𝗜𝗡𝗩𝗜𝗡𝗖𝗜𝗕𝗟𝗘 𝗙𝗔𝗠𝗜𝗟𝗬

Помню, пришли мы как-то к цыганам на серьезную терку,
Я взорвал штакет, цыгане насыпали горку,
Добазарились тогда охуительно, без всяких слов,
Молчаливая договоренность созрела сама внутри голов.
Эти куртец и травеха разбудили ностальгические чувства,
То, что мы, бля, творили — это было внатуре искусство,
А сейчас тупая стыдоба вокруг — одни слюнки и сопли,
Не то, что тогда — звонкие звуки жизни, крики, проклятия, вопли.
Курнул еще, и чего-то резко захотелось обратно,
О боже, ебать, как же жить тогда было приятно!
Пожалуй выкину все, а куртец на память оставлю,
Приколочу последнее, откинусь в кресле и счастливый союз представлю

Помню, пришли мы как-то к цыганам на серьезную терку,
Я взорвал штакет, цыгане насыпали горку,
Добазарились тогда охуительно, без всяких слов,
Молчаливая договоренность созрела сама внутри голов.
Эти куртец и травеха разбудили ностальгические чувства,
То, что мы, бля, творили — это было внатуре искусство,
А сейчас тупая стыдоба вокруг — одни слюнки и сопли,
Не то, что тогда — звонкие звуки жизни, крики, проклятия, вопли.
Курнул еще, и чего-то резко захотелось обратно,
О боже, ебать, как же жить тогда было приятно!
Пожалуй выкину все, а куртец на память оставлю,
Приколочу последнее, откинусь в кресле и счастливый союз представлю

Помню, пришли мы как-то к цыганам на серьезную терку,
Я взорвал штакет, цыгане насыпали горку,
Добазарились тогда охуительно, без всяких слов,
Молчаливая договоренность созрела сама внутри голов.
Эти куртец и травеха разбудили ностальгические чувства,
То, что мы, бля, творили — это было внатуре искусство,
А сейчас тупая стыдоба вокруг — одни слюнки и сопли,
Не то, что тогда — звонкие звуки жизни, крики, проклятия, вопли.
Курнул еще, и чего-то резко захотелось обратно,
О боже, ебать, как же жить тогда было приятно!
Пожалуй выкину все, а куртец на память оставлю,
Приколочу последнее, откинусь в кресле и счастливый союз представлю

Помню, пришли мы как-то к цыганам на серьезную терку,
Я взорвал штакет, цыгане насыпали горку,
Добазарились тогда охуительно, без всяких слов,
Молчаливая договоренность созрела сама внутри голов.
Эти куртец и травеха разбудили ностальгические чувства,
То, что мы, бля, творили — это было внатуре искусство,
А сейчас тупая стыдоба вокруг — одни слюнки и сопли,
Не то, что тогда — звонкие звуки жизни, крики, проклятия, вопли.
Курнул еще, и чего-то резко захотелось обратно,
О боже, ебать, как же жить тогда было приятно!
Пожалуй выкину все, а куртец на память оставлю,
Приколочу последнее, откинусь в кресле и счастливый союз представлю

Помню, пришли мы как-то к цыганам на серьезную терку,
Я взорвал штакет, цыгане насыпали горку,
Добазарились тогда охуительно, без всяких слов,
Молчаливая договоренность созрела сама внутри голов.
Эти куртец и травеха разбудили ностальгические чувства,
То, что мы, бля, творили — это было внатуре искусство,
А сейчас тупая стыдоба вокруг — одни слюнки и сопли,
Не то, что тогда — звонкие звуки жизни, крики, проклятия, вопли.
Курнул еще, и чего-то резко захотелось обратно,
О боже, ебать, как же жить тогда было приятно!
Пожалуй выкину все, а куртец на память оставлю,
Приколочу последнее, откинусь в кресле и счастливый союз представлю

Помню, пришли мы как-то к цыганам на серьезную терку,
Я взорвал штакет, цыгане насыпали горку,
Добазарились тогда охуительно, без всяких слов,
Молчаливая договоренность созрела сама внутри голов.
Эти куртец и травеха разбудили ностальгические чувства,
То, что мы, бля, творили — это было внатуре искусство,
А сейчас тупая стыдоба вокруг — одни слюнки и сопли,
Не то, что тогда — звонкие звуки жизни, крики, проклятия, вопли.
Курнул еще, и чего-то резко захотелось обратно,
О боже, ебать, как же жить тогда было приятно!
Пожалуй выкину все, а куртец на память оставлю,
Приколочу последнее, откинусь в кресле и счастливый союз представлю