Сергей Перевезенцев

Отзывы уважаемых подписчиков на "СЛОВО О СУДЬБАХ БОЖИИХ":
"Очень музыкальный язык, его и его читать надо действительно напевно! 👍❤️";
"Какая чудесная сказка! Всё понятно и очень напевный язык! Представляю, как в то время слушали эту сказку, затаив дыхание! Спасибо огромное, Сергей Вячеславович!♥️🙏♥️"

А вы что думаете?

СЛОВО О СУДЬБАХ БОЖИИХ (вт. пол. XVII в., окончание)
Царевна же вземъ, отиде в сокровенную камару и нача делу прилежати, бе бо хитра зело. И постави три камени на оконце на златом блюде. И Божими судьбами прилете вранъ, вземъ единъ камень и улете. Девица, сие увидевъ, нача сетовати и плакати, и поведа царю. Царь же нача деву вопрошати: «Где еси дела камень?» — И кляся она, плакаше, что унесе птичищь.
Царь же возьярися на девицу: «Окаянница, еще еси юна, а старым лжеши! Украла еси камень! Несть другаго таковаго в царской ризнице!» — И повеле девицу обнажити и кнутом пытати. Девица же токмо слезами обливашеся и помянувъ свое первое согрешение, како хотяше судеб Божихъ избыти.
Царь же недоумевашеся, что сотворити. И повеле принести старого фи лософа на златом ковре. Принесену же ему бывшу, рече царь философу: «Что учиню девице? Украде у меня драги камень». — Философ глаголя: «Во веки живи! Аще сие дело от диявола—остави: само скоро обличится и в тление разорится; аще ли от Бога, то ни ты, ни инъ кто можетъ раззорити — остави: само собою объявится. Ими же весть Богъ, судбами». — И послуша его царь, повеле девице пребывати в свободе.
И по семъ прииде инъ год, и паки царь повеле девице венецъ царски устрояти. И даде ей паки три камни, и повеле своей царице дело снабдевати. Девица же отиде во свой теремъ, нача прилежати, а царица у нее седяше, и дщери царевы. И мановениемъ Божимъ прилете вранъ оконцемъ и принесе той камень, положи его на стол на златое блюдо, всемъ ту зрящимъ, сам же излете вонъ. Царица же и дева и сущии с нею вземъ камень, дивишася и несе ко царю. И уведе царь, яко несть неправды в девице, и нача ее наиболе чтити.
Девица же вся царю о себе исповеда, чия дочи и за что пострада. И помысли царь отпустити девицу ко отцу ея. И учреди корету, оковав златом, и опоны окрестъ украси камением и чистымъ жемчюгомъ. И посла со девицею посла своего, честна мужа, и иные вельможи, и жены, и отроковицы ко царю, ко отцу ея.
Посол же со девицею прииде во царство ея и посла ко царю посланника своего, чтобы царь повеле полату такову уготовати, еже бы корета прошла: «А посла к тебе братъ твой, царь нашъ, такия дары, яко несть у тебе таковых во всемъ царстве твоемъ».
И повеле царь устроити полату, и вниде сам и со царицею в полату, по веле послу быти з дарами. Посол же идяше и вси вельможи пред коретою откро венными главами, благочество вниде с коретою в полату. И поклонився царю по подобию царскому, и правя от царя своего послование все по ряду.
И рече царь: «Яви ми, после, дары, якоже ты похвалился еси, что у нас таковыхъ несть во всемъ царствии нашемъ». — Посол же рече: «Воистинну, царю, не солга». — И тако откры запану кореты златую, и выйде ис кореты дьщерь царева. И рече посол: «О царю, познавай честьные дары, еже есть детище». — Царь же и царица позна свою дщерь, охапився1, паде на выю ея, облобыза ея, плачеся от радости. И бысть радость велия во всемъ царстве, не токмо царь, но и всии людие прославиша Бога, творящаго дивная чудеса, яко мертва бе и оживе, погибла бе и обретеся. Царь же одаривъ посла много, отпусти восвояси.
Богу нашему слава. Аминь.

