Потерянные территории Республики
«Существование на территории Франции, в двух шагах от центров наших городов, целых районов, которые неподконтрольны государству и живут по своим собственным законам, - наша Ахилессова пята» (Мишель Обуэн, автор книги «40 лет в пригородах»).
«Достаточно искры, и пригороды опять взорвутся» (Валери Пекрес, глава Регионального Совета Иль-де-Франс).
*
27 октября 2005 года группа подростков из парижского пригорода Клиши-Су-Буа, возвращается домой с футбольного матча. Один из жителей, заподозривший их в попытке кражи стройматериалов, вызывает полицию. Пытаясь ускользнуть от полицейских, трое из них - Зиед Бенна, Буна Траоре, Мухиттин Альтун - прячутся в трансформаторную будку. Двое первых погибнут на месте от удара током, третий получит сильные ожоги, но останется в живых.
С этого происшествия начинаются волнения и беспорядки, которые войдут в историю как бунт пригородов. Восстания направлены в первую очередь против полиции, которую жители пригородов винят в смерти подростков. 30 октября бомба слезоточивого газа случайно попадает в здание, обустроенное под мечеть в Клиши-су-Буа. После этого восстания перекинутся на соседние пригороды, а затем – распространятся по всей стране. 8 ноября в стране объявлено чрезвычайное положение. 14 ноября его продлят на три месяца.
(...)
Главный французский специалист по исламу Жиль Кепель считает что именно бунт пригородов 2005 кладет начало джихаду «третьего поколения», в основе которого лежит ненависть к Западу. О каком третьем поколении идет речь?
Первое поколение трудовых мигрантов, преимущественно из стран Северной Африки, - это те, кто приехали на заработки в 1960-ые годы и кто, осев во Франции, вырастили своих детей (второе поколение) в соответствии с ценностями и культурными кодами страны приема, надеясь на их успешную интеграцию. Но для тех, кто родился и вырос в 1980-1990-ые (третье поколение), ассимиляция, «офранцуживание» стали восприниматься не как нечто желаемое и позитивное, а как предательство своей расовой и религиозной идентичности. Многие из «внуков» повернулись против «дедов» и «отцов» и воспротивились интеграции.
Этот поворот можно схематично объяснить тремя факторами: геттоизация, исламизация и политика мультикультурализма.
С момента начала массовой иммиграции из Африки в 1960-ые трудовые мигранты селятся кучно поблизости от предприятий и заводов, где они работают. Их семьи и другие мигранты из тех же регионов приезжают в те коммуны, где уже осели соотечественники. Таким образом тихие французкие спальные районы и городки постепенно превращаются в этнические и социальные гетто, где сегодня мало что напоминает о былой жизни. Большая часть заводов, куда приезжали работать «деды», давно закрылись, многие семьи существуют на государственные пособия, а важным источником доходов для «внуков» стал наркоторафик, который курируют хорошо организованные преступные группировки, захватившие контроль над целыми коммунами.
С начала 1990-ых употребление марихуаны (запрещенное законом) стало обыденностью: число ее нерегулярных потребителей выросло в три раза, с 4% в 1992 году до 11% населения в 2014 году. По последним данным, в стране насчитывается более 4,6 миллионов нерегулярных потребителей марихуаны и 1,4 миллиона - регулярных. (...) Преображение пригородов – это и следствие, и причина распространения этой практики.
Торговля марихуаной и другими наркотиками стала огромной, пронизывающей все общество криминальной сетью и одним из «главных работодателей страны» – в ней задействовано более 200 000 человек. Это больше чем во всем SNCF – Национальной железнодорожной компании. Абсолютное большинство из них проживают в гетто. Наркотрафик еще больше маргинализует эти и без того проблемные районы. Торговцы берут контроль над жилыми зданиями, пользуются подъездами, лестничными клетками, паркингами в своих целях и запугивают жителей, пытающихся протестовать. В наркотрафик вовлекаются дети и подростки, что сказывается на их посещаемости школы и успеваемости.
