Марина Ахмедова.
Сегодня всю ночь в Донецке шел дождь. Я просыпалась то от грома, то от обстрела и слушала, как идёт дождь. Сны снились плохие. В последний раз проснулась раньше будильника, поставленного на 6.30. Уехала пить чай за город - к бойцам. Чай привезла сама, ездила за ним в Москве в чайный клуб, выбирала с расчетом на то, что сама буду пить. Зеленый, элитный. Бойцы пьют его с сахаром, что доставляет мне муку.
Приехала хмурая.
- Как спалось? - спрашивают.
- Мучили, - говорю, - сны.
- Самокаты снились? - смеются. Читают мой телеграм.
- Если бы... - говорю я.
И тут оказывается, что моя нелюбовь к самокатам сподвигла бойцов на новые идеи. Говорят, ВСУ уже начали применять мотор-колеса, это что-то вроде гироскутеров. Их со взрывчаткой отправляют под наши танки и в блиндажи. Гранату под танк не закинешь, а колеса заезжают. Танк не просто сходит с гусениц, его разносит. Просят москвичей собрать все самокаты и прислать им сюда.
Сегодня всю ночь в Донецке шел дождь. Я просыпалась то от грома, то от обстрела и слушала, как идёт дождь. Сны снились плохие. В последний раз проснулась раньше будильника, поставленного на 6.30. Уехала пить чай за город - к бойцам. Чай привезла сама, ездила за ним в Москве в чайный клуб, выбирала с расчетом на то, что сама буду пить. Зеленый, элитный. Бойцы пьют его с сахаром, что доставляет мне муку.
Приехала хмурая.
- Как спалось? - спрашивают.
- Мучили, - говорю, - сны.
- Самокаты снились? - смеются. Читают мой телеграм.
- Если бы... - говорю я.
И тут оказывается, что моя нелюбовь к самокатам сподвигла бойцов на новые идеи. Говорят, ВСУ уже начали применять мотор-колеса, это что-то вроде гироскутеров. Их со взрывчаткой отправляют под наши танки и в блиндажи. Гранату под танк не закинешь, а колеса заезжают. Танк не просто сходит с гусениц, его разносит. Просят москвичей собрать все самокаты и прислать им сюда.