Источник: Библиотека литературы Древней Руси. Т. 15. СПб., 2006. С. 412–415.

СЛОВО О СУДЬБАХ БОЖИИХ (вт. пол. XVII в.)
«Слово о судьбах Божиих» — занимательная повесть, созданная неизвестным автором, видимо, во второй половине XVII века, но сохранившаяся в рукописи первой трети XVIII столетия. Повесть послужила основой для сказки, дважды записанной на Пинеге и получившей название «Царевнина Талань» (талань — судьба).
Давайте почитаем эту повесть-сказку так, как ее читали наши предки. Сначала язык повести может показаться сложным для восприятия, но вы, уважаемые подписчики, не торопитесь, не гонитесь только за содержанием, а читайте повесть неспеша, даже немного нараспев. И вдруг почувствуете чудо –— чудо древнерусского языка, его образов, его распевности. А уж смыслов в древнерусских текстах было хоть отбавляй!

Бысть царь неки, славенъ и богатъ зело, кипяше богатствомъ многимъ. Едина ему печаль бяше: детей не бысть у него. И о том всегда моляся Богу с супругою своею, дабы имъ поведалъ плод чрева. И услыша милосерды Богъ молитву ихъ, пода имъ плод — дщерь родися. И сотвори царь пиръ велий о рожестве ея, и созва вси людие, иже во области его. И призва волхвы и звездоблюстители, и рече имъ: «Зрите и узнавайте деву сию, что и какова будетъ». — Они же царю: «Господине, не смеемъ глаголати». — Царь рече: «Глаголите без боязни». — Они же глаголя: «Девица сия будетъ благочестива и премудра, и всякаго разума исполнена, токмо едино зло: будетъ сия дева во своемъ возрасте обещещена, биена будетъ бичом по нагому телу». — Царь же, сие слышавъ, бысть в великой печали. И отидоша.
И растя же девица, и цветуще лепотою своею велми прекрасно, и разумом и премудростию всехъ превзыде, и научися грамоте и всякой премудрости. И бысть девица в возрасте, отецъ же ея устрои столпъ мраморенъ и позлати златом, и украси в немъ всяким узорочиемъ столы и седалища и подножия, все златомъ и камением украси. И введе ту девицу, и пристави к ней служити благозрачныя девы. Она же живяще, веселящеся.
И единою нача вопрошати девицъ: «Что ради отецъ мой тако ми устрои?» — Едина же дева тайно ей сказа все по ряду, како о ней про разумъ прорековали. Она же о том нача вельми сетовати и тужити, понеже зелен виноград не сладокъ, а млад умъ не крепокъ. Лутчи бы возложити на Бога, нежели свое умышляти, понеже великим и славным людемъ паче греха бесчестие. Сие же умысли девица во уме своемъ: «Лутче мне умрети, нежели обезчещеной быти» — а не помысли судбы Божия бездна.
И повеле царевна под столпъ бочку полну зелия подкатити и свещу прилепити. И взорва столпъ к воздуху со всемъ зданием, и бысть все в прахъ.
Едину же деву, дщерь цареву, маниемъ Божиимъ и несе по воздуху во иное царство и постави в царствующемъ граде среди людей на купилище. Людие же того города нача мнози сходитися и обступиша окрестъ. Дева же обзирашеся семо и овамо, стояще во всемъ царскомъ своемъ платье.
И промчеся чюдо сие до царя. Он же повеле девицу вести пред себя. И видя девицу украшену и благочинну взором и ступаниемъ, удивися и нача во прошати, коево царства и какова рода. Она же токмо очима зряше, а ничего глаголаше и по семъ, языка ихъ не знаяше.
Бысть же у того царя философъ старъ, живъ много летъ и не моги ходити ногама. И учини ему царь златы коверъ, онъ же на нем почиваше. И повеле царь принести того философа и рече: «Что сие, философе?» — Философъ же рече: «Царю, во веки живи! Видиши ли, сие дело от судебъ Божихъ. Повели девицу языку учити своему». — И быть тако.
И в мале времени научися девица языку и грамоте ихъ, и нача царю поведати страну свою и отца своего, и вся по ряду. И от того времени царь девицу имея в великой чести, и причте ея ко своим дщеремъ.
Обычай же в том царстве таков: полагати на царя на новое лето новый венецъ на главу цареву, сотворенъ от драгаго бисера, и полагаше в нем три драгие камени на славу Пресвятей Троице. И какъ приходитъ новое лето, повеле царь девице делати той венецъ и вда же ей три камени честные и драгие.

