Паразитья, мышей и крыс кишенье,
мерцая лунный свет по полу гонит.
И ветер, как во сне, кричит и стонет.
В окне трясуться мелких листьев тени.
В ветвях порхает птичье щебетанье,
паучье ползанье на голых стенах.
Пустодвиженье пятнышек смятенных.
И в доме дышит странное молчанье.
Гнилое дерево и хлам разъятый
скользящим светом тронуты снаружи.
Уже звезда блистает в черной луже.
И светятся затылки старых статуй,
других предметов контуры кривые
и вывески поблёкшей шрифт нерезкий -
быть может, краски лучезарной фрески:
хор ангелов перед лицом Марии.
В каждом третьем стихе Тракля можно запросто отыскать упоминание Девы Марии, ангелов, христианской символики. Тут всё просто: во-первых, австрияки всегда были католиками до мозга костей, во-вторых, декадент никуда без христианского мистицизма. Хотя бы просто эстетизма ради.
Вот, например, стихотворение "Псалм" аж А. Г. Дугин заценил:
Существует свет, погашенный ветром.
Существует кружка, забытая в полдень пьяницей.
Существует сожженный виноградник, где в каждый дыре набились тысячи пауков.
Существует территория, которую до бела отмыли молоком.
Умалишенный умер. Существует остров на Южном море,
Где быть зачатым солярному богу. И уже начинают бить в барабаны.
Мужчины исполнять свои военные танцы.
А женщины покачивать бедрами, опутанные лианами и огненными цветами,
Когда запевает море. О, наш утраченный парадиз.
Нимфы покинули свои золотые леса.
Чужестранца похоронили. Стремительно прошел проливной дождь.
Сын Пана появился в образе земледельца,
Заснувшего в полдень на раскаленном асфальте.
Маленькие девочки играют во дворе, одетые в лохмотья душеразрывающей нищеты.
Существует комната, наполненная аккордами и сонатами.
Существуют тени, обнимающие друг друга перед ослепшим зеркалом.
В окнах больницы греются выздоравливающие.
Бледный туман канала несет в себе кровавые вздохи.
Чужая сестра снова является в чьих-то дурных сновидениях.
Успокоенно в зарослях орешника она играет со своей тенью.
Студент, а может быть и его двойник, не отрываясь смотрит на нее из окна.
За ним стоит или поднимается по винтовой лестнице его умерший брат.
В сумерках коричневого каштана бледнеет образ молодого послушника.
Сад погружается в вечер. На перекрестке дорог порхают летучие мыши.
Дети домовладельца оборвали игру и ищут небесное золото.
Последний аккорд квартета. Маленький слепой человечек, дрожа, бежит по аллее,
А позднее его тень будет щупать холодную стену, окруженную сказаниями и священными притчами.
Существует пустая лодка, дрейфующая вечером по черному каналу.
В мраке старого госпиталя разлагаются остатки людей.
Мертвые сироты валяются у садовой ограды.
Из серых каморок выходят ангелы с запачканными нечистотами перьями.
Черви спадают с их пожелтевших век.
Площадь перед костелом темна и беззвучна, как в детские дни.
На серебряных пятках скользят мимо прошедшие жизни.
И тени проклятых спускаются к вздыхающей воде.
Внутри своей могилы белый колдун играет со змеями.
В полной тишине над полем, усеянным черепами, открываются золотые глаза Бога.
