– Чего это ты?, – вымолвил еле младший, привычно низким голосом, отдаляясь от Хвана.
– Просто ты сейчас очень смешно выглядишь.
– Я что, похож на клоуна в цирке?
– Нет, скорее на сонного цыпленка, – улыбчиво отвечает брюнет, уже убирая свои руки с лица Ёнбока. А пока блондин хмуро не понимал, с чего старший вообще выстроил эту ассоциацию с ним, тот всё так же всматривался в парня с магнитящими волосами, которые по особенному мило смотрелись на солнце.
– От тебя уютом пахнет, ты знал?, – вновь тишину нарушает Хван, перекладывая гитару в сторону.
– Разве люди пахнут чем-то помимо запахов? Например, от тебя сейчас воняет дачным туалетом и сыростью волос. Ты опять на перемене уходил на речку?
– Как жестоко! И с чего ты решил, что я ходил на речку на перемене, словно не знаешь меня? На уроке я ходил. Скучно было слушать монотонное нытье старого пердуна, от которого воняет похуже чем от меня.
– Еще лучше!, – Ёнбок уже окончательно проснувшись от разговора, невольно закатывает глаза, скрещивая руки на груди, – Учитель Ко уже стар, для него это простительно. А ты то? Молод и красив ведь, но прет как от семи тонн дерьма.
– Ты сейчас мне комплимент сделал или оскорбил?
– Два в одном, Хван Хёнджин, два в одном, – по плечу друга легонько хлопает, наконец заставляя двигаться затёкшее тело.
– Два в одном могут быть только мои пальцы в тебе, – язвительно отвечает старший, на что получает подзатыльник.
– Ну и придурок же ты, Хван Хёнджин.