ОТВЕТ ДОНСКИХ КАЗАКОВ ПОСЛАМ ТУРЕЦКОГО СУЛТАНА. ФРАГМЕНТ
Из «Повести об Азовском осадном сидении донских казаков» (1641 год)

«…И государь нашъ, великой, пресветлой и праведной царь, великий князь Михайло Феодоровичь, всеа Русии самодержецъ, многих государьствъ и ордъ государь и обладатель. Много у него, государя царя, на великом холопстве таких бусурманских царей служатъ ему, государю царю, какъ вашъ Ибрагимъ турской царь… Хотя бы онъ, государь нашъ, на васъ на всехъ бусурмановъ велелъ быть войною своею украиною, которая сидит у него, государя, от Поля, от орды нагайские, — ино б и тутъ собралося людей ево государевыхъ рускихъ с одной ево украины болши легеона тысящи! Да такие ево государевы люди руские украинцы, что оне подобны на вас и алчны вам, яко лвы яростные, хотятъ поясть живу вашу плоть бусурманскую. Да держитъ их и не повелитъ им на то ево десница царская, и в городех во всех под страхом смертным за царевымъ повелениемъ держатъ их воеводы государевы…
И мы люди Божии, холопи государя царя московского, а се нарицаемся по крещению християня православные. Какъ можемъ служить царю неверному! Оставя пресветлой светъ здешной и будущей, во тму итти не хочетца! Будетъ мы ему, царю турскому, в слуги толко надобны, и мы, отсидевся и одны от васъ и от силъ ваших, побываем у него, царя, за моремъ, под ево Царемъ-градом, посмотрим ево Царя-града строения, кровей своих; там с ним, царем турским, переговорим речь всякую, лишъ бы ему наша казачья речь полюбилась! Станем ему служить пищалями казачьими да своими саблями вострыми! А топерво нам говорить не с кем, с пашами вашими.
Какъ предки ваши, бусурманы, учинили над Царем-градом — взяли ево взятьем, убили в нем государя-царя храброго Костянтина благовернаго, побили христианъ в немъ многие тысящи-тмы, обагрили кровию нашею христианскою все пороги церковныя, до конца искоренили всю веру христианскую, — такъ бы намъ над вами учинить нынече с обрасца вашего! Взять бы его, Царь-град, взятьем из рукъ ваших. Убить бы против того в нем вашего Ибрагима, царя турского, и со всеми вашими бусурманы, пролить бы такъ ваша кровь бусурманская нечистая. Тогда бы то у насъ с вами миръ былъ в том месте. А тепере нам и говорить с вами болше того нечего, что мы твердо ведаемъ».

Зима. Метель. В лесу тропинка.
Все сосны в инее стоят.
Раскрасил льдинки, паутинки
Восход в малиновый гранат.
Снежинки кружатся повсюду,
Ладошкам в варежках тепло,
И дарит сердцу радость чуда
Небес рождественских стекло.

Зачем нужна Россия Богу?
Зачем Он боль Свою, тревогу
Вложил с небес бездонных в нас
И оживил иконостас?
Мы появились для молитвы,
Для подвига последней битвы,
Где будет молнией сражен
Мятежный Дух пустых времен.