Сегодня в эфире Nadmitov.Live затронули волнующую всех тему – о перспективах отечественного нефтегазового сектора и всей энергетики в условиях текущей неопределённости. Обсудили санкции и эмбарго на российскую нефть, альтернативные рынки сбыта, энергопереход в Европе, повлияют ли электромобили на цены на нефть, жизнеспособно ли в России ESG, и – напоследок – как женщины могут поддержать друг друга и улучшит свои карьерные перспективы в такой исторически «мужской» в руководящем сегменте отрасли, как российская энергетика. Некоторые тезисы:
👉 В текущих условиях волатильности (как с точки зрения геополитики, так и макроэкономических предпосылок) делать прогнозы по российскому нефтегазу чрезвычайно сложно, но нужно: ведь большая часть бюджета страны так или иначе зависит от доходов нефтегазового сектора. Некоторые тренды уже можно обозначить: инерционность нефтегазовой системы в коротком горизонте (6-24 месяцев) делает полный отказ от российских нефти и газа крайне затруднительным, если не сказать – невозможным. Ведь за короткое время невозможно ни организовать добычу соответствующих углеводородов в каких-то других регионах мира, ни организовать их доставку на рынок Европы, который в значительной мере привязан к трубопроводной инфраструктуре (как по нефти, так и по газу). Что касается нефтепродуктов, то переконфигурация нефтепереработки тоже займёт некоторое время, а ведь в этом промежутке люди тоже будут продолжать ездить на автомобилях, автотранспорт - перевозить грузы и т.д. Невозможность этого отказа мы видим и в показателях добычи нефти, и в показателях экспорта нефти и нефтепродуктов из России. Безусловно, происходит переориентация на рынки Азиатско-Тихоокеанского региона, как и некоторое сокращение добычи, но не в тех объёмах, которые можно было бы ожидать, говоря об эмбарго со стороны такого крупного потребителя, как Европейский союз.
👉Что касается «поворота на Восток» для российского нефтегаза: безусловно, у нас уже есть целый ряд трубопроводов и газопроводов, ориентированных на рынок Китая, в том числе и не требующих дополнительных капитальных вложений, кроме добавления присадок, увеличивающих скорость прокачки. Нам уже удалось нарастить экспорт по трубе в Китай, и возникает вопрос дальнейшего расширения экспортных возможностей в этом направлении, что подразумевает соответствующие капитальные вложения, время и технологии. Если магистральные трубопроводы мы в общем и целом готовы строить сами, то расширение экспорта СПГ в значительной степени зависит от сотрудничества с международными поставщиками технологий. С 2014 года был предпринят ряд шагов, чтобы локализовать эти технологии, но ещё есть куда развиваться.
👉 Обойдутся ли российские нефтяники без западных нефтесервисных компаний? Это зависит от того, какой объём добычи будет требоваться. Если рынок для российской нефти сузится, то необходимости разрабатывать трудноизвлекаемые запасы в изначально запланированных объёмах нет, можно будет позволить себе более экстенсивный подход к добыче, работая с менее сложными месторождениями. Уход западных нефтегазовых компаний затронет нас меньше, чем уход нефтесервисных игроков, который до конца ещё и не предопределён, тем более что у многих западных компаний обширные производственные сервисные базы в виде дочерних обществ на территории России: эти люди и их навыки не так легко релоцировать. В общем, хоть мы пока и не достигли технологического суверенитета, текущая ситуация – хороший повод всерьёз взяться за решение этой задачи. Конечно, хотелось бы иметь на это больше времени и более положительно настроенных к сотрудничеству в этом направлении зарубежных партнёров, но это далеко не первый раз, когда Россия осваивает новые технологические направления в отсутствие международного сотрудничества.
👉 В текущих условиях волатильности (как с точки зрения геополитики, так и макроэкономических предпосылок) делать прогнозы по российскому нефтегазу чрезвычайно сложно, но нужно: ведь большая часть бюджета страны так или иначе зависит от доходов нефтегазового сектора. Некоторые тренды уже можно обозначить: инерционность нефтегазовой системы в коротком горизонте (6-24 месяцев) делает полный отказ от российских нефти и газа крайне затруднительным, если не сказать – невозможным. Ведь за короткое время невозможно ни организовать добычу соответствующих углеводородов в каких-то других регионах мира, ни организовать их доставку на рынок Европы, который в значительной мере привязан к трубопроводной инфраструктуре (как по нефти, так и по газу). Что касается нефтепродуктов, то переконфигурация нефтепереработки тоже займёт некоторое время, а ведь в этом промежутке люди тоже будут продолжать ездить на автомобилях, автотранспорт - перевозить грузы и т.д. Невозможность этого отказа мы видим и в показателях добычи нефти, и в показателях экспорта нефти и нефтепродуктов из России. Безусловно, происходит переориентация на рынки Азиатско-Тихоокеанского региона, как и некоторое сокращение добычи, но не в тех объёмах, которые можно было бы ожидать, говоря об эмбарго со стороны такого крупного потребителя, как Европейский союз.
👉Что касается «поворота на Восток» для российского нефтегаза: безусловно, у нас уже есть целый ряд трубопроводов и газопроводов, ориентированных на рынок Китая, в том числе и не требующих дополнительных капитальных вложений, кроме добавления присадок, увеличивающих скорость прокачки. Нам уже удалось нарастить экспорт по трубе в Китай, и возникает вопрос дальнейшего расширения экспортных возможностей в этом направлении, что подразумевает соответствующие капитальные вложения, время и технологии. Если магистральные трубопроводы мы в общем и целом готовы строить сами, то расширение экспорта СПГ в значительной степени зависит от сотрудничества с международными поставщиками технологий. С 2014 года был предпринят ряд шагов, чтобы локализовать эти технологии, но ещё есть куда развиваться.
👉 Обойдутся ли российские нефтяники без западных нефтесервисных компаний? Это зависит от того, какой объём добычи будет требоваться. Если рынок для российской нефти сузится, то необходимости разрабатывать трудноизвлекаемые запасы в изначально запланированных объёмах нет, можно будет позволить себе более экстенсивный подход к добыче, работая с менее сложными месторождениями. Уход западных нефтегазовых компаний затронет нас меньше, чем уход нефтесервисных игроков, который до конца ещё и не предопределён, тем более что у многих западных компаний обширные производственные сервисные базы в виде дочерних обществ на территории России: эти люди и их навыки не так легко релоцировать. В общем, хоть мы пока и не достигли технологического суверенитета, текущая ситуация – хороший повод всерьёз взяться за решение этой задачи. Конечно, хотелось бы иметь на это больше времени и более положительно настроенных к сотрудничеству в этом направлении зарубежных партнёров, но это далеко не первый раз, когда Россия осваивает новые технологические направления в отсутствие международного сотрудничества.