𝙎𝙚𝙤𝙣𝙜 𝙂𝙞-𝙝𝙪𝙣

Что угодно могло произойти. Он ожидал всего – пыток, допроса с пристрастием, может, даже пули в затылок... но не этого джаза. Эта тихая, мелодия, этот назойливый саксофон... в этом мрачном кабинете, пропитанном смертью, как протухшим мясом, это было нелепо. Ки Хун думал, что кроме томной тишины или бесконечных вопросов больше ничего не будет, а тут это...
Ощущение страха на своей шкуре сжирало мужчину.
Он старался вести себя тише, как мышь, когда диалог кончался, чтобы уловить какие-то посторонние звуки для возможной, своей победы в игре или более.
Голос Фротмена меняется, как только тот снимает свою маску. Сон начинает что-то бубнить себе под нос, чуточку отворачивая голову в сторону.
Но тут к его уху резко приближаются, от чего мужчина вздрагивает. Теперь уже чувствовался его одеколон – резкий, дорогой, от которого в один момент пересохло в горле.
Ки Хун, дрожа, закусывает свою нижнюю губу, дослушивая все претензионные вопросы к тому.

Сон Ки Хун поворачивает голову обратно, всё стараясь проглотить ком в горле. Он правда боится, и вся эта напряженная атмосфера с Фротменом и музыкой очень сильно нагнетали, от чего игрок начал трястись ещё сильнее.
Он противоречит своим же словам, поскольку устраивать кровавую бойню с оружием ради выигрыша – не самое лучшее решение. И это всем ясно.
Но сейчас, в такой момент, в голову мужчины не пришло ничего лучше, чем просто солгать.
Страх. И понимание, что игра... она только началась. И что эта новая игра – куда более опасна, чем всё, что было раньше.

Но вскоре следует лишь длинный коридор и пищание какой-то двери.
В нос сразу бьёт крепкий запах виски, а просвет через повязку становится темнее.
Тогда мужчина понимает, что попал явно не туда, где могли бы проводить новую игру, а туда, где его глаза явно будут не нужны. Уши и рот – сейчас главные помощники Сона.
Из середины помещения доносится довольно знакомый голос, от чего "456" поджимает губы и опускает голову вниз. Это был Фронтмен – человек, убивший Чон Бэ, давнего друга Ки Хуна. Вот это сюрприз.
Садясь на своё законное место на каком-то мягком диване, мужчина сглатывает образовавшийся ком в горле.
Теперь, когда в комнате они остались одни, Сон Ки Хун робко возвращает голову в обратное положение, понадеясь на то, что его собеседник стоит прямо перед ним.

Руки холодеют. Сердце громко стучит, будто молотком по железу бьют.
Хочется убежать, спрятаться, но Ки Хун сидит. Ждёт. Ждёт, что ему ответят.
А тот молчит. И от этого молчания ещё страшнее.

Страшнее всего – не знать, что дальше. Что он задумал.
Сон Ки-Хун чувствует, что-то крупное затевает. Что-то ещё страшнее, чем эти игры.
И он... он тут, как марионетка в руках Фронтмена. Только... что он сделает?