«Существование на территории Франции, в двух шагах от центров наших городов, целых районов, которые неподконтрольны государству и живут по своим собственным законам, - наша Ахилессова пята» (Мишель Обуэн, автор книги «40 лет в пригородах»).
«Достаточно искры, и пригороды опять взорвутся» (Валери Пекрес, глава Регионального Совета Иль-де-Франс).
*
27 октября 2005 года группа подростков из парижского пригорода Клиши-Су-Буа, возвращается домой с футбольного матча. Один из жителей, заподозривший их в попытке кражи стройматериалов, вызывает полицию. Пытаясь ускользнуть от полицейских, трое из них - Зиед Бенна, Буна Траоре, Мухиттин Альтун - прячутся в трансформаторную будку. Двое первых погибнут на месте от удара током, третий получит сильные ожоги, но останется в живых.
С этого происшествия начинаются волнения и беспорядки, которые войдут в историю как бунт пригородов. Восстания направлены в первую очередь против полиции, которую жители пригородов винят в смерти подростков. 30 октября бомба слезоточивого газа случайно попадает в здание, обустроенное под мечеть в Клиши-су-Буа. После этого восстания перекинутся на соседние пригороды, а затем – распространятся по всей стране. 8 ноября в стране объявлено чрезвычайное положение. 14 ноября его продлят на три месяца.
(...)
Главный французский специалист по исламу Жиль Кепель считает что именно бунт пригородов 2005 кладет начало джихаду «третьего поколения», в основе которого лежит ненависть к Западу. О каком третьем поколении идет речь?
Первое поколение трудовых мигрантов, преимущественно из стран Северной Африки, - это те, кто приехали на заработки в 1960-ые годы и кто, осев во Франции, вырастили своих детей (второе поколение) в соответствии с ценностями и культурными кодами страны приема, надеясь на их успешную интеграцию. Но для тех, кто родился и вырос в 1980-1990-ые (третье поколение), ассимиляция, «офранцуживание» стали восприниматься не как нечто желаемое и позитивное, а как предательство своей расовой и религиозной идентичности. Многие из «внуков» повернулись против «дедов» и «отцов» и воспротивились интеграции.
Этот поворот можно схематично объяснить тремя факторами: геттоизация, исламизация и политика мультикультурализма.
С момента начала массовой иммиграции из Африки в 1960-ые трудовые мигранты селятся кучно поблизости от предприятий и заводов, где они работают. Их семьи и другие мигранты из тех же регионов приезжают в те коммуны, где уже осели соотечественники. Таким образом тихие французкие спальные районы и городки постепенно превращаются в этнические и социальные гетто, где сегодня мало что напоминает о былой жизни. Большая часть заводов, куда приезжали работать «деды», давно закрылись, многие семьи существуют на государственные пособия, а важным источником доходов для «внуков» стал наркоторафик, который курируют хорошо организованные преступные группировки, захватившие контроль над целыми коммунами.
С начала 1990-ых употребление марихуаны (запрещенное законом) стало обыденностью: число ее нерегулярных потребителей выросло в три раза, с 4% в 1992 году до 11% населения в 2014 году. По последним данным, в стране насчитывается более 4,6 миллионов нерегулярных потребителей марихуаны и 1,4 миллиона - регулярных. (...) Преображение пригородов – это и следствие, и причина распространения этой практики.
Торговля марихуаной и другими наркотиками стала огромной, пронизывающей все общество криминальной сетью и одним из «главных работодателей страны» – в ней задействовано более 200 000 человек. Это больше чем во всем SNCF – Национальной железнодорожной компании. Абсолютное большинство из них проживают в гетто. Наркотрафик еще больше маргинализует эти и без того проблемные районы. Торговцы берут контроль над жилыми зданиями, пользуются подъездами, лестничными клетками, паркингами в своих целях и запугивают жителей, пытающихся протестовать. В наркотрафик вовлекаются дети и подростки, что сказывается на их посещаемости школы и успеваемости.