Философия Православия — штука нетривиальная. Её упрощением и опошлением является философия Католицизма, сам по себе весьма тонкая и изощрённая. У протестантов разная философия, так или иначе связанная с католичеством генетически. Сложные и разнообразные философии Просвещения — более или менее удачные попытки как-то интегрировать всё это разнообразие, переосмыслив его в ключе гуманизма.

Детищем Просвещения является Модерн, с его ублюдком — философией материализма, которую все мы всасываем с молоком матери, потому что англичане с французами насаждали её Европе весь XIX век с тем же титаническим упорством, с каким последние 30 лет насаждается трансгуманизм. Но первым шагом к формированию всего этого зоопарка стало словесное оформление в Римской Империи на протяжении трёхсот лет (IV-ViI века) философии Православия.

Именно словесное оформление философии Православия стало капканом, который дьявол установил возле входа в Церковь. После того, как христианство было принято Римской Империей в качестве официальной религии Империи, у образованных людей того времени возникли вопросы, а во что мы собственно веруем. Появилась нужда как-то сформулировать свою религию не только в виде Символа веры, но и в виде философской системы. Беда в том, что сделать это оказалось непросто. Обнаружилось слабое место, а именно вопрос об отличии Иисуса Христа от всех нас.

Каждый человек уникален и неповторим. Даже однояйцевые близнецы чётко различаются между собой ну хотя бы положением в пространстве и вытекающим из него различием в жизненном опыте, которое накапливается со временем. Главный вопрос всей той эпохи: почему Христос не может согрешить, в то время как любой из нас — может? На этот вопрос люди тогда давали и сейчас продолжают давать множество разных ответов, большинство из которых являются ошибочными. Но даже ошибочные ответы на этот вопрос обладают огромным философским потенциалом и способны каждый лечь в основание отдельной полноценной религиозной философии.

Церкви потребовалось время, чтобы разобраться в заварившейся словесной каше. К концу VII века у Римской администрации возникло отчаяние, и была сделана попытка запретить споры на эту тему по принципу "лучше не говорить ничего, чем говорить неправильно". Собственно, это отчаянием было уже признаком отпадения от веры: у начальства возникло подозрение, что ответов на встающие вопросы просто не существует. Собственно, примитивизм философий агностицизма и материализма является, по большому счёту, плодом этого отчаяния и отказом от попыток разобраться в тайне Христа.

Чудовище Модерна было зачато в лоне Римской культуры ужа тогда, просто Чужой растёт не девять месяцев, у него свои сроки развития. Но именно в те годы, когда римляне стали запрещать философию, родился величайший философ Античности, до такой степени ненавистный дьяволу, что этого Философа до сих пор стараются не вспоминать преподаватели философии. Он проходит незамеченным в ряду прочих античных в курсах Патристики как один в ряду всех прочих. Между тем Максим Исповедник дал искомый ответ на все вопросы — дал его в то время, когда Римское государство уже не желало эти ответы слышать, устав от бесконечных споров и раздоров христиан между собой.

Конечно же, раздоры подогревались извне. Я не имею возможности доказать, что не только несторианство, но монофизитство генетически связано с Персией, однако достаточно поглядеть на географию распространения этих ересей, чтобы возникла догадка об этой связи. Конечно, можно объяснять это тем, что к началу VII века Западная половина Империи была уже глубоко и основательно погружена в Средневековье. Там царило варварство и было не до тонкостей философии. На Западе в обще-то просто не понимали, о чём спорят на Востоке, и до сих пор эта тупость подаётся католиками как образец правильного стояния в вере: "Верую ибо абсурд".👇