«И вот около полуночи, тихой октябрьской полуночи, случившееся вдруг обрушилось на него всей своей тяжестью, и он затосковал. Если бы кто-нибудь посмотрел на него сейчас, он увидел бы человека, прожившего целую жизнь за каких-нибудь пару часов. Человека, который, тяжело поникнув, сидел в кресле-качалке и тщетно пытался унять слезы.
А они всё текли и текли.»
А они всё текли и текли.»