Сергей Перевезенцев

Мне тоже этот комментарий понравился.
В то же время возвращение Юлианского (старо-Юлианского) календаря стало бы подлинным свидетельством возвращения Русской традиции и суверенитета.

Вот никак не пойму — чем так мешает некоторым активистам наступление Нового года — абсолютно светского праздника — раньше Рождества Христова ? И что здесь парадоксального ? Ну отшумели , отпраздновали кто как может.
детей на елках повеселили .Дед мороз подарки раздал . Посмотрели любимые старые фильмы , пока стол накрывали — готовили . Кстати — масса постных блюд праздничных существует . Чокнулись шампанским под звон курантов , послушали короткое слово Президента , фейерверки и петарды запустили те , кто без них никак не может . А церковные люди сейчас во многих храмах собираются 31 декабря на ночную новогоднюю Литургию . И фейерверки и петарды им нисколько не мешают … А потом с первого января начинаются самые важные дни перед Рождеством Христовым . И Рождество Христово проходит на ночной Литургии тихо , глубоко и прикровенно … каким оно и было тогда , 2 тысячи лет назад . … всего несколько человек пришли к вертепу — трое волхвов и пастухи ( может быть вместе с овечками , их тоже немного было ) и Ангелы , конечно , они и сейчас есть на Литургии .
А утром 7 января во всех почти храмах служится так называемая детская Литургия . Очень очень радостная . И подарки сладкие дети из рук настоятеля получают и радуются им ничуть не меньше чем новогодним родительским … и — гости , и разговенье и радость — совсем другая, не новогодняя — а гораздо , гораздо глубже .
Я — человек церковный , уже давно и вся семья моя тоже . Очень этот порядок — новый год для всех , а Рождество Христово для верующих — нашей семье кажется промыслительным .

КАК ЦАРЬ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ С МИТРОПОЛИТОМ ФИЛИППОМ ОБОШЕЛСЯ (Окончание)
Глава из исторического сказания для детей «Грозный царь»

Не смог больше митрополит терпеть и обратился к царю. Поначалу-то увещевал он Ивана Васильевича в беседах личных. И говорил митрополит Филипп:
— Скипетр земной есть только подобие небесного, дабы научил ты человеков хранить правду. Соблюдай данный тебе от Бога закон, управляй в мире и законно. Тот поистинне может называться властелином, кто обладает сам собою, не работает страстям и побеждает любовию! Слышно ли когда-либо, чтобы благочестивые цари сами возмущали свою державу?!
Государь же от увещеваний митрополичьих только свирепел больше. Себя ведь считал он выше всякой власти, ибо только его, царская власть, от Бога!
И не выдержал митрополит Филипп. Не может человек, пусть он и царь, Божиим Именем одно насилие творить! Не по-христиански это, не по-православному! И люди должны служить царям телесно, а не душевно, и воздавать им царскую честь, а не Божественную. Божия правда выше власти царской!
Потому и противно Богу истязание Руси, устроенное государем. Разделенная Русь не построит Нового Иерусалима, не достигнет блаженства и радости! Объединяться надо, общим помыслом жить, государь же зло творит.
И пошел митрополит Филипп против царя. 22 марта 1568 года началось это противостояние христианской правды и царской власти. В этот день отказал Филипп государю Ивану Васильевичу в благословении. А означало это одно лишь — опричнина царская против Божией воли учинена. Три раза подходил царь к митрополиту за благословением и также три раза отходил, разъяренный.
С того дня и повелось — сколько царь к митрополиту не подходит, не получает благословения. Свирепеет царь день ото дня, все больше разгул опричный разгорается. Но и митрополит Филипп все тверже в подвиге своем становится. Царь, едва сдерживаясь требует:
— Только молчи, одно тебе говорю: молчи, отец святой! Молчи и благослови!
Филипп же в ответ:
— Наше молчание грех на душу твою налагает и смерть наносит! Всякий, кто не творит правды и не любит брата своего — не от Бога!
И ведь не боится Филипп слова такие царю в глаза говорить! Не боится, ибо решился — или правда, или смерть! Нельзя иначе пастырю православному, в вере крепкому, поступать!
А царь-то жесток. Ни перед чем не останавливается. Вот и обвинили облыжно митрополита Филиппа во всех грехах, низвергли из сана митрополичьего и приговорили к смертной казни сожжением. Да государь милость проявил, заменив казнь вечным заточением в монастырь.
8 ноября 1568 года прямо во время службы церковной набросились опричники на Филиппа, содрали с него одежды, обрядили в грубое монашеское платье и увезли с позором из Кремля. А в конце концов отправили и от Москвы подальше — в Тверской Отрочь монастырь.
Государь же не только был жесток, но и коварен. Когда пошел он походом на Новгород, то в Твери оказался. И послал к Филиппу опричника своего самого свирепого — Малюту Скуратова. Для чего? А для того, чтобы потребовать от узника Филиппа благословения на новгородский поход!
Вошел Малюта в келью Филиппа и неизвестно доподлинно, что случилось там. Да только вскорости показался Малюта Скуратов из кельи и заявил настоятелю монастыря и приставникам, что в силу их небрежения, скончался инок Филипп от чрезвычайного угара. Случилось это 23 декабря 1569 года.
Но не поверил народ словам Малюты Скуратова. И утвердилось общее мнение — это сам Малюта задушил подушкой Филиппа. Да не по своей воле, а по царскому приказу. Так ли было — нам неведомо.
А покойного Филиппа, митрополита-заступника, в народе залюбили. И прославлять стали. И признали его святым.
В 1591 году, при царе Федоре Иоанновиче, сыне Ивана Грозного, мощи святого Филиппа перенесли в Соловецкий монастырь, а в 1652 году — в Москву в Успенский собор. И празднуют его память 9 января и 3 июля, а также 5 октября совместно со святителями Московскими Петром, Алексеем, Ионой и Гермогеном.

КАК ЦАРЬ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ С МИТРОПОЛИТОМ ФИЛИППОМ ОБОШЕЛСЯ
Глава из исторического сказания для детей «Грозный царь»

...Июля 24 дня 1566 года возводили бывшего игумена Соловецкого монастыря Филиппа в митрополиты. В Успенском соборе устроили особое возвышение и на нем установили два сидения. С правой стороны — для государя, а с левой — для архиепископа Новгородского, старейшего в русской церкви. Перед возвышением начертали на полу большого орла с распростертыми крыльями. А по бокам от возвышения поставили длинные сиденья для епископов.
Перед торжественной литургией вывели нареченного в митрополиты Филиппа в полном торжественном облачении и поставили его на орла, на полу начертанного. И пели трисвятую песню, и рукополагали его в митрополиты.
По окончании литургии, брали Филиппа под руки и вели на возвышение посреди собора. Там три раза сажали его на место и возглашали:
— Исполла эти, деспота!
После этого митрополит разоблачился и возложили на него мантию, панагию и белый клобук. И отвели его на митрополичье место каменное, в Успенском соборе устроенное.
Тут приблизился к митрополиту государь и вручил ему архипастырский посох со словами:
— И жезл пастырства, отче, восприми, и на седалище старейшинства взойди и моли Бога и всех святых о нас и о наших детях и о всем православии! И подаст тебе Господь Бог здравие и долголетствие во веки веков!
А митрополит Филипп ему отвечает:
— Всемогущая и вседержавная десница Вышнего да сохранит Господь Бог поставленное твое Российское царство, самодержавный царь и владыко! Здрав, здрав, здрав, добро творя, владыко самодержец, многолетен!
После церемонии такой праздничной вышел митрополит из храма, сел на осла и поехал сначала во двор государев, потом в собственный двор, а потом вокруг Кремля и всего города. Ехал он и благословлял народ. Впереди же шли два хора певчих и четыре свещеносца с пальмами...

А ведь еще четыре дня назад и царь, и архиепископы с епископами буквально понуждали Филиппа принять митрополичий сан. Горькое ведь это дело — быть в такое время митрополитом на Руси. Ибо не может Церковь Православная оправдывать опричные деяния. За три года, что прошли со дня кончины митрополита Макария, уже двое оказывались во главе православной церкви.
Сначала — духовник царя, инок Чудова монастыря Афанасий. Но опричный разгул сломал волю его, подточил силы и оставил Афанасий митрополию 19 мая 1566 года, вернулся в монастырь.
Затем уговорили Германа, архиепископа Казанского. Так Герман даже митрополитом стать не успел! Два дня пробыл он на митрополичьем дворе, не решаясь принять на себя тяжкое бремя. И не выдержал — стал по-отечески просить царя отменить разделение Руси на земщину и опричнину. Вот и велел государь прогнать Германа со словами:
— Еще и на митрополию не возведен, а уже связываешь меня неволей!
И Филипп, игумен Соловецкий, долго отказывался быть митрополитом, требовал, чтобы царь Иван Васильевич отменил опричнину. Государь условия этого не принял. Но уж и то хорошо, что согласился советоваться с митрополитом, как советовались отец его и дед.
Однако — слово словом, а дело-то делом. На какое-то время утихомирился государь Иван Васильевич. Но и полутора лет не прошло, как зимой 1567-1568 годов вновь разгорелась опричная вольница.
Государь как раз из неудачного похода на Литву вернулся. И лют был страшно. А каков царь Иван Васильевич в гневе — дело известное. Вот и покатились снова головы бояр, обвиненных в измене. А опричники опять по городам и весям разбойничать пустились.
И снова молва народная возопила:
— Царь возненавидел грады земли своея!
Кто заступится за невинных? К кому обратиться? И бросились тогда некие из вельмож и народа в ноги митрополита Филиппа со слезами:
— Смерть глаза нам застилает и слова застревают в горле от страха! Только и видим одни мучения!