Первое, про что я узнал едва намочив свои белые ножки архитектора в парной водичке урбанистического океана, это про поиск идентичности места.
Выражаясь чужими словами идентичность места - это “та неповторимая, нетиражируемая особенность, которую невозможно увезти с собой из места. Обычно она проявляется на уровне чувств и эмоций”.
Центральное место в этом поиске идентичности отводится историческому контексту. Исследования, проводимые в рамках поиска, обращаются прежде всего к “местному этносу, литературе, памятникам, героям, местам, мифам, легендам, природе, ландшафту”...
Природе и ландшафту в историческом контексте? Ладно, пусть.
И этот поиск решения для создания уникальности через копание в архивах прошлого мне напомнил гештальт-терапию в психологии. Терапию, когда с какой бы ты проблемой не пришёл к психологу, он первым делом обращается к детству. Пытается затолкать твою проблему в шаблон стереотипных рассуждений, в которых решение обязательно имеет корни в прошлом. И применяет соответствующие системы исследований.
Это сравнение подтолкнуло меня к мысли о том, что урбанистика - это в некотором смысле психология города. А урбанист - городской психолог. Его ценность, как и любого психолога, не однозначна и спорна.
Психолог-урбанист решает задачи тех, кто не может или не хочет самостоятельно разбираться в городской симптоматике. То, что для одних кажется очевидным, для других требует урбан-терапии с применением всего спектра алгоритмов и методик для определения той же гештальт-идентичности.
Поэтому урбанист-психолог не требуется тем, кто может самостоятельно выявить городские депрессии, тревоги и зависимости. Тем, у кого есть соответствующий профессиональный опыт, логический склад ума или, кстати, низкий порог социальной ответственности.
Маловероятно что такой психолог нужна архитектору. И уж тем более он не нужен градостроителю. Потому что одно дело гештальт-терапия, а другое - клиническая психология. Ей за 3 месяца не научишься.
Но то, что современным городам нужен психолог - это очевидно.
Выражаясь чужими словами идентичность места - это “та неповторимая, нетиражируемая особенность, которую невозможно увезти с собой из места. Обычно она проявляется на уровне чувств и эмоций”.
Центральное место в этом поиске идентичности отводится историческому контексту. Исследования, проводимые в рамках поиска, обращаются прежде всего к “местному этносу, литературе, памятникам, героям, местам, мифам, легендам, природе, ландшафту”...
Природе и ландшафту в историческом контексте? Ладно, пусть.
И этот поиск решения для создания уникальности через копание в архивах прошлого мне напомнил гештальт-терапию в психологии. Терапию, когда с какой бы ты проблемой не пришёл к психологу, он первым делом обращается к детству. Пытается затолкать твою проблему в шаблон стереотипных рассуждений, в которых решение обязательно имеет корни в прошлом. И применяет соответствующие системы исследований.
Это сравнение подтолкнуло меня к мысли о том, что урбанистика - это в некотором смысле психология города. А урбанист - городской психолог. Его ценность, как и любого психолога, не однозначна и спорна.
Психолог-урбанист решает задачи тех, кто не может или не хочет самостоятельно разбираться в городской симптоматике. То, что для одних кажется очевидным, для других требует урбан-терапии с применением всего спектра алгоритмов и методик для определения той же гештальт-идентичности.
Поэтому урбанист-психолог не требуется тем, кто может самостоятельно выявить городские депрессии, тревоги и зависимости. Тем, у кого есть соответствующий профессиональный опыт, логический склад ума или, кстати, низкий порог социальной ответственности.
Маловероятно что такой психолог нужна архитектору. И уж тем более он не нужен градостроителю. Потому что одно дело гештальт-терапия, а другое - клиническая психология. Ей за 3 месяца не научишься.
Но то, что современным городам нужен психолог - это очевидно.