Critical Heritage StudiesВ препринте
Heritage-As-Process and its Agency: Perspectives of (Critical) Heritage Studies Александра Колесник и Александр Русанов из Института гуманитарных историко-теоретических исследований в ВШЭ сделали обзор развития направления Critical Heritage Studies. Скоро выйдет их статья на русском, а вот некоторые идеи из препринта.
Концепция культурного наследия появилась в XIX в. с первыми указами об охране памятников в Европе (хотя связанные с ней идеи были уже в XVIII в.). К началу XX века она распространилась в большинстве стран Европы и Северной Америки. Список объектов определяло государство, проблема подлинности памятников была ключевой.
К середине XX в. культурное наследие стало частью национальной идентичности и влияло на международную политику, а в 1946 г. появилась ЮНЕСКО. Под её эгидой наследие восстанавливали после Второй мировой войны и в процессе деколонизации европейских империй (особенно Великобритании и Франции). Возникла концепция "Всемирного культурного наследия".
В 1980-х гг. европейские страны пересматрели концепцию наследия. Трансформировались городские политики, появился культурный туризм.
Возникли новые дисциплины – публичная история, исследования памяти, культурные и гендерные исследования, постколониальные исследования. Они способствовали междисциплинарному пониманию наследия. Научные традиции имеют общие подходы к изучению наследия, но исследования по-разному проблематизируются и институционализируются. Под сомнением европоцентризм концепции всемирного наследия.
В исследованиях британского наследия фундаментальны работы Дэвида Ловенталя. Он теоретизирует идею прошлого и памяти, переосмысляя временные границы наследия. Для Ловенталя значимы объекты и события, связанные с недавним прошлым: важны памятники, семейные реликвии, игрушки. Эти артефакты являются инструментами для описания современности.
Подлинность зависит скорее не от экспертной оценки, а от эмоций, личного опыта и индивидуальной памяти. Право определять, что является наследием, имеют разные группы. Важны места, объекты, практики, связанные с историей, памятью, идентичностью разных групп. Растет ценность культурных форм, считавшихся массовыми, тиражируемыми, неуникальными: от кино и попмузыки до комиксов и компьютерных игр. Предметы домашней обстановки (виниловые пластинки, проигрыватели, радиоприемники) или коллекции плакатов, билетов на концерты, автографов представлены в музеях наравне с национальными реликвиями.
Британский историк Рафаэль Самуэль выделяет социальные и мемориальные практики, превращающиеся в наследие. Основные подходы в британских исследованиях: 1) "истории снизу", интерес к обычному человеку, его повседневной жизни, неформальным практикам, вовлеченности в социальные, культурные и политические процессы; 2) интерес к социальным группам, которые долго оставались малоизученными или не изучались (молодежь, мигранты, женщины); 3) популярная культура.
Историк архитектуры Франсуаза Шоай прослеживала связь концепции наследия с современными политическими, социальными и эстетическими идеями. В Германии на пересмотр наследия повлияли исследования памяти, травматического прошлого. В Италии историки обсуждают наследие, связанное с периодами объединения Италии, фашистским режимом. Социолог Грегори Ашвот отмечает, что наследие меняет форму в зависимости от потребностей рынка, запросов потребителей.
В более широком контексте наследие рассматривают этнологи, антропологи, политологи, правоведы и экономисты. Его проблематизируют как социальный и культурный процесс с участием агентов, а не список материальных артефактов. Проблематизируется напряженность между глобальным, национальным и местным, политикой "сверху вниз" и инициативами "снизу вверх".
Исследователи не удовлетворены конвенцией ЮНЕСКО, она унифицирует критерии наследия, а нужно сохранять местное разнообразие. Цель критических исследований наследия – его демократизация и развитие идеи партисипативного наследия.
#теориянаследия #статьи
