такой до невозможности прекрасный стон из уст не менее прекрасного юноши. хёнджин начинает лишь активнее работать языком, то широко проходясь им по ложбинке между ягодиц, то толкаясь кончиком внутрь. и хван готов отдать всё, лишь бы его мальчик так стонал только от его действий, смотрел так только на хёнджина и был только его. хван скользил по телу руками, доставая до всевозможных эрогенных точек одновременно с этим вылизывая минхо, каждый раз возбуждаясь от стонов все сильнее. каждый раз намереваясь отпустить все и вытрахать из парня всю душу.
— хёнджин, пожалуйста, развяжи руки.
ты не пожалеешь.
голос минхо доносится до ушей хвана далеко не сразу, останавливаясь где-то между их телами, пока хёнджин так занят тугими стеночками минхо, но когда до хвана всё же доходит смысл, то он неспешно опускает бедра со своих плечей, поставив колено в опасной близости от члена старшего, действительно потянувшись к веревке. минхо в этот момент вжимается в кровать, словно желая слиться с белоснежной простынью. однако, ли был красный от жара, желания и чего-то зверского, что сидело в глубине его души. запястья оказываются освобождены и юноша притягивает к себе хёнджина за шею для поцелуя. минхо плавится от чужих прикосновений, горит огнем и умирает где-то изнутри. языки сплетаются между собой, а сами парни переплетают души между собой через этот поцелуй. ладони скользят по чужому, но такому родному телу, пробираясь под тонкую ткань одежды, касаясь разгоряченной кожи возлюбленного парня, кототый судорожный вздох сдержать не может, пока рука старшего медленно водит ладонью по члену. минхо ухмыляется, смотря в глаза хвану и двоих ведет. ли стягивает с бёдер хёнджина его фирменные брюки, переворачиваясь перед ним на живот, приподнимаясь на локтях. головка члена касается входа и оба скулят от желания.
но хочется дразниться.
минхо знает, что хёнджин может резким толчком войти в него и вытрахать всю душу, но сейчас он благодарен хвану за то, что даёт поиграться и подразнить. даёт насладиться прекрасным моментом.
длинный ствол уже проходится меж двух ягодиц, создавая трение. хёнджин держит минхо за бёдра и скользит по его заднице, так притягательно смотря на это. минхо так прекрасно тёрся ягодицами о член и, если бы кто-то увидел минхо в таком состоянии, то, вероятно, впал бы в ступор, ведь ли минхо – серьёзный и ответственный молодой человек, который не привык выражать свои эмоции на публику.
— хённи, вот так, да..
слабый вздох и тут же расстановка приоритетов. хёнджин понимает, что ли уже на грани, хоть и дразнится, однако, впереди еще растяжка и такой нуждающийся и слабый ли. хван отстраняется, тут же потянувшись за смазкой, стоящей на тумбочке. минхо со слезящимися глазами от слез и желания в коленно-локтевой – отдельный вид искусства, ради которого хёнджин готов отложить все свои планы.
и искусство тоже отл(и)ожит всё ради хвана.
блондин вводит сразу два пальца в ли, зная, что ему это не доставляет дискомфорта, ведь они трахались крайний раз 8 часов назад, прямо перед работой. и был совершенно прав, исходя из тихого скулящего стона, вышедшего из уст минхо. хёнджин ухмыляется, постепенно увеличивая амплитуду движений пальцев, порой прокручивая их, заставляя ли заскулить на одной ноте, вжимаясь лицом в подушку.
— хёнджин.. трахни меня, боже.
попроси меня, хо. —
— прошу, хённи, я так хочу твой член.
я так хочу, чтобы ты входил в
меня и хвалил, как своего
послушного и хорошего ма-
договорить минхо не успел. хван вошёл резко, издавая стон в унисон с минхо. хёнджин знал и без ли, что тот хороший и послушный мальчик, который готов на всё. хёнджину не нужно было словестное доказательство.
доказательство лучше – крики и стоны.
и хван не щадит его тело. вбивается так, словно от этого зависит вся его жизнь и жизнь минхо тоже. крупная головка постоянно трется о простату, вызывая у ли чувство незабываемой эйфории. ли минхо отключается от реальности, уходя в руки хван хёнджину